Последний американец (СИ)

Очень многие недолюбливали Ситару «за надменность». А точнее, за то, что она не подчинялась «общепринятым» правилам негласной иерархии, сложившейся в этой среде. Многие даже подозревали, что соображения касты, которой раз за разом мотивировала свои поступки Ситара — лишь прикрытие её независимого характера и полное нежелание повиноваться тем, кого она считала того недостойными.

Этим же неприязненным к ней отношением, объяснялась и та интрига, в которую она попала, в связи со столкновением с курсантами соседнего отделения.

— Ты в курсе того, что на тебя накатали эти куры?

Майор, вызвавшая Ситару «на ковёр», сделала неопределённый жест, из которого следовало, что она под «курами» имеет в виду всё женское население Отделения Астрогации.

— Примерно. — Сдержанно ответила та.

— Они тебе шьют расизм и расовые предрассудки. К тому же, те придурки, что на тебя напали, видно из соображений защиты наплели чёрт его знает что.

Майор неприязненно швырнула на стол только что прочитанный рапорт.

— И что ты им сказала? — с угрозой спросила майор. — Там, во время конфликта, что они так тебя возненавидели.

— То, что есть. Что они грязь под моими ногами. Неприкасаемые. Шудры.

— Только этого не хватало! Значит это правда…

Майор побарабанила раздражённо пальцами по столу и посмотрела на сохраняющую ледяное спокойствие Ситару — Гиту.

— Кастовые предрассудки, милочка, надо изживать! Ты находишься в современном, а не патриархальном обществе. У нас так разговаривать с мужчинами не принято.

— Кастовые предрассудки, мэм, тут не причём. Если кто мне противен, я это говорю прямо. А тот курсант, к тому же напал на меня.

— Стоп! Остановись! — подняла руку майор. — Как напал?

— Обыкновенно, мэм! Пытался облапать. Да ещё был сильно пьян.

— Ясно! — отрезала Энн. — давай договоримся: я улаживаю это дело, а ты помалкиваешь.

— Что ему грозит мэм? — спросила Ситара, как — то подозрительно заинтересованно.

— А ты, наверное, рассчитываешь, что его будут четвертовать? — ядовито поинтересовалась майор.

— Я не настаиваю. — Царственно ответила Ситара, вовремя вспомнив о своём происхождении и кастовых законах. Майор шумно втянула в себя воздух.

Чуть помолчав майор продолжила отчитывать Ситару.

— Твоё счастье, что твои предки — герои Нью — Мадраса, и всякие нападки на тебя тут же будут истолкованы в политической плоскости. Но и это только до определённого предела! Ты это понимаешь?

— Извините, мэм, но есть также пределы, за которые не позволено выходить даже в вашем обществе. А тот курсант, которого я ударила — он вышел. Он нанёс мне тяжкое оскорбление.

— То есть, ты утверждаешь, что твои слова, сказанные в его адрес вызваны этим оскорблением?

— Да мэм!

— А при ментате ты это можешь повторить? — с некоторым подозрением спросила майор.

— И при ментате. Любой силы, мэм!

— Ты уверена? — тут же уцепилась за эту мысль майор.

— Полностью уверена мэм!

— Как же они тебя достали, — хмыкнула майор, — если ты готова подвергнуться досмотру ментата. Ты хоть понимаешь, что это означает — дать ментату возможность посмотреть мысли? Это посерьёзнее, чем заголиться на городской площади.

— Я не боюсь, мэм… И несколько иного мнения о досмотре ментата. Ведь они тоже имеют и кодекс, и обязательства которые не имеют права нарушить.

Майор немного помолчала собираясь с мыслями. Сначала она хотела напугать Гиту «свиданием» с ментатом. Ведь не секрет, что большинство женщин панически боится этих получокнутых странных индивидов, способных прочитать мысли другого. Гита же и бровью не повела.

«Либо выдержка и самоконтроль у неё запредельные, либо действительно не боится», — подумала она.

— Ну, тогда… Это вариант! Если ты готова это же подтвердить при ментате — дело сильно упрощается. Ты действительно готова?

— Да мэм!

— Хорошо! — несколько удивлённо сказала майор. — Можешь идти. Тебя позовут, когда ментат и судья прибудут.

