Топот бессмертных

– Агаш? Мутант-кинетик? Тебе?! Ты с ними, что ли? Ну-у, с-сука…

– Я объясню, объясню! – запричитал Хохмачов. – Ты ПДА только возьми… Много видел зомби, которые пользуют ПДА?.. И автомат мой забери тоже. Вот он, в углу. Мне так спокойнее будет. Да и тебе…

Аспирин осторожно отступил еще дальше, осмотрелся. Потом подобрал прибор с батареей, оружие, буркнул:

– Ну, я жду. Объясняй!

Ощущение АКМа в руках немного успокаивало натянутые нервы. Ярость медленно сходила на нет. Опустив голову, Хохмач принялся говорить…

– В Зоне я поселился уже давно. Как ты верно приметил – сразу после смерти. Со смертью, однако, возникли сложности, описать которые с ходу непросто. Говоря откровенно, я подорвался на гранате. Самого взрыва не помню, только куски. Хорошо помню, что за ноги будто дернуло и тело словно бы растянулось. Следом горячо стало, столб огненный перед глазами! По голове резануло, а потом вспышка белая и… словно падаю. И все. Отключился, пропал. Не помню ничего, сколько так был. Потом в себя пришел. Холодно мне, и воет кто-то рядом. Подниматься начал – больно. Очень ноги обгорели, вместо глаза дырка. А на левую руку и смотреть страшно. Я такого не видел отродясь. Думал, все, пропал совсем. А тут еще собаки светящиеся рядом ходят. А самому муторно, тяжко, и внутри ворочается что-то странное, чужое что-то живет. Хотел было от собак уползать, да они как меня услышали, ко мне ходу дали. Я и с жизнью распрощался уже, только вижу – не подходят. Рычат и пятятся, уши прижали, скулят, трясутся. Я и рад-радешенек, что не лезут. Хотел выбираться назад, да только чувствую – к собакам тянет, и всё тут. Ну я и шагнул…

Хохмач вдруг осекся и вздрогнул, плотнее прижимая изуродованную конечность.

– Потом ад кромешный был! Ничего не понимаю, только чувствую, рука эта сама псину рвет на куски да мясо сырое, теплое еще тащит в рот. А псина тупит, словно под гипнозом. Видят собаки, что я мочу их, но все равно ко мне лезут, поджав хвосты, скулят, глазами сверкают, но лезут на смерть, не сопротивляясь. Я ем. Мне и противно вроде, да вдруг и понравилось. И хорошо стало так, раны заживают на глазах. Спокойно сделалось, сладко…

Потом уже под вечер, как стал дорогу назад искать, отпустило. Противно так на душе. Понимаю, не то со мной что-то. Какая-то чужая жизнь поселилась. Ночлег бы найти, остановиться, боязно в Зоне ночью. Так и шел вперед, куда глаза-то глядели… Долго. Сначала шел, а как стемнело – бежал, да быстро так, аж сам удивлялся. Дошел до границы. И вижу вдруг – погранцы. Патруль периметра ковыляет. Ну я к ним, да и… Эх-х…

Приступ кашля снова оборвал рассказ.

– Помогите, кричу, ранен я, а они как давай шмалять по мне очередями и орут благим матом: «Мутант, сука, мутант! Пали! Мочи!» Всех их убил я тогда…

Аспирин не нашелся что ответить. Да и что говорить. Мутант. Редкий случай, когда, превратившись в чудовище, человек сохраняет остатки разума. Вопрос лишь в том, сохраняет ли? Аспирин помнил рассказы, услышанные от сталкеров. Бачили братишки за стаканом мутного пойла, что встречался им некий необычный уродец, похожий на горбатого человека с огромной перегнутой рукой. Все говорили по-разному – на кого-то монстр нападал, а когда просто просил еды или воды. Один сталкер видел урода издали, не спеша поедавшего свежий труп заплутавшего погранца. Выходит, Хохмач теперь он. Мутантище, сука, людоед. И сколько же годков? Да порядочно уже. Минимум три, а может, и больше…

– Ну, Саня, – вздохнул старик, – вот, собственно, так и сдох я… Не слишком стоящая история. Ты сам-то как здесь оказался?

– Да вот, туристов вожу, атракционы показываю, – Саня почесал затылок.

– Чё, в натуре? – вправду удивился Хохмач. – Ну и где твои… спутники?

Аспирин втянул носом сопли.

– Там-сям.

– Не доверяешь?

– А должен?

– Ну, понимаю.

Аспирин резко усмехнулся и решил сгладить неловкость.

