Реальный противник (Пока молчат оракулы)

Рамиров признал, что нигде. Как старый гончий пес, он уже чуял, что идет по следу того зверя, за которым охотился.

— Ну, а как вы относитесь к… мм… определенным государственным структурам, ответственным за роспуск вооруженных сил? — настойчиво интересовался собеседник Рамирова.

Главное сейчас было — не переиграть.

— Вы имеете в виду ЮНПИС? — прямо осведомился Рамиров.

Человек в очках стал вертеться, как лещ на раскаленной сковородке, стараясь выражаться одними только намеками.

Рамиров довольно невежливо, как и полагается казарменному грубияну, прервал его и изложил свою позицию. ЮНПИС он всегда ненавидел тихой ненавистью. К сожалению, обстоятельства пока не позволяли ему реализовать эту ненависть на практике, но, видит бог, попадись ему ночью в темном переулке кто-нибудь из этих сволочей…

— Отрадно, отрадно, — перебил его человек в очках и задумчиво пожевал губами. — Приятно убедиться, что мы не ошиблись в выборе. Что же, с нашей стороны мы могли бы предоставить вам возможность участвовать в борьбе за историческую справедливость. Тем более, что нам очень нужны люди, обладающие такими боевыми навыками и опытом, как вы… Остается лишь надлежащим образом оформить наше, будем надеяться, взаимовыгодное сотрудничество.

Рамирову было предложено проследовать в комнату номер тридцать восемь, где «сотрудники Комитета» выполнят все необходимые формальности.

Интересно, что это был за тип, размышлял Рамиров, поднимаясь на третий этаж мимо очередного заслона охранников и шагая по пустынному коридору. Ясно только одно: это не Бригадир. Не стал бы сам Бригадир Легиона так подставляться…

Комната под номером 38 обнаружилась в самом конце коридора, изогнутого в форме буквы G. Рамиров постучал в дверь, услышал изнутри: «Кам ин» — и вошел.

Комната была погружена в полумрак из-за того, что окна были зашторены толстыми черными портьерами. За длинным столом, накрытым, как и стол президиума на «слете», каким-то штандартом, располагались пятеро в армейских мундирах. В центре комнаты стоял одинокий стул.

Один из людей, сидевших за столом, с погонами полковника, молча указал Рамирову на стул, и не успел тот последовать этому приглашению, как дверь за его спиной опять открылась, в комнату вошли два крепких парня с уже знакомыми повязками и, широко расставив ноги, обосновались в тылу у Яна.

«Оракул» молчал, следовательно, видимой опасности в данной ситуации не было. По крайней мере, в предстоящие две с половиной минуты.

— Надеюсь, вы понимаете, господин Бикофф, что особенности функционирования нашей организации неизбежно накладывают отпечаток на способы приема в нее новых членов, — сказал хорошо поставленным голосом полковник. — Именно поэтому мы стараемся, насколько это в наших силах, обеспечить эффективность и безопасность такого отбора. Сейчас вам предлагается пройти предварительное собеседование с приемной комиссией и продемонстрировать некоторые свои… э-э… способности. Хотел бы сразу вас предупредить: если вы передумали, еще не поздно уйти… Нет? Что ж, приступим к делу.

Рамирову стали задавать вопросы, касающиеся в основном его биографии. Особенно подробно изучили его службу в славной 45-й воздушно-десантной бригаде. Хорошо, что в свое время, готовясь к операции «Коммандос», Рамиров тщательно изучил все материалы об этой элитной части Объединенных ВС. Поэтому ни один из вопросов не вызвал у него особых затруднений, хотя он понимал: стоит лишь один раз ошибиться, и никто не поверит ссылкам на плохую память. И тогда… для этого, наверное, и стоят за его спиной парни с повязками.

Наконец, полковник откинулся на спинку кресла.

— Что ж, — сказал он спокойно. — Лично я вполне удовлетворен. Есть ли у членов комиссии какие-нибудь вопросы?

Вопросов не было.

— Предложения? — осведомился полковник.

— Я думаю, мой полковник, пора, наконец, сделать нашему уважаемому гостю один приятный сюрприз, — проговорил чей-то голос с правого края стола.

— Вы полагаете, майор? — поднял брови полковник. — Хорошо, я не возражаю.