На следующий выходной, Диего — Сергей примчался с утра пораньше на то самое место, где он расстался с Ситарой. И каково его было удивление, когда он заметил на одной из лавочек Ситару, сидящую с неким бравым мужичком, затянутым в незнакомую форму. Но удивление его стало ещё больше, когда он подошёл ближе. Ему навстречу поднялся корабельный психоскульптор. Сеня Глочёвский.

Теперь, когда стала видна эмблема на рукаве Сени, — глаз в круге, — стала понятна воинская его принадлежность. Здесь, в Армии Ёс он исполнял роль ментата. Впрочем, иначе и быть не могло.

«Ты меня не знаешь!» — на всякий случай просигналил Сеня, оборачиваясь меж тем к Ситаре.

— Да, мадемуазель! Вы, кажется, говорили, что этот курсант дал показания в вашу защиту.

— Да, месье Жан. Его зовут, Диего Гонсалес. Армейская Разведка.

— Очень приятно! — сказал Сеня, протягивая Сергею руку. — Жан Д'Эстер, к Вашим услугам!

«Тут сзади, чьё — то подслушивающее устройство» — параллельно просигналил Сеня, поясняя такую конспирацию. Сергей кивнул, браво щёлкнул каблуками и пожал руку психоскульптору отряда космодесантников звездолёта «Пегас».

— Может мы пройдём на тот лужок, что над озером? — предложил Сеня, — Мне представляется что там будет очень мило посидеть и провести время за приятной беседой. Чтобы никто не мешал.

— Полностью согласен, месье! — согласился Сергей.

— Хотелось бы выразить благодарность за помощь в этом деле с оскорблением… — сдержанно кивнула Ситара поднимаясь с лавочки.

— Я раньше не имела возможности поблагодарить этого идальго. — «пояснила» она ментату. Ясно было, что они все «работают» на публику, что сейчас жадно присосались к подслушивающему микрофону.

— О! Не стоит благодарности! Тем более, что я там оказался случайно!

«Угумс! Ну «совершенно случайно»! — было крупными буквами написано на ухмыляющемся лице Сени. Меж тем он взмахнул рукой и указал направление движения.

— Вот здесь мы можем поговорить чуть посвободнее, — вполголоса сказал Сеня, когда они уселись на обширном скальном останце, возвышающемся над лугом и озером. Достоинство этого останца было в том, что он не имел трещин, куда можно было бы спрятать микрофон, и с него далеко просматривалась округа.

— Ну, друзья, я рад, что вы тут устроились. Я, как вы видите, прошёл экзамен на ментата. И по «паспорту ментата» имею средние способности.

— Это ты — то имеешь «средние способности»?! — чуть не покатился со смеху Сергей.

— Тише — тише! На всякий случай говорим не громко… А «средние способности» я специально изобразил. Чтобы не было подозрений. Ведь предполагается, что я их могу и «развить».

— А! Ну тогда, другое дело! — ухмыльнулся Сергей.

Некоторое время говорили о себе и рассказывали байки из жизни. Приглядывались к тому, — не следит ли кто. Ведь микрофон кто — то поставил не зря под ту лавочку.

— Не сочтите меня за параноика, — пошутил Сеня, — но мне кажется, что нашу братию ментатов, «пасут» весьма плотно.

— Есть основания так думать?

— Да. Меня старшие предупреждали, что следить будут. И проверять будут. Намекали на то, что когда — то среди них была какое — то тайное общество. Потому ментатам полного доверия в Армии нет. Как к категории лиц, имеющей и ведущей свою собственную игру. Да ещё с гандикапом.

— Гандикап очевидный! — мягко улыбнулась Ситара.

— Очевидный, но легко компенсируемый чисто техническими штучками. — возразил Сеня. — Благо, что на них я тоже чувствителен. Кстати как продвигаются ваши миссионерские дела?

— Хорошо. — сдержанно ответила Ситара. — есть эффект от пропаганды.

— Очень хорошо! — тут же сверхоптимистично заявил Сергей.

— Да уж! Наслышана. — ядовитым смешком прокомментировала его заявление Ситара. — Особенно среди баб местного Астрогаторского. Только о нём и разговоров.

— Ну, почему — же, — смутился и покраснел Сергей, — я и «дома» оставил неплохую группу…