Произвол судьбы

Вскоре мне встретился изможденный каторжник с глубоко запавшими глазами, редкими грязными волосами и бледной обвисшей кожей. Он толкал перед собой деревянную тележку, полную тускло переливающихся самородков.

— Неплохо! — хмыкнул я. — Это вы за день столько наковыряли? А отец говорит, что ему золота не хватает.

Каторжник остановился и непонимающе уставился на меня.

— Я — принц Рикланд, ищу Гунарта Сильного. Ты не знаешь, где его можно найти?

Вместо того чтобы спокойно ответить, каторжник вдруг бухнулся на колени и начал судорожно целовать мой перепачканный глиной сапог. При этом он так крепко вцепился в мою ногу, что попытки освободиться привели к тому, что я чуть не потерял равновесие.

— О благородный принц, боги услышали мои молитвы и послали тебя! Освободи меня с этой каторги, умоляю! Все говорят, что ты всегда выручаешь безвинно обиженных.

— А ты что, попал на рудники просто за красивые глазки? — спросил я, с трудом выворачивая свою ногу из его цепких пальцев. — Прекрати пачкать мой сапог своими слюнями, он и без того грязный!

Каторжник мне не понравился, у него была самая что ни на есть воровская физиономия, и он до того громко скулил, что вся стража, какая только была на рудниках, должна была услышать и сбежаться на его вопли. К тому же я терпеть не мог подхалимов и еле сдерживался, чтобы не дать ему хорошего пинка. Полосина королевского двора просто тает, когда перед ними вот так пресмыкаются, у меня же такое поведение вызывает только чувство омерзения.

— О благородный принц, я жертва, несчастная жертва, — причитал каторжник, глядя на меня снизу вверх глазами провинившейся собаки. Казалось, у него сейчас появится хвост и он начнет им вилять. — Я был честным купцом, но на мой караван напали разбойники. Все мое добро разграбили, а меня продали на эти проклятые рудники. Освободи меня, и я буду до гроба служить тебе, отдам за тебя жизнь, если прикажешь!

Очень я сомневался, что этот тип может отдать свою жизнь за кого-нибудь вообще и за меня в частности, но за неимением лучшего проводника приходилось довольствоваться этим.

— Ладно, жертва, считай, что в твою историю я поверил. Можешь встать. А теперь скажи, ты знаешь, где мне найти Гунарта Сильного?

— Я думаю, где-нибудь в нижних ярусах. Туда ведет крайний правый тоннель. Я могу показать, где это, я все здесь знаю!

— Хорошо, показывай. Кстати, как тебя зовут?

— Кэттан, благородный принц.

— Ну что ж, Кэттан, вперед, навстречу свободе! — с пафосом воскликнул я и взмахнул мечом. Эффектно получилось, даже тусклые глаза бедолаги Кэттана вспыхнули воинственным огнем.

Я повернулся, чтобы идти дальше на поиски Гунарта Сильного, как вдруг меня остановил отчаянный вопль Кэттана:

— А кандалы! Я не могу идти в этих кандалах! Нужен кузнец. Ты ведь не бросишь меня, правда?

Действительно, ноги каторжника были закованы в цепи. Бросать его я не собирался. Раз уж я сказал, что он свободен, значит, будет свободен! Но как снимают кандалы, я не имел ни малейшего представления, поэтому, вспомнив рассказ Клариса о том, как его освободил Гунарт Сильный, поднатужился и сломал железные браслеты на ногах Кэттана. Тот рассыпался было в похвалах, но я прервал его словоизвержение, и мы отправились выполнять мою клятву.

Кэттан, похоже, знал рудники не хуже, чем я Черный замок. За время, проведенное тут, он успел поработать везде, начиная с самой тяжелой и опасной работы на самых нижних ярусах, где воздух был наполнен ядовитыми газами и свод грозил свалиться на голову каждое мгновение, и кончая той, что считалась самой легкой и престижной, как раз от нее я его и избавил. Гунарта, как предполагал Кэттан, надо было искать в самом низу. Его сила и непокорный нрав были вескими аргументами в пользу этого предположения.

На нижние ярусы рудников вела крутая каменная лестница, начинавшаяся почти у самого входа в правый коридор.

— Это место называют Зачарованная лестница. Если по ней спускаться, у нее тысяча шестьсот семьдесят три ступени, а если подниматься, то тысяча шестьсот семьдесят две. Я сам считал, и не один раз, — сообщил Кэттан. — Лестница построена еще темными эльфами в незапамятные времена.

