Смех победителя

их кладбищ при храмах, благородные – в семейных усыпальницах около родовых замков, а князья и императоры – в отдельных гробницах.

К северу от Вестарона до сих пор сохранился настоящий город из черных кубических надгробий императоров Исконной империи, правивших больше ста лет назад.

Восточное княжество, не успевшее отпраздновать сорокалетие со дня основания, не могло похвастаться могилами прежних правителей, так что Ангиру пришлось выбирать, где именно похоронить отца.

Гонцы князя обыскали окрестности и в полуходе от города нашли высящуюся над морем скалу, достойную усыпальницы умершего правителя. За два дня каменщики возвели на плоской вершине куб из плит темно-красного гранита.

Сегодня, в последний день весны, Венгиру Основателю предстояло упокоиться навеки.

Несмотря на канун лета, с моря дул холодный ветер, и Хорст, в числе прочих приглашенных на похороны, мерз во дворе замка. Илна рядом с ним дрожала, а нос ее покраснел.

Ровно в полдень, когда серое, почти не греющее солнце достигло зенита, послышался звон колокольчиков и из главных ворот, чьи опущенные створки образовали наклонный спуск, выступили двое младших служителей, на белых одеяниях которых выделялась черная траурная лента.

За ними показался толстый теарх с кубической формы свечой в правой руке. Под ударом ветра крошечный огонек мигнул, но тут же засиял вновь, в толпе послышались вздохи.

За служителем четверо редаров несли завернутое в белую ткань тело.

Отстав от них совсем немного, шагал Ангир, а рядом с ним – младший сын убитого князя, чьего имени Хорст не знал. По лицу парня, недавно разменявшего пятнадцатую весну, катились слезы, но челюсти были крепко сжаты, и глаза смотрели куда-то вперед и вверх.

Хорст ощутил, как вновь кольнуло сердце незваной жалостью.

Замыкали процессию еще восемь младших служителей. Они встряхивали большими колокольчиками, порождая печальный звон, и вполголоса тянули заунывный гимн Утешителю-Порядку.

Младшие служители миновали ворота, и за ними потянулись собравшиеся во дворе замка люди. Редары с траурными лентами через плечо, их благородные жены в черных платьях шагали пешком, точно простолюдины.

Процессия спустилась с холма и потянулась через непривычно тихий и пустой город. Стоящие на обочинах горожане осеняли себя знаком Куба, кое-кто из женщин плакал.

За западными воротами похоронное шествие ожидал эскорт – несколько десятков угрюмых дружинников на конях. Хорст заметил среди них лишенного оружия всадника в темном, целиком скрывающем хрупкую фигуру одеянии и со связанными руками.

Пропустив скорбящих мимо, дружинники шагом поехали следом.

Вскоре показалась нависающая над угрюмым морем скала с гробницей на вершине. Солнце в этот момент скрылось под темной, почти черной тучей, и из нее повалил самый настоящий снег.

Снежинки падали наземь, словно тысячи белых лепестков, и тут же таяли.

– Само небо скорбит о нем, – проговорил идущий перед Хорстом редар в тунике с алым полумесяцем.

– Точно-точно… – зашептались