Поступь битвы

— А-а…

— Кажется, — надиктовала меж тем Сарина, — транспорт по-прежнему не замечают. Что ж, расстояние сократилось достаточно, можно попытаться послать простейшие сигналы.

Запрограммированный заранее коммуникационный лазер транспорта повернулся в сторону чужого флота и начал выдавать мощные вспышки с большим рассеиванием. Одна, пауза. Две, пауза. Четыре, пауза. Восемь, более долгая пауза. И всё сначала.

В обычном пространстве свет распространяется быстрее всего. Но даже свет не преодолевает космические дистанции без задержки. Даже если бы сигналы заметили мгновенно и так же мгновенно отреагировали, должно было пройти более 45 тин-циклов, прежде чем «глаза» и «уши» транспорта поймают ответный сигнал.

А до того момента можно было — нет, не расслабиться. Но попытаться увидеть какие-то детали будущего.

Мгновенное предвидение для этого почти не годилось. Если воспользоваться сравнением, мгновенное предвидение является лозой, намертво сцеплённой с почвой «здесь и сейчас». Оно стелется по реальности момента, латая наиболее очевидные прорехи; оно математически точно, скрупулёзно и детально… и при этом, как та лоза, не может оторваться от земли, не может вырваться за пределы двух-трёх, максимум пяти мири-циклов. И будь ты хоть Владеющим младших рангов, хоть Высшим, всё едино. Ограничения здесь касаются не силы провидца, а способа предвидения.

Есть, конечно, исключение из правила. Обвиваясь вокруг ствола, которым является личная судьба предсказателя, мгновенное предвидение может подняться на невероятную, обычно полностью недосягаемую высоту. Но там вступают в действие другие ограничения, и прямые окрестности судьбы видящего, зависящие от его или её колебаний, решений, поступков и мыслей, туманятся. Расплываются. Тают в мареве невычисляемых вероятностей. И даже скрупулёзная точность мгновенного предвидения даёт сбой: проникая в будущее на целые юлы, оно сообщает в основном эмоциональные оттенки. «Грядёт замечательный день. Проснись и пой». «Так себе времечко будет. Ни рыба, ни мясо». «Беда. Беда. Беда!»

А какая беда-то?

Чтобы ответить, нужно прибегнуть к актуальному предсказанию.

…Вот когда пожалела Сарина, что основное внимание уделяла бою и целительству. Вроде бы и срок смешной — ближайшее же будущее, краем входящее в сферу мгновенного предвидения; вроде бы и события просты, конкретны, чуть ли не логически вычислимы. Но угадать среди этих логически вычисляемых реакций чужаков тот единственный вариант, который будет иметь место в реальности, она не могла. Старалась — без толку.

И лишь с непростительно большим опозданием её осенило.

— Генерал!

— Владеющая?

Сарина слегка поморщилась. И передумала отдавать Мич бразды управления транспортом. В конце концов, вряд ли это поможет: можно давать себе сколь угодно крепкие обещания, но всё равно, случись что нехорошее, вмешаешься. «Уж ты-то себя знаешь, верно?»

Вместо этого Сарина спросила о другом.

— Скажите, вы сейчас вспоминаете о танирианах?

Теперь уже Мич сморщилась, как от кислого. Но ответила честно.

— Вспоминаю. Как только вы сказали о плохом предчувствии, вспомнила сразу. Прямая, натянутая до звона цепь: контакт с чужаками — неприятности — конфликт — Война Обмана.

— И вы…

— Сарина. — Тон у генерала был… предостерегающий. — Сарина Келл из линии Морайя. Как ты думаешь, почему я сижу здесь, но не вмешиваюсь? Самое большее, что себе позволяю, — отпускать комментарии не по делу. Почему я отдала тебе инициативу в стратегических решениях? — Пауза. И финал: резкий, рублёный. — Не обольщайся. Твои выдающиеся личные качества играют здесь лишь вспомогательную роль.

«Коротко и ясно».

— Кстати, Владеющая, — осторожно сказал Хезрас, — вы ведь связывались с… начальством. Что они там думают по поводу ситуации?

— Сюда идёт флот. До прибытия — не более сорока шести мири-циклов. Тогда у нас будет и транспорт для возможной эвакуации, и, если понадобится, огневая поддержка. Это всё.

Хезрас нахмурился. И не он один.

