Подземелья Аркаима (СИ)

Я со вздохом встал и спрятал кольцо под компьютерным столом, повесив его там на гвоздик. Снова лег и начал перебирать в памяти встречу с Марком. Надо было разложить полученную сегодня информацию по полочкам, упорядочить ее в своей голове. Итак. Разговор шел о цифровых кодах, заложенных в основу развития нашего материального мира. В природе существуют сила действия, выражаемая нечетными цифровыми кодами, и сила, которая ей противодействует, выражаемая четными цифровыми кодами. Чет-нечет – двоичная система. Существует четыре типа вихревой энергии, каждая из которой несет квант информации. У пирамиды октаэдра – четыре грани, каждая обладает особыми свойствами, несет только присущую ей информацию. Октаэдры, соприкасаясь различными гранями, получают друг от друга один из четырех видов информации или энергии, что суть одно и то же. Два вихря закручены по часовой стрелки и два – против часовой стрелки, когда они уравновешены, то время равно нулю. Сдвоенный октаэдр, ячейка вакуума, содержит в себе мир и антимир, они разделены между собой мембраной-основанием октаэдра.

В силовой оболочке-тетраэдре есть портал в центре 'днища', через которые энергия может поступать внутрь, активируя данную форму. Если визуализировать рождение вселенной, это будет выглядеть так. Когда происходит взброс энергии, портал открывается и появляется светящаяся 'точка' – Монада нашего мироздания, из нее выбрасывается луч света к одной из граней, затем второй луч – образуется силовая линия, проходящая через центр. Аналогично проявляется вторая силовая линия, перпендикулярная к первой. Точка-монада разворачивается в крест на плоскости, каждый из лучей которого образован одним из четырех видов первоначальной энергии. В цифрах это выглядит так: 1-2-3-4. На 'пятый день' творения: крест начинает вращаться в плоскости, в результате мы получаем Свастику – Первую Вихревую матрицу, вращающуюся против часовой стрелки, образованную четырьмя видами энергии, которые содержат всю информацию о построении нашей вселенной. В переводе с одного из древнеиндийских наречий 'швастика' означает 'вращающая солнце'. У славян подобный символ носил название 'коловрата', то есть 'около врат', где под вратами подразумевался портал, через который первоначальная энергия проникала в наш мир. Этот момент ученые называют Большим взрывом.

При Шестом шаге три луча закручиваются в спираль, один остается пассивным. Следующий шаг знаменуется появлением спирального тора, образованного концами свастик, замыкающегося в кольцо. На восьмом шаге появляется время, начинается материализация вселенной – энергетическая спираль, заключенная в тор, поднимается от основания к вершине. Энергия обжимается и уплотняется, образуя материальные объекты. Из-за пассивности одного луча разворачивающийся в пространстве и времени материальный мир имеет изъян, он не совершенен. В Библии это называется первородным грехом. Когда материальный мир достигнет своего пика развития, сконцентрировавшись у острия пирамиды, то происходит частичный сброс энергии на следующий уровень – в другой тетраэдр, который соприкасается с первым острием. Вместе с ней переносятся и готовые к существованию на высшем уровне существа. Оставшаяся энергия начинает обратный путь, 'падая' на основание, становясь все более разряженной, пока не превратится снова в однородный хаос. Цикл закончился.

– А что было бы, если мир сразу 'родился' совершенным и безгреховным? – Я задумался.

– Не случилось бы так, что он превратился в 'алмаз' и застыл в своей совершенной красоте? А родясь с изъяном, мир постоянно трансформируется, стремясь к совершенству, а попутно набирается ума, развивая свое сознание и сознания всех тварей, существующих в нем? Кстати! Форма кристалла алмаза – тетраэдр, это наводит на размышления.

Почувствовав, что моя голова раздулась от мыслей, наподобие, готового лопнуть, воздушного шарика, я бодренько вскочил с тахты и отправился на кухню подкрепиться.

– Вернусь к этому вопросу позже, – философски решил я, – пусть все новые знания улягутся в голове! Сейчас я просмотрел цикл возникновения вселенной схематично – в виде череды символов, визуализируя их. В следующий раз, чтобы закрепить знания, полученные от Маркела, я рассмотрю этот цикл в числовых кодах, так как число есть квант информации об изменении пространства-времени.

