По ту сторону звёзд(СИ)

— Ого! Этот то, откуда?!

— Старший по району подогнал. Он же дал вот это.

— Надо же! Переносной частотник! Жандармов слушали?

— А то! Они всех шманают, облавы повсюду. Завтра будет ещё хуже, поэтому на дело идём сегодня.

— Ты уверен?

— Да, все группы пойдут. Старший передал, что если они хотят себе тупых баранов, пусть поищут в другом месте. Мы не рабы! Мы. Не. Рабы!.. Все это поняли? Наденьте вот это… — высокий худой парень в кожанке раздал чёрные повязки с белым сплошным кругом в центре. Все зашевелились, завязывая символ, в основном, на руках. Кто-то нацепил на голову, девчонки повязали на шею, как платок.

— Кто мы?!

— Мы Единые! Единые! Единые!

Канадский премьер был человеком весьма прагматичным. Когда один единственный выстрел оставил от русской тайги одну большую выжженную яму, он сразу вынес на экстренном голосовании ООН предложение о вступлении в Содружество. Чего упрямиться, когда им так явно продемонстрировали, что будет с плохишами. К тому же, если космос предлагает им невероятный прогресс, в обмен всего лишь на формальное руководство, то грех не согласиться. Тогда, на первом заседании, его высмеяли. Но с каждой истекшей минутой ультиматума, число его сторонников росло. А потом была трансляция во вселенную, и поздравление народов Земли с правильным решением, от администратора Кода. Оказалось, что премьер сразу занял самую выгодную позицию, и представитель Империи Матар особо отметил его решимость в сломе старых устоев. Этот выкидыш лягушки, Жорден, сумел подлизаться к Отару с невиданным мастерством. Он был выбран временным председателем ООН, на этап перехода Земли под внешнее управление. Старый, упрямый американец, предыдущий председатель, отказался поддерживать их разумные решения и добровольно ушёл в отставку.

Сейчас, мчась в своём автомобиле по хайвэю, канадец обдумывал свою речь на ежегодном собрании в гранд-плазе. Он должен быть очень осторожным, с момента их «мини революции» прошло всего две недели. Настроения в обществе ниже среднего, многие не одобряют таких поспешных решений, принятых без всеобщего обсуждения. Что бы они сказали, разнеси Код на атомы не сибирскую глушь, а, например, Торонто с пригородами?! Те, кто кого-нибудь потерял, призывали бы к отмщению. Но все остальные попрятались бы кто куда, и на руках бы носили того, кто избавит их от угрозы мгновенной смерти. Пусть даже таким жалким способом, как сдача. Ну, ничего, люди ко всему привыкают. Скоро им будет казаться, что жизнь в великом галактическом Содружестве не так уж плоха. И все будут удивляться мудрости премьера.

Водитель мчал под двести. Бесшумный электрокар был оборудован и автопилотом, но правила безопасности запрещали высшему руководству страны полностью доверять компьютеру. Пустая, в этот ранний час, дорога, была окружена четырёхметровой шумопоглощающей стеной. За ней раскинулись мелкие посёлки и лес. Ранняя весна в их краях ничем не отличалась от зимы, поэтому снега было море. Дорожное покрытие было свободно, но стоило перелезть за стену, и ты попадал в непролазное царство этой замёрзшей воды. Премьер не любил снег. Он холодный, тяжёлый. В детстве отец всегда заставлял убирать его обычной лопатой, и это, не смотря на наличие большого снегоуборочного робота. Мельтешение столбов, поддерживающих стену, не давало сосредоточиться на речи. Да и серый монотонный пейзаж усыплял. Солнце только взошло и теперь слепило острым лучом прямо в глаза. Стекло медленно потемнело, облегчая обзор водителю и пассажиру, и это стало сигналом маленькой, и очень простой подпрограмме в системе автопилота. Искусственный интеллект, вдруг, почему-то решил, что впереди скользкая поверхность, а машину заносит в сторону. Он резко вывернул передние колёса, и заблокировал тормоза. Человеческий мозг не успел адекватно отреагировать на сбой в управлении, и машина на всём ходу влетела в левую стену. Пробив её насквозь, она завязла в двухметровом слое снега. Двести километров в час не погасишь просто так. Автомобиль — не космический корабль. Научившись сорок лет назад управлять гравитацией и инерцией в этом поле, маленькими подобные генераторы чисто физически оказалось невозможно сделать. Так что, и премьер, и его водитель испытали плохо совместимые с жизнью перегрузки, в результате чего переломали нужные кости. Нелюбимый снег, по чьей-то прихоти, всё же отомстил за неуважение к себе.