Что еще за сюрприз? Рамиров мгновенно вспотел и напряг мышцы, готовясь к «экшен». Например, к тому, что сейчас его сзади начнут душить. Или стул, на котором он сидит, провалится в какой-нибудь люк… Или в стене откроется окошечко, из которого по нему поведут огонь, как в тире, парализующими патронами. Да мало ли каких трюков можно ожидать от этой компании?!.

Однако, «оракул» словно воды в рот набрал, значит, ничего подобного сейчас не произойдет. Или прибор вышел из строя, мелькнуло в мозгу Рамирова подозрение, от которого Ян похолодел.

— Так вы говорите, командиром вашей бригады был?.. — многозначительно начал полковник, загадочно усмехаясь углами рта и явно ожидая, что Рамиров закончит его фразу.

— Полковник Калькута, — отчеканил Ян.

— Он вас хорошо помнит? — интригующе продолжал полковник.

— Еще бы не помнить, — развязно сказал Рамиров. — Мы вместе с ним пять лет оттрубили! Можно сказать, в одном окопе ночевали!..

Не слушая его, полковник нажал какую-то кнопку на коробочке пульта перед ним. Дверь сзади Рамирова отворилась, пропустив из коридора полоску света, и тут же закрылась.

Ян невольно оглянулся.

И увидел хорошо запомнившуюся ему по последней операции фигуру Калькуты. Лицо с шрамом на правой щеке, жесткая щеточка усов, массивный лоб — видимо, за долгие годы службы в десанте полковнику пришлось расколоть им немало кирпичей и досок. Сомнений больше не оставалось: это действительно был бывший комбриг.

Рамирова прошиб горячий озноб. Мысленно он проклял «оракула» за предательское молчание.

Некоторое время в комнате царила мертвая тишина. Калькута застыл как вкопанный, уставившись на Рамирова тяжелым, ничего не выражавшим взглядом. Потом медленно стал открывать рот.

Это провал. Сейчас он скажет, кто я на самом деле, пронеслось в голове Рамирова, и он вцепился в спинку стула, приготовившись орудовать им как убойным предметом.

И тут «оракул» подал, наконец, свой долгожданный голос. Одновременно он подавил импульс, возникший в мышцах Рамирова, потому что Ян почувствовал, что не может сдвинуться с места.

«УСПОКОЙСЯ, — сказал «оракул». — ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ГОЛОГРАММА. ИЛЛЮЗИЯ, СОЗДАННАЯ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОВЕРИТЬ ТЕБЯ. ОБРАТИ ВНИМАНИЕ НА КОНТУРЫ СИЛУЭТА».

Рамиров присмотрелся и увидел то, чего не заметил сразу: очертания фигуры, неподвижно торчавшей столбом возле двери, были слегка размыты. Видимо, полумрак был создан именно для того, чтобы скрыть эту особенность трехмерной голографии, а не для обеспечения интимной обстановки.

«Какой я идиот, чуть было сам не выкопал себе могилу», успел еще подумать Рамиров и, порывисто вскочив со стула, произнес, стараясь, чтобы его голос выдавал естественное удивление:

— Мой полковник?! Какими судьбами?.. Я… я очень рад вас видеть!

С распростертыми объятиями он двинулся к «Калькуте», который, тем не менее, был нем как рыба (что и следовало ожидать, потому что озвучивание голограмм — дело, настолько сложное, что пришлось бы использовать аппаратуру размером с эту комнату!).

В этот момент председатель комиссии кашлянул и пробурчал:

— Ну, довольно! Включите свет!

Фигура Калькуты мигнула и растворилась в воздухе. Зажегся яркий свет, и Рамиров протер глаза.

— Но, господин полковник… — «в замешательстве» начал было он, поворачиваясь к столу.

Председатель остановил его нетерпеливым жестом.

— Прошу вас, лейтенант, извинить нас за данный розыгрыш, — сказал он. — Поймите нас правильно: не можем же мы принимать в наше товарищество всякого, кто придет с улицы и заявит, что он — бывший милитар!

— Понимаю вас, господин полковник.

— Рад, — отрывисто сказал полковник. — Искренне рад за вас. Остается, правда, проверить вашу физическую подготовку и специальные умения и навыки. Надеюсь, вы их не успели утратить после увольнения из армии?

— Никак нет! — чуть утрируя, щелкнул каблуками Рамиров.