Я спустился на первый этаж. На кухне включил новостной канал и съел пару бутербродов, запивая их сладким чаем. В мире ничего не изменилось: все также взрывали, убивали, пьяные водители травмировали прохожих, разбивались самолеты и тонули суда. Позитива в новостях было ноль. Пока я готовил ужин, пришла мать, ее дежурство заканчивалось в полночь. Я посидел с ней минут пятнадцать, мы поделились новостями и я, зевая, отправился спать.

Я стоял на снегу под звездами рядом с обрывом в ущелье. Над противоположной его стороной поднимался диск Луны. Снег под ее светом искрился и празднично сверкал. Слева виднелся силуэт Химеры, которая наполовину утопала в сугробе. Я недоуменно огляделся, соображая, как здесь очутился. Когда подошел к Химере, то заметил, что не проваливаюсь в снег, словно ничего не вешу, и за мной не тянется цепочка следов. Это сон – понял я. Обычно во сне Химера трансформировалась, то в крылатую собаку, то в дракона, иногда в красивую статую. Но сейчас все выглядело как в реальности. Я снова огляделся и задумался: а что, если это не сон, а выход из тела. Я нахожусь в своем тонком теле, в своем мире, а не в мире сновидения. Это было что-то новое. Почему я очутился здесь? Ответ прост, я скучал по этому месту, вот меня сюда и притянуло, но я ведь могу переместиться куда угодно! Я решил попробовать! Зажмурив глаза, представил себя около своего дома, но ничего не произошло. Потом я представил брата и пожелал очутиться рядом с ним, опять ничего.

– Как же мне выбраться отсюда? – уже с испугом подумал я, – сидеть в обнимку с Химерой, пока меня кто-нибудь не разбудит дома? Как же вернуться в свое тело?

Глубоко вздохнув, я успокоил мысли, отрешившись от всего и сел в позу лотоса, попутно отметив, что холода не чувствую совсем. На сей раз, я выбрал Германа и, закрыв глаза, попытался представить его перед собой. Через несколько секунд я осторожно открыл глаза и обнаружил, что теперь нахожусь в помещении. Судя по интерьеру, это было убежище Стражей. Я сидел в позе лотоса перед столом, за которым работал Герман. Его аура была спокойна, значит он не почувствовал мое 'прибытие'. Я немного полюбовался его прозрачной, словно вода, аурой, окаймленной огненно-фиолетовой бахромой. Иногда в ауре появлялись золотистые вспышки света. Меня разобрало любопытство, и я решил посмотреть, чем он там занимается. Склонившись над столом, Герман, надев на руку роботизированную перчатку, ремонтировал плату, похожую на фрагмент обшивки стены, состоявшую из черных и золотистых сот. Сейчас я видел обшивку с внутренней стороны, она была заполнена прозрачными колбочками, пирамидками, многогранниками и золотыми штырьками. Вдруг Герман резко поднял голову и распрямился, словно принюхиваясь. Я застыл в изумлении – на его груди синим пламенем пылал знак: вставший на дыбы кентавр с трезубцем в руке, заключенный в окружность. Я поднял взгляд: его лицо было напряжено, глаза прищурены. Он резко повернулся ко мне, мы встретились взглядами. Я понял, что он меня увидел! Он видел меня, хотя я был всего лишь призраком. В момент, когда наши глаза встретились, знак на его груди полыхнул синим огнем, ослепив меня, я провалился в беспамятство. Очнулся на своей тахте, лежа на спине и раскинув руки. Во лбу пульсировала боль, голова раскалывалась, в низ живота будто вонзили раскаленный штырь, а левая ладонь так онемела, что я не мог даже сжать пальцы. Минут через пять неприятные ощущения начали проходить, мне стало легче. Я потрясенно размышлял о том, что синяя вспышка и симптомы после ее воздействии точь-в-точь такие же, как и после импульса из кольца. Но как связано кольцо Химеры с Германом и знаком кентавра? Откуда взялась эта 'печать' на его груди и что она означает? Есть ли подобные знаки у отца и Маркела? Надо будет прояснить этот вопрос. А у меня? Я резко сел, комната поплыла в сторону. Когда головокружение прошло, я осторожно встал, включил бра и, подойдя к шифоньеру, открыл дверцу. В ее обратную сторону было вмонтировано большое зеркало. Сняв футболку, я уставился на свой голый торс и сосредоточился, переходя на многомерное видение. В комнате посветлело, цвета стали ярче, бинокулярное зрение развернулось в панорамно-сферическое. Я увидел в отражении свою ауру, но знака на груди у меня не было. Аура, обычно горевшая ровным золотистым светом, теперь явно позеленела и пошла фиолетовыми и оранжевыми пятнами.