Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)

Естественно, пришедшее в штаб флота сообщение о бесчинствах рейдера, взбаламутило слегка застоявшееся болото, но все современные крейсера за исключением серьезно пострадавшей в бою "Мацусимы" и все канонерские лодки находились в Желтом море и на реке Тайтонг, сторожа как порты разгрузки своих транспортов, так и прячущийся на своей базе китайский флот, а из старых кораблей, которые можно было бы отправить в качестве охраны, под рукой были только пять устаревших корветов да переделанная в учебный корабль бывшая императорская яхта, не считая древнего броненосного фрегата, которому выходить в море было противопоказано в связи с изрядным возрастом. Вот только разделить столь малые силы на четыре сотни пароходов и шхун зафрактованных правительством для снабжения войск не представлялось возможным. Охрану получали только конвои перевозящие по-настоящему ценные грузы. Причем, судя по полученным данным, выделение одного корабля для охраны каравана судов не гарантировали полной безопасности, ведь все пароходы отправленного недавно под охраной корвета "Каймон" конвоя очутились в Шанхае, а о самом корвете не было ни слуху, ни духу.

Но пока приняли решение, пока новые циркуляры разослали по всем портам страны, пока их довели до капитанов судов, к корейским берегам ушли двадцать шесть судов, из которых догнать и вернуть назад удалось только семь, остальные же шли прямиком в пролив, ставший ловушкой уже не для одного транспорта. Единственное что успели предпринять, так это срочно подготовить к выходу находившиеся в Сасебо старые деревянные корветы "Цукуба" и "Тенрю". Однако, "Полярный лис" заявился в свои охотничьи угодья за день до выхода японских кораблей из Сасебо и успел изрядно повеселиться до их прибытия.

Уже через сорок минут после занятия позиции "Полярный лис" заставил остановиться два небольших транспорта в 1500 и 2500 тонн водоизмещения с грузом фуража и японского угля. По сравнению с предыдущей добычей эта пара выглядела совсем жалко, но и топить их рука не поднималась. Тем более что угольщик оказался весьма новым. В результате, оба с китайскими призовыми командами были отправлены в Шанхай в надежде, что они не растворятся в водах Тихого океана по пути. А то ведь от таких партнеров можно было ожидать чего угодно. Вот только разбавлять китайский экипаж своими людьми Иениш не рискнул. Подсунутые мистером Ваном головорезы могли и потерять по дороге сопровождающих, а лишаться своих и так немногочисленных людей он не хотел. К тому же случись им нарваться на заблудший японский корабль, дающие от силы десять узлов транспорты не имели шанса на побег.

Еще через два часа была перехвачена парусная шхуна с грузом угля. Уголь оказался местным, японским, так что подходил разве что для транспортов, а потому на него никто не позарился. По идее шхуну следовало потопить, раз уж даже китайские моряки отказались вести ее в Шанхай, но тратить на нее оставшиеся снаряды тоже никто не решился, и потому сняв экипаж, ее отпустили в свободное плавание, направив к берегам континентальной Кореи, где хватало небольших островков с немалым количеством подводных скал. За многие века мореплавания они погубили тысячи судов, и вскоре количество жертв должно было увеличиться еще на одну.

Далее почти пять часов пришлось бегать от шедших один за другим пароходов под флагами Англии, Голландии и Германии. Может вместе с ними удалось проскочить и какому-нибудь везучему японцу, но экипаж рейдера ничуть не жалел об этом – на их долю добычи все равно хватало.

"Кобе-Мару" встреченный уже на закате оказался как приятной, так и проблемной добычей. Грузопассажирский лайнер водоизмещением в четыре с половиной тысяч тонн, являлся отличным приобретением. Не менее нужным в хозяйстве был и его груз небольших повозок, военных палаток и продовольствия. А вот многочисленные пассажиры и команда вгоняли в уныние. Зафрактованное армией, судно перевозило тысячу человек, которые вместе с сотней экипажа повисали ярмом на шее захвативших их русских. Хорошо еще, что судно перевозило носильщиков, а не солдат, так что захват обошелся практически бескровный. Лишь взятые с собой на борт китайцы успели прирезать и выкинуть за борт пятерых японских матросов, прежде чем три прогремевших на палубе выстрела остановили начавшееся безумие. Причем, если два первых выстрела старший офицер крейсера сделал в воздух, то третий достался недоумку рискнувшему дернуться с ножом в сторону Лушкова.