Мита ещё три раза пытался вызвать Маркан. Никто не отвечал, что в свете полученных сведений, пугало очень сильно. Весь, как на иголках, связист не решался вызвать господина Ваза, пока тот был на «Возмездии Отар». Наконец, узнав, что капитан прибывает на челноке после обеда, Мита заранее прибыл в центральный ангар. На него косились техники, он путался под ногами, но ему было плевать. Когда челнок проколол поле и опустился на палубу на маневровых, первым у трапа господина встречал именно он. Не сказать, что Ваз был сильно рад его видеть, но он всё же обратил внимание и одним взглядом попросил разъяснений. Трясущимися руками Мита аккуратно вложил в подставленную ладонь кристалл, и тихо, чтобы никто не услышал, рассказал об источнике его получения. Нахмурившийся капитан кивком отпустил подчинённого и быстрым шагом направился в свою каюту. Она, как и комната секретной связи, была полностью непроницаема для желающих подслушать за главным человеком на корабле.

Считая свой долг выполненным, Мита отправился на свой пост. Теперь о проблемах знает тот, кто по должности обязан их решать. Груз ответственности, оказывается, так сильно давил на его плечи, что он не мог ни есть, ни спать. Сейчас всё это захотелось одновременно. Но впереди ещё двенадцать часов смены, во время которой он будет плевать в потолок и болтать с другими, более занятыми офицерами мостика. Первую половину дежурства Мита всё же бросал тревожные взгляды на центральный люк, каждый раз, когда кто-то входил. Ожидая увидеть господина, и желая взглянуть на его лицо, чтобы понять, как он воспринял эти сведенья. Но его всё не было, и, постепенно, Мита расслабился, погружённый в полудрёму, и видящий уже десятый сон. Разбудил его голос помощника капитана, прогремевший «Капитан в рубке!». Связист дёрнулся, и постарался ровнее сесть. Вспомнив, что он хотел всю смену сделать, он мельком взглянул на Ваза, но тот был каменно спокойным, и на нём не угадывалось ни одной нормальной человеческой эмоции. Три часа они работали в обычном режиме, а когда старший связист, наконец, доложил старпому о желании перекусить, господин тоже поднялся из своего кресла, и, заведя неожиданный, ни к чему не обязывающий разговор о сегодняшнем меню в столовой, вышел, чуть ли не в обнимку с ним.

Они вместе спустились на лифте, продолжая болтать, прошли по длинному коридору до офицерского «общепита», где капитан предложил отобедать с ним в его персональном, выгороженном закутке. С радостью согласившись, связист даже не задумался, с чего бы это «великому Отару» такое ему предлагать. Усевшись в мягкие высокие кресла, стюард, тут же, принёс им двоим большое жаркое из мяса коги (нелетающая птица с планеты Талли). Это было очень нежное и вкусное мясо, и Мита никогда в жизни его не пробовал. До попадания во флот он жрал только соц пайки, а после, перешёл на армейские брикеты. Хотя его зарплата и позволяла закупиться деликатесами под завязку, он всё откладывал все лишние деньги непонятно на что. А тут такое пиршество. Он, всё-таки соблюдая хотя бы видимость этикета, аккуратно положил себе большой кусок грудки, и отрезал ножом маленькую порцию. Насадив на двузубую вилку, Мита с наслаждением впился в сочную текстуру, даже не почувствовав необычной примеси. Вначале его потянуло кашлять, затем дыхание перехватило, и сколько он не пытался втянуть в себя воздух, у него не получалось. Забив руками по столу, он свалился с кресла, и затрясся в судорогах. Через минуту всё было кончено. Семья Отар всегда знала толк в ядах.