– Хорошо тебе, раз понимаешь. А я вот ни хрена этих туристов не понимаю. Балакают, блин, на своем…

– С иностранцами базарить легко, коли вы в одной группе, – неожиданно упрекнул его Хохмачов. – Не, в натуре, не угарай. Вот, помню, в семьдесят пятом служил я в Венгрии. Мы тоже с местными гундоносыми не понимали друг друга. Но как-то ужрались в щи, и, поверишь, настройка прошла на автомате. Бочку вина двухсотлитровую уговорили влёт, за одну ночь: семеро советских срочников и пятеро мадьярских селянок. Говорили потом. Правда, мало. Но все, знаешь, понимали… Так, значит, иностранцы с тобой пошли? Ну, молодец Рыжняк, осилил. Я думал, сначала богатеньких соотечественников приведет. Якутов там или москвичей с баблом. А он все же заморскую клиентуру надыбал. Молодца! Прирожденный, можно сказать, талант. К наебалову. Бизнесмен, сука, доморощенный.

Рассказывая про иностранцев, Хохмач лукаво улыбался. Однако Аспирин резко помрачнел.

– А ты откуда про Рыжняка и туристов знаешь? – спросил он, рефлекторно кладя руку на автомат.

Урод помолчал.

– Скрывать не буду, – сказал он затем, – однако и ты меня, брателло, расстраиваешь. Неужели не допетрил еще, кто я такой?

Автомат Аспирина дернулся, однако от выстрела сталкер руку удержал. Извилины в голове бесновались. «Да ну нах!» – прошептал себе сталкер.

– Хозяин Стикса, – ответил он на вопрос Хохмачова.

Урод довольно кивнул.

Сталкер Хохмачов. Безраздельный властитель пространственной аномалии. Существо, которое по большому счету являлось целью их путешествия.

– Ты ствол-то убери, – миролюбиво сказал Хохмачов, – вряд ли он тебе поможет.

– А ты что же шугался так, когда я в первый раз навел? – сглотнув, проговорил сталкер.

Хохмачов покачал головой.

– Да как тебе сказать, брателло. Ты ведь если бы палить начал, то не остановился бы, верно? Зашмалял бы всю обойму мне в рожу, а потом свалил. С кем бы я базарил тогда?

– Ты то есть бессмертный? – скептически спросил Аспирин.

– Мертвый, – поправил Хохмачов.

Лицо Аспирина вытянулось в отвратительную гримасу.

– А я думаю, ты брешешь. Есть способ проверить, кстати. Зашмалять всю обойму тебе в рожу и свалить.

– У-у… – протянуло чудище, – не надо грубить, Санёк. Я же по-хорошему.

– Ладно! – Аспирин мотнул головой. – Допустим, верю. Ты – Хозяин Стикса. Как ты вообще нашел его?

Хохмачов недоуменно дернул плечами.

– Да через порталы, – ответил он. – Ты же в курсе, большинство зоновских пацанов недолюбливает порталы. Попадалово обычно хлеще «горнила». Однако как-то меня затравили в зоне зомбяки. Выбора не было, и я сунулся в один из порталов… В общем, сначала все вышло почти случайно. Был я тогда еще без Рыжняка. Он только на Зону сунулся и только-только начал дружбу со мной водить. В общем, аномалию Стикса я отыскал один. Представляет она собой обычную ровную местность, с виду ничем не отличающуюся от любой территории Зоны. Но только с виду. Если идти по ней в одну сторону, не сворачивая, то приходишь в то же место, с которого начал. Поскольку сама аномалия по территории небольшая, это создает забавные эффекты. В частности, если подобрать удачный ракурс, с которого просматривается горизонт аномалии, можно видеть себя самого, вернее, свою спину. Если идти за самим собой, фигура удаляется, и догнать ее, как ты сам понимаешь, невозможно. Я сначала здорово очканул, когда заметил такой эффект. Пока врубился, что сталкер, постоянно убегающий от меня вдали, – это и есть я сам. Просто из-за зацикленности пространства можно себя видеть на другом конце аномалии.

Впрочем, это еще цветочки. Меня сильно помяло во время бегства. Да и портал оказался не совсем удачный – шмякнуло на землю с большой высоты. Нога у меня была сломана, да и общее состояние оставляло желать… В центре же аномалии протекал ручей – тот самый пресловутый Стикс. Я уже с жизнью распрощался – что в Зоне делать с поломатой ногой? – но пить хотелось жутко, и я дополз до ручья. Напился, поставил шину из доски и уснул, как мог. А утром – ты не поверишь – нога была как новенькая. Сначала я тоже не поверил, что может случиться такая срань. Но быстро проверил, так сказать, эмпирически. У меня был нож, я резал себе руку, окунал в воду, и… она, блин, в натуре на глазах заживала!