— А как же вы поднимаете свои тележки с рудой по таким крутым ступеням? — удивился я.

— Для руды есть специальный подъемник, деревянная площадка с веревкой, перекинутой через блок наверху. Когда внизу тянут за веревку, площадка поднимается. Это находится в том коридоре, где осталась моя тележка.

— Пошли-ка обратно, Кэттан, прокатимся с ветерком! — тут же предложил я, уж больно не хотелось пересчитывать ступени бесконечной древней лестницы, да еще к тому же заколдованной.

— Как обратно? Ты с ума сошел! На подъемнике никто не спускается, это опасно, — испуганно запричитал Кэттан.

Мне очень быстро надоело его нытье, и я сказал, что, собственно говоря, обойдусь и без него, а он может оставаться наверху или вообще пусть идет на все четыре стороны. Кэттан размышлял недолго. В один миг сообразив, что первый же надсмотрщик или стражник, которого он встретит, водворит его на место, он заявил, что, хотя и считает меня безрассудным смельчаком, все равно готов идти со мной куда угодно, хоть в брюхо к дракону.

Что уж такое опасное Кэттан нашел в этом спуске, я так и не понял. В Черном замке был примерно такой же лифт, он соединял кухню с обеденным залом, и в детстве я получал бездну удовольствия, катаясь на нем вместе с братом и иногда пугая до полусмерти старую кухарку и ее молоденьких помощниц. Конечно, если бы я отпустил перекинутую через блок веревку, к одному концу которой была привязана площадка лифта, а другой уходил в темную шахту, мы, скорее всего, разбились бы в лепешку. Но я еще не сошел с ума, чтобы так бестолково закончить жизнь. Поэтому мы плавно приземлились, и Кэттан смог наконец открыть свои плотно зажмуренные глаза и облегченно вздохнуть.

Первым, кого я увидел, как только ступил на усыпанный каменной крошкой пол нижнего яруса, был Кларис. Мальчик шел нам навстречу, с усилием толкая перед собой такую же тележку, наполненную золотыми слитками, какая была у Кэттана. Он был таким же худым и грязным, с такими же спутанными волосами, в которых наверняка кишели вши, и даже кашлял точно так же. Сходство было настолько сильным, что я окликнул его по имени:,

— Эй, Кларис!

Мальчишка поднял на меня глаза, и я понял, что это не Кларис. Глаза у него были не серые, а голубые.

— Я не Кларис, — буркнул мальчишка, продолжая толкать свою тележку.

— Постой, парень! — Я поймал его за острый локоть. — Как тебя зовут?

— Нейл, — нехотя ответил мальчишка. — Отпустите меня, дядечка. Если я быстро не вернусь, с меня Упырь шкуру спустит!

— Отпусти его, благородный принц, — вмешался Кэттан. — Пусть продолжает работу. — Увидев, что я собираюсь поговорить с парнишкой, он добавил: — Его жестоко изобьют, если он замешкается. Упырь один из самых безжалостных надсмотрщиков на всех рудниках.

Нейл удивленно посмотрел на Кэттана, потом на меня, молча завез тележку на площадку лифта и повернул обратно.

— Послушай, Нейл, — не выдержал я, — ты не знаешь, где я могу найти Гунарта Сильного?

— А ты что, и вправду принц? — вместо ответа спросил Нейл.

— Правда-правда, — вместо меня ответил Кэттан. — Так что рассказывай все, что знаешь.

— А зачем тебе Гунарт Сильный? — снова спросил Нейл.

— Тебе-то какое дело? — снова упредил меня Кэттан, который, похоже, взялся вести за меня все переговоры. — Если не знаешь, так сразу и скажи.

— Нет, почему, знаю. В Задохлом тупике опять обвал был, так всех сильных мужчин туда отправили, разгребать.

— Тьфу ты, Задохлый тупик — пакостное место, — проворчал Кэттан. — Ладно, мальчик, — он похлопал Нейла по худому плечу, — можешь идти, ты нам больше не нужен, дорогу дальше я и сам найду.

Нейл бегом помчался по коридору, видимо, испугавшись, что задержался, разговаривая с нами.

— Постой, я с тобой! — крикнул я и побежал вдогонку. Почему-то я чувствовал, что мое присутствие там, куда бежит мальчишка, будет просто необходимо. Кэттан затрусил следом, но вскоре отстал.