Оглядев свернувшееся в клубок и вопящее от полученной в живот заряда дроби тело, старый боцман навел свой дробовик на столпившихся вокруг своего пострадавшего товарища китайцев и рыкнул нечто невразумительное, но весьма громкое и не оставляющее возможностей о размышлении насчет его последующих действий. Под тяжелым взглядом боцмана и пяти присоединившихся к нему русских матросов, вооруженных монструозными револьверами, китайца распрямили, осмотрели, добили ножом в сердце да выкинули за борт, сопроводив напоследок короткой молитвой. Или ругательством. Никто из присутствующих на борту русских так и не понял по причине не знания языка.

Более эксцессов не последовало и полсотни перешедших с минного крейсера моряков, выставив караулы на пассажирских палубах, повели трофей в Шанхай. Поддерживая ход в пятнадцать узлов, принявший командование над трофеем Лушков имел все шансы догнать отправленные ранее суда и не бояться что китайские партнеры их "потеряют", благо захваченный лайнер в лучшие годы мог выдавать 18 узлов и сейчас даже на японском угле вполне уверенно держал достигнутую скорость. Уже через десять часов они нагнали предыдущую пару трофеев и подстроившись под их 8 узлов, за сутки дошли до Шанхая.

Оставшийся же в проливе Иениш решил перехватить еще один транспорт, на которого должно было хватить моряков для призовой партии и лишь после отправиться вдогонку за предыдущими трофеями. Более в ближайшие пару месяцев он не планировал возвращаться в Чеджуйский залив, решив перенести охоту к восточным берегам Японии, для чего получивший название "Находка" и поднявший флаг русского торгового флота трофейный угольщик прямиком из Шанхая отправился к островам Бонин, откуда "Полярный лис" мог совершать короткие набеги к Йокогаме и Токио.

Ночью обнаружить кого-либо не удалось, а вот с первыми лучами солнца на горизонте показался дым и уже через час на палубу очередного японского парохода поднимались русские моряки. Не сей раз трофеем стал пароход водоизмещением в две с половиной тысячи тонн и почти полторы тысячи тонн риса и бобов. Не успели на захваченном транспорте вновь дать ход, как на востоке вновь появились дымы, и увлекшийся Иениш повел "Полярного лиса" навстречу возможным новым трофеям, не смотря на то, что для формирования последней призовой партии пришлось отдать расчеты обоих 47 мм орудий.

Тем временем на мостике "Тенрю" тоже засекли расстилающийся прямо по курсу дым и на всякий случай приготовились к бою. Встретив по пути к проливу шхуну "Генбу-Мару" с экипажами захваченных японских судов и остатками экипажа "Каймона", на небольшом отряде из двух устаревших кораблей узнали, что противник, с которым им, возможно, придется пересечься, умел не только грабить торговцев, но и весьма успешно воевать. Причем, судя по рассказу капитана 2-го ранга Сакураи, канониры на русском минном крейсере, вставшем под цинский флаг, знали свое дело туго, и любому столкнувшемуся с ним в бою кораблю предстояло познать на себе мощь 120 мм фугасных снарядов, что для кораблей с изрядным количеством дерева в конструкции сулило немалые проблемы.

Низкий и узкий силуэт стремительно приближающегося рейдера на "Тенрю" распознали за три мили и сообщив на шедший в кильватере "Цукубу" о встреченном противнике, начали разворачиваться бортом к рейдеру, поскольку вести огонь прямо по носу корвет устаревшей конструкции не мог, впрочем, как и куда более древний "Цукуба", бывший, наверное, самым старым кораблем во всем флоте.