— Сорок шесть? Не слишком ли мало? Я хочу сказать, этот срок требует определённой подготовки. Целый флот не может сняться с места мгновенно, и с учётом этого…

— Что же это получается? Какое-то крупное соединение, как по заказу, находилось в соседнем подсекторе? В состоянии повышенной готовности?

— Я, — медленно сказала Сарина, — добавлю в копилку с вопросами ещё пару крупинок информации для размышлений. Когда я спросила у офицера Школы, заведующего назначениями, кто распорядился направить меня сюда, в чью светлую голову пришла эта идея — не отца ли, часом? — офицер признался, что нет. Приказ пришёл сверху. То есть с САМОГО верха.

— И кто, в таком случае, его отдал? — спросил Хезрас.

Ответ был шокирующе прост:

— Не знаю.

Помолчав, Сарина пояснила:

— Мой отец, Энар Итиари, является рей-директором всей системы Школ Владеющих. Но для Высшего он довольно молод и пока ещё не поднялся до седьмой степени Овладения. Конечно, для него среди старших Высших должны быть учителя и авторитеты, не говоря уже о прямом начальстве. Но кто может приказыватьрей-директору, я представляю весьма смутно. Зато теперь я догадываюсь, почему мои представления так расплывчаты.

— Да?

— Самых лучших предсказателей можно найти в самой густой тени.

Хезрас выдохнул. Предсказатели. Вот оно, ключевое слово!

«…приказ пришёл сверху. То есть с САМОГО верха».

«Целый флот не может сняться с места мгновенно…»

«…какое-то крупное соединение, как по заказу, находилось в соседнем подсекторе…»

Кружилась голова. Кружилась, кружилась, кружилась… но Хезрас не старался прекратить это коловращение. Напротив: редко когда ощущал он себя настолько живым, как в этот момент. Единой вспышкой он вообразил альтернативную линию реальности — ту, в которой никакого приказа о назначении Сарины не было, но были флот чужаков и база «Каменный кулак». Флот не дружественный, а база… Спивающаяся по непонятной причине генерал Мич, прошедшая Войну Обмана и вовсе не горящая желанием развязать новую межрасовую войну. Полковник Давирра, хронически избегающий любой серьёзной ответственности. «Полковник» Гисош, по собственной инициативе умеющий только набивать многочисленные потайныекарманы. Прочее постоянное население базы, в едином порыве стремящееся слинять куда подальше и не способное сделать это. Атмосфера угрюмой апатии на фоне повышенной силы тяжести. Мрак и беспросветность.

«Да ведь мы бы даже сообщение о появлении чужого флота послали далеко не сразу!

Ага. Но кто-то из Высших, из истинных и старейших, которых даже Сарина не знает ни в лицо, ни хотя бы по именам, предвидел этот исход. И послал нам… Кого?»

Хезрас бросил на юную Владеющую пытливый взгляд — и обнаружил, что Мич делает то же самое: смотрит. С изумлением, переходящим в молчаливый вопрос, как на привычный объект, повернувшийся неожиданной стороной.

А Сарина, словно не замечая этого скрещения взглядов, работала. Компакт, с которым она расставалась редко, лежал у неё на коленях. Мерцание — розовое, лиловое, алое, лимонное, салатное и ещё сотни разных оттенков — густело вокруг её кресла, вызванивая сложную атональную мелодию с трудноуловимым ритмом. Хезрас понимал, что открывающееся ему — лишь часть общего рисунка, причём малая часть. Но даже то, что он воспринимал, по сложности приближалось к картинам, открывавшимся ему как целителю при работе с живыми существами.

…Ей и в самом деле было не до наблюдающих. Она готовилась к тому, чтобы на основании чужих кодов — разумеется, когда «расколет» их, — быстро слепить удобоваримый алгоритм, который можно было бы использовать в качестве «переводчика». Путешествия в космосе подразумевают определённый уровень развития информатики и кибернетики. Это не теоретический вопрос, вроде того, используют ли чужаки пси и если да, то в какой мере. Это — тот фундамент, без которого даже простенький ракетный космолёт на ионной тяге построить трудно. Логично предположить также, что чужаки передают помимо полностью абстрактных сообщений то, что коренится в реальности напрямую: звук и изображение. Причём делают они это — смело ставь десятку против кресел всех директоров Главного Узла — с уплотнением. Цифровым.