Месть Ориона

– Ты убил ее и сделал меня своим врагом.

Он закрыл глаза и слегка склонил голову:

– Я знаю. Помню. – Он вновь требовательно взглянул на меня и негромко произнес: – Я тоже тоскую по ней.

Я хотел расхохотаться ему в лицо, но только оскалил зубы.

– Орион, я всесторонне изучил ситуацию. Возможно, – я говорю только «возможно», учти это, – возможно, я сумею вернуть ее к жизни.

Невзирая на то, что он явно старался удержать меня на расстоянии, используя свои таинственные для меня возможности, я метнулся вперед и почти схватил его за плечи. Но руки мои замерли на полпути.

– Не спеши, – попросил Золотой бог. – Это всего лишь предположение. Риск чудовищен, а опасность…

– Мне все равно, – проговорил я, и сердце стучало у меня в ушах. – Верни мне ее! Оживи!

– Я не могу сделать этого в одиночку. А все остальные – те, кто мешал мне в Трое, – вновь воспротивятся. Еще бы – тогда в континууме произойдет огромная сознательно организованная перемена. На подобный риск даже я не шел еще никогда.

Я слушал его, не вникая в смысл слов. Все же я не был уверен в том, что он говорит мне правду.

– Я никогда не лгу, Орион, – заявил он, словно прочитав мои мысли. – Чтобы вернуть ее к жизни, нужно воздействовать на пространственно-временной континуум с огромной силой, способной разорвать его, как случилось некогда с Ариманом.

– Но ведь и ты, и остальные творцы уцелели, – отвечал я.

– Некоторые из нас уцелели. Другие погибли. Я же говорил тебе – боги не всегда бессмертны.

– И не всегда справедливы и добры, – добавил я.

Он усмехнулся:

– Именно так… Именно.

– Так ты вернешь ее к жизни? – Я почти умолял.

– Да, – сказал он и, прежде чем сердце мое забилось в порыве восторга, добавил: – Но только если ты, Орион, будешь повиноваться мне абсолютно. Ее спасение в твоих руках.

Более мне было незачем сопротивляться ему или перечить.

– И чего же ты от меня хочешь?

Какое-то мгновение он молчал, словно начал строить планы только сейчас, а потом произнес:

– Ты направляешься на юг, в Египет.

– Да.

– Скоро ты встретишься с бродягами, бежавшими оттуда. Сотни семейств, странствующих со стадами и шатрами. Они хотят занять эту землю и сделать ее своей…

– Эту землю? – Я показал на голые скалы и мертвые кусты.

– Даже эту, – ответил Золотой бог. – Но местные сельские жители и горожане будут сопротивляться им. Ты поможешь скитальцам силами своего отряда.

– Почему?

Он улыбнулся:

– Потому что они поклоняются мне, Орион. Они верят, что я не просто самый могущественный бог из всех, но единственный сущий, и если ты поможешь мне, их вера станет абсолютно твердой.

И прежде чем я смог задать новый вопрос, прежде чем я успел даже подумать, о чем его еще спросить, Золотой бог бесследно исчез вместе с дымным столбом.

27

Мы продвигались на юг вдоль реки. На ее берегах то и дело попадались деревни, окруженные стенами из сырцовых кирпичей. Среди голых низин и серых скал ярко зеленели поля, орошаемые с помощью ирригационных каналов. Здешние люди боялись чужаков: слишком много грабителей шло этим путем, чтобы захватить плодородные земли, а если не выйдет – ограбить селения и двинуться дальше.

С нами торговали, но неохотно – явно стараясь побыстрей отделаться от пришельцев. Я прятал Елену от любопытных глаз в закрытой повозке и внимательно следил, чтобы не прозевать появления ахейцев.

Наконец жарким днем, когда над сухой каменистой долиной воздух плясал от зноя, я увидел передовой отряд тех людей, о которых рассказал мне Золотой бог. Среди двадцати пеших воинов не нашлось бы даже двоих одинаково одетых и вооруженных.

На первый взгляд сброд, невысокие, прокаленные солнцем, как и мы сами.

Они остановились, перекрывая нам путь в горловине ущелья. Мы ехали на лошадях и ослах и при необходимости могли легко прорвать эту тонкую цепь.

Однако Лукка, опытным взглядом оценив ситуацию, произнес:

– Перед нами оборванцы, но не дураки.

– Ты узнал их?

Он покачал головой, – трудно было передать отрицание более скупым жестом.

– Возможно, это и есть ябиру, [8] о которых нас предупреждали селяне два дня назад.

Я повернул коня в их сторону:

– Надо переговорить с их вождем.

Он подъехал ко мне:

– Я могу переводить, если они разговаривают на каком-нибудь языке из тех, что распространены в здешних