Штаб-капитан Магу (СИ)

- Урядник, ищите поворот на север, пора возвращаться к реке!

Подходящая по направлению дорога отыскалась версты через полторы. Станичники еще раз пересели на заводных лошадей и прибавили ходу. Обогнув сопку, версты через три, дорога вывела разъезд в долину Тикича к небольшой деревушке. Для местных цинцев появление станичников стало полной неожиданностью. Меремеев тут же распорядился их судьбой.

- Манз загоните в сарай, чтоб ни один не ушел!

Выполняя приказ, станичники рассыпались по деревушке. Женские крики, вопли, детский плач. И ничего не поделаешь, нравы в приграничье царили суровые, скорее, даже жестокие. Манзы хоть и считались мирными жителями, а донести властям о пришельцах из-за кордона не преминули бы, станичников они ненавидели ничуть не меньше, чем обиравших их местных хунхузов.

- Лодки ищите!

Деревушка на самом берегу, а значит, лодки должны быть. И для рыбной ловли, и для передвижения по реке. Закончив с манзами, загнав их внутрь сарая и подперев единственную дверь, станичники отыскали пару лодок, вместимостью пять-шесть человек каждая и несколько весел. Теперь предстояло найти удобное место для засады.

Таковое отыскалось в полуверсте выше по течению. Здесь фарватер прижимался к цинскому берегу, а высокий береговой откос позволял вести огонь не только по гребцам, но и по всем, кто находился на палубе. Лошадей напоили, укрыли в небольшой лощине и стреножили. Заодно и сами перекусили, чем бог послал. Осталось узнать ответ на главный вопрос.

- Как думаешь, успели или нет?

Урядник пропустил свою рыжую бороду через пятерню.

- Не извольте беспокоиться, господин штаб-капитан, успели.

Несмотря на уверения Меремеева, сомнения продолжали грызть душу офицера. Часы показывали три после полудня, а на реке, кроме пары лодок так никто и не появился. Алекс не на шутку начал беспокоиться, что все усилия пошли прахом, когда дозорный радостно закричал.

- Сампан!

- Тише ори, - осадил его урядник, - а то и на сампане твой крик услышат.

- По местам, - распорядился штаб-капитан, - огонь только по команде.

Еще предстояло выяснить, тот ли это сампан или какой другой. В этом деле немалую помощь оказала оптика полевого бинокля. Судно шло без парусов, ветер ли был не подходящий или не нашлось никого, кто смог бы с ними управиться, но двигали его только течение и всего три пары весел. Когда сампан приблизился на достаточное расстояние, Алекс смог опознать стоявшего на руле цинца по черному, расшитому золотом одеянию, это был молодой чиновник-томач господина Люньюшаня. Теперь все сомнения отпали.

- К бою!

Защелкали затворы винтовок, досылая патроны в патронники. Сампан продолжал свое неторопливое движения, приближаясь к месту засады.

- Товсь!

Вот уже и без всякой оптики можно пересчитать количество людей на судне. Что-то маловато их. Однако, пора!

- Пли!

Первый залп, хоть и вышел размазанным, не привычны станичники к такой стрельбе, выкосил большую часть цинцев. Весла смешались, никто больше не пытался ими грести, место возле руля опустело. Один из цинцев прыгнул за борт. Неуправляемый сампан развернуло и понесло к берегу, похоже, взятые у манз лодки им сегодня не пригодятся. Станичники продолжили палить, прекращая всякое шевеление на палубе судна.

- За ним!

Прежде, чем бежать за проплывающим мимо сампаном, штаб-капитан задержался и указал уряднику на видневшуюся над водой голову.

- Этого бери живьем.

- Слушаюсь, господин штаб-капитан!

Взяв с собой еще одного станичника, урядник отправился выполнять приказание офицера, остальные побежали к тому месту, где сампан должно было вынести к берегу. Дождавшись, когда судно ткнется в речное дно, станичники во главе с офицером поспешили к его борту, хоть глубина в этом месте доходила им до пояса, а низкорослому штаб-капитану и вовсе было по грудь.

- Помогите!

Кто-то из уже взобравшихся на палубу станичников, подхватил офицера за шиворот и буквально втащил его на борт. Еще не успев отдышаться, Алекс распорядился.

