Грань

– Представление по графику? – удивился Кирилл.

– Именно так. И это, на мой взгляд, особенно страшно. Именно то, что по графику.

После этого разговора Кирилл ощутил себя предельно заинтригованным. Ясно было, что Влад раскопал нечто действительно страшное, иначе бы он так уверенно не говорил насчет желания Риты покинуть бункер после этого зрелища. Но что? Акт каннибализма? По расписанию? Или массовые убийства? Что может оказаться страшнее мутантов снаружи?..

К вечеру Рита, решив прервать добровольное заточение, зашла за Кириллом и предложила ему прогуляться к воротам заблокированного шлюза. Почему она выбрала для «прогулки» столь странное и даже страшноватое место, Кириллу оставалось только догадываться.

– Я твердо решила, что не пойду, – сообщила девушка, когда они с Кириллом добрались до шлюза.

– Страшно? – напрямую спросил Кирилл.

– Да… А тебе нет?

– Ты для этого меня сюда привела? Чтобы я острее ощутил мир снаружи?

Рита вздохнула.

– Ты мне нравишься, – вместо ответа сказала она. – Сильно. И мне будет плохо, если ты уйдешь. Давай останемся вместе.

– Вместе? – Кирилл замялся от такой откровенности.

– Да. Я буду твоей. Ты же хочешь, я знаю. Мы проживем тут всю жизнь. Знаешь, что я подумала?

– Нет, конечно.

– Я подумала, что ничего не изменилось. По крайней мере, для меня. Мы и до катастрофы жили в бункерах родительских квартир и домов. Разве нет? Ну, и жили бы дальше. Чем принципиально отличается твоя нынешняя бетонная комната от такой же бетонной квартиры в городе? Только тем, что унитаз стал ближе? Люди сейчас редко выходят под открытое небо…

– Это ты себя так успокаиваешь? – невесело усмехнулся Кирилл. – Разница есть. И она огромная. Разница не только и не столько в том, где прожить жизнь, сколько как ее прожить, понимаешь?

– Для мужчины, наверное, это важнее, чем для женщины. Жизнь женщины в любом случае протекает между кухней, стиральной машиной и детской кроваткой. Так какая разница, где это все установлено? Для меня она не так велика, эта разница, чтобы рисковать самой жизнью. Ты видел, что там, снаружи? Там невозможно выжить. На мой взгляд, невозможно. Ты спрашиваешь, страшно ли мне? Наверное, да. Но сам ты от чего собираешься бежать туда? – Рита шлепнула ладонью по тяжелой броне шлюзовых ворот. – Не от страха?

– Ты права. Я боюсь. Боюсь прожить жизнь впустую. Мысль об этом у меня внутри вызывает почти физическую боль.

– Со мной – это впустую?

– Нет. И я еще ничего не решил. Кстати, Влад хочет тебе что-то показать. Изображение с какой-то камеры. Говорит, тебе это может быть интересно. Завтра днем.

– Он не сказал, что именно? – насторожилась девушка.

– Нет, – честно ответил Кирилл.

Подумав, Рита согласилась. Видно было, что она тоже заинтригована.

На следующий день в три часа собрались в комнате Влада, он снял решетку, забрался первым в вентиляционный тоннель и подал руку Рите. Последним в тесное пространство влез Кирилл.

Кабель-трасса располагалась не близко, и уже через пять минут Кирилл в очередной раз пожалел, что нет подушечек на коленях. Но, наконец, добрались до места.

– Сколько времени? – спросил Влад.

– Без четверти четыре, – глянув на часы, ответила Рита.

– В самый раз. Сейчас.

Он подключил аккумулятор к монитору, а потом прикрутил провода к видеокабелю, помеченному отдельной бумажной биркой. Похоже, его он нашел давно, когда перебирал провода, выискивая те, по которым транслировалось изображение с внешних камер. Но сказал почему-то только сейчас. Козырь в рукаве? Кирилла так и разбирало любопытство.

Когда на экранчике появилось черно-белое изображение, Кирилл не сразу сообразил, где это, что и как. Но стоило присмотреться, как он понял: это не наружная камера, а расположенная в одном из помещений бункера.

– Не наш сектор? – спросила Рита.

– Нет, не наш, – ответил Влад. – Но и не тот, в котором постоянно живут военные.

– Есть еще одна отдельная зона? – удивился Кирилл.

– Да. Там много камер, но лень переключаться. Самое интересное будет тут, совсем скоро. Остальное потом расскажу, и покажу, если понадобится.

– Похоже на медицинский кабинет, – прокомментировала Рита.

На самом деле она слишком обобщила, так как назначение кабинета было понятно с первого взгляда. В поле зрения камеры стояло пустое гинекологическое кресло. Самое обычное на первый взгляд, но стоило приглядеться, как в глаза бросились детали, которым здесь быть вроде бы не полагалось: черные ремни для надежной фиксации ног, рук, головы и тела.

– Влад, что тут будет? – напрямую спросила Рита с растущим беспокойством. – Мне страшно…

– Резать никого не будут, – пообещал Влад.

Рита закусила губу. До нее начало доходить, какое зрелище может ожидать их компанию.

И ее опасения оправдались в полной мере. Через несколько минут двое здоровенных мужиков в белых халатах втащили в поле зрения камеры брыкающуюся и извивающуюся, словно змея, совершенно голую девушку, возрастом чуть старше Риты. Она была обрита наголо, видимо, чтобы волосы не мешали крепить голову к подголовнику кресла ремнем. В кадре появилась женщина в белом халате, затем еще одна, в которой все узнали Милявскую. С их помощью мужчины силком усадили голую девушку в кресло и зафиксировали ремнями. Но все равно видно было, как она пытается сопротивляться и биться – грудь вздымалась от учащенного дыхания, по животу гуляли волны напряжения.

Пожилая женщина в белом халате деловито надела резиновые перчатки, взяла со столика из нержавейки один из тюбиков и нанесла девушке смазку между бедрами.

– Выключи! – попросила Рита.

В кадр вошел мужчина лет тридцати, и хотя он был одет в белую больничную рубаху почти до колен, видно было, что он плечистый и крепкий, наверняка из гарнизонных офицеров или контрактников. Когда он, задрав подол рубашки до пояса, пристроился между ногами девушки и начал совершать ритмичные движения бедрами, Рита отвернулась.

– Выключи! – снова попросила она.

Влад отключил провода питания от экрана, и тот погас. Риту колотило заметной дрожью.

– Что это? – тихо спросила она.

– Евгеника, неужели непонятно? – ответил Влад. – Всех женщин репродуктивного возраста загнали в отдельный сектор, заперли в комнатах по одной, как скот, и водят к Милявской на контролируемое соитие с выбранными кандидатами.

– Поверить не могу, – прошептала Рита.

– Похоже, Измайлов не шутил тогда, – Кирилл нахмурился. – Он вправду возомнил себя праотцом нового человечества.

– Как так можно? – шептала Рита. – Это же просто кошмар! Это женщины из гарнизона? Военные?

– Бывшие военные, как я понял, – Влад пополз обратно. – Что тут делать, если смотреть не хотите? В столовой разговаривать удобнее.

– Бывшие? – Рите пришлось ползти следом.

– Да. С них сняли все обязанности, кроме репродуктивной. – Голос Влада гулко звучал в тоннеле.

– Я вот думаю… – Рита вдруг умолкла.

– Почему тебя там нет? – напрямую спросил Влад.

– Дурак…

– Но ты же это хотела узнать? У меня есть версия на этот счет. Ты предназначена в жены сыну Измайлова. Царевичу то есть. И пока ты не ответила ему твердое нет, ты на свободе. Ну, он за тобой поухаживает, всем ведь будет лучше, если ты добровольно согласишься. Не царское дело – трахать рабыню из тех, что на видео. А если ответишь нет, тогда уже тебе предложат жесткий выбор: ответить да или перебраться в одиночную камеру, где тебе побреют голову…

– Прекрати! – потребовала Рита. – Прекрати вообще на эту тему! Мерзко… Я как в дерьме извалялась. По-твоему, меня приберегли для Андрея? Он ведь у нас сын Измайлова? Чего молчишь?!

– Ты сама просила прекратить на эту тему. – Влад фыркнул, продолжая на четвереньках пробираться по вентиляционному тоннелю. – Женская логика… Сама подумай, почему всех женщин, способных рожать, заперли отдельно и трахают каждый день с шестнадцати до семнадцати, а тебе предоставлена полная свобода?