Проклятие Шалиона

угое, менее лестное для него слово.

Кэсерил хитро улыбнулся своим неожиданным защитницам.

– Как думаете, стал бы он счастливее, если бы я представлялся ему лишь мишенью для его глупостей?

– О да…

– Ну вот вы и ответили на свой вопрос.

Бетрис открыла рот и снова закрыла его. Исель коротко хихикнула.
* * *

Тем не менее однажды Кэсерил ощутил сочувствие, даже сострадание к ди Санда, когда наставник принца, бледный и трясущийся, ворвался как-то утром к нему в комнату с тревожной вестью, что его царственный подопечный исчез: его нет ни в конюшне, ни на кухне и ни в одном закоулке замка. Кэсерил взял меч, готовясь выехать с остальными на поиски, и мысленно уже делил город и окрестности на сектора, взвешивая одновременно вероятность нападения разбойников, опасность утонуть в реке… а городские соблазны? Не вырос ли уже Тейдес настолько, чтобы наведаться в бордель?

Прежде чем Кэсерил успел поделиться своими соображениями с ди Санда, который думал только о разбойниках, как во двор въехал сам предмет волнений, грязный и потный, с переброшенным через плечо луком, привязанной к седлу убитой лисой, в сопровождении мальчика-грума. Тейдес с неподдельным ужасом уставился на готовый к отправке отряд.

Кэсерил, не успевший еще взобраться в седло, уселся, держа в руках поводья, на скамеечку возле лошади и с интересом наблюдал, как четверо взрослых мужчин пытают мальчика.

«Где вы были? Почему вы так поступили? Почему никого не предупредили?» – Тейдес, стиснув зубы, выносил допрос довольно терпеливо.

Когда ди Санда сделал перерыв, чтобы набрать в грудь воздуха, Тейдес отвязал добычу и бросил ее Битому, охотнику, буркнув:

– Вот. Снимите шкуру. Я хочу этот мех.

– Мех в этом сезоне никуда не годится, юный лорд, – строго ответил Битам. – Шерсть тонкая и линяет, – он показал пальцем на темные, разбухшие от молока соски лисицы. – И это очень плохо – отнимать у детей мать в сезон Дочери. Мне придется опалить ей усы, не то ее дух будет всю ночь преследовать моих гончих. И где щенки? А? Вам следовало забрать их тоже – жестоко бросать малышей умирать с голоду, – тяжелый взгляд его обратился на мальчика-грума.

Тейдес снял с плеча лук и расстроенно пробормотал:

– Мы искали нору, но так и не смогли ее найти.

– Ладно, – отмахнулся ди Санда и набросился на грума: – А ты… ты же знал, что должен был меня предупредить! – он осыпал мальчика ругательствами, которые не смел употребить в адрес принца, и закончил приказом: – Битам, отстегайте этого мальчишку за его глупость и наглость!

– С удовольствием, милорд, – угрюмо произнес Битим и зашагал к конюшням, держа в одной руке лисицу, а другой ухватив за шиворот грума.

Два старших конюха завели лошадей в стойла, и Кэсерил облегченно вздохнул – скачки отменялись, а завтрак, наоборот, маячил в перспективе. Ди Санда, чей испуг сменился гневом, конфисковал лук и повел своего удрученного подопечного в дом. Прежде чем захлопнулась входная дверь, Тейдес выкрикнул последний аргумент в свою защиту:

–