- Ищите Люньюшаня и любые бумаги!

Увы, поиски оказались безрезультатными, кроме нескольких листов бумаги, покрытых непонятными иероглифами, ничего найти не удалось. Ни самого посла Люньюшаня, ни столь необходимой штаб-капитану карты с подписью полковника Лемкова. Только усилий и все зря! В этот время, урядник притащил выловленного из реки цинца. Как и полагал офицер, им оказался толмач, вовремя сиганувший с сампана в воду и, тем самым, избежавший станичной пули.

Не раздумывая, сходу, Алекс зарядил цинцу в ухо.

- Где Люньюшань?!

Еще до того, как офицер успел врезать ему еще раз, цинец завопил.

- В лодке! Он уплыл в лодке!

Как выяснилось, часа четыре назад, господин посол приказал остановить одну из рыбацких лодок, пересел в нее со своим помощником, прихватив наиболее ценную часть бумаг и, приказав сампану следовать за ним, поплыл впереди. Расчет полностью оправдался, цинская лиса проплыла у них под носом, камнем можно было докинуть, и никто на эту лодку не обратил внимания, сосредоточившись на пустом сампане.

- Лодки на воду!

- А с этим что?

Молодой толмач с ужасом ожидал решения своей участи.

- Возьмем с собой! Авось доведется еще с Люньюшанем словом перемолвится.

Погоня. Томительное ожидание сменилось горячкой короткого боя и лихорадочного обыска сампана. Теперь же все опять зависело от времени и скорости, станичники гребли, как черти. Алекс же попытался припомнить, как выглядела лодка, ушедшая вниз по течению минут за двадцать до сампана. Обычная для этих мест, почти такая же в какой сейчас находился он сам. Две пары весел, двое гребцов и да, еще двое на корме! Только свои чиновничьи наряды скрыли под рыбацким тряпьем!

Штаб-капитан посмотрел на скорчившегося, на дне лодки толмача, тот поймал его взгляд и заискивающе улыбнулся. Противно. Очень хочет жить человек, ничего странного, и все равно противно. А ведь какой гордый был и исполненный собственного достоинства, когда состоял при особе посла по особым поручениям империи Цин господина Люньюшаня. Сейчас же готов продать своего благодетеля только за обещание сохранить его драгоценную шкурку в целостности.

- Лодка!

Хитер, ох хитер оказался господин имперский посол. Услышав звуки стрельбы, он понял, руоссийцы пришли именно за ним. И не надеясь на молчание попавших в плен подчиненных, выкинул очередной трюк. Вместо того, чтобы изо всех сил уходить от погони, он решил спрятаться в прибрежных кустах и переждать. В принципе, расчет был верным, гребцов у станичников будет больше и они будут куда более мотивированными достичь нужного результата, чем случайные рыбаки, с каждым взмахом весел удаляющиеся от родной деревушки.

Если бы не острый глаз урядника Меремеева, станичники проскочили бы мимо. И вот тут Люньюшань совершил главную ошибку в своей жизни. Не решился сразу уйти в лес. Не привык господин посол к дикой тайге, где водятся опасные хищники. Да и оружия у них с помощником никакого не было, если не считать мало на что годные церемониальные мечи. Потому и решил отсидеться в лодке, а когда лодку заметили, предпринимать что-либо стало поздно.

- Тубус! Тубус ловите!

Поняв, что обнаружены, помощник господина посла швырнул тубус с драгоценной картой в воду, надеясь, что течение унесет их или попавшая внутрь вода размочит бумагу, сделав документы бесполезными. Пока вторая лодка вылавливала тубус, с первой прогремели выстрелы. Не прицельно, чтобы над головой, сшибая ветки. От этого идея сбежать из головы выветривается моментально.

- Стоять!

Руоссийского посол с помощником не знали, но суть приказа не понять не могли, замерли, не сделав и десятка шагов к спасительному лесу. Оба цинских рыбака скрючились в своей лодке, всем своим видом выражая покорность судьбе и белым господам с северного берега реки. Сейчас было не до них, с винтовкой в руках штаб-капитан спрыгнул на берег. В сапогах хлюпнула набравшаяся в них вода. "Как бы важный орган не простудить накануне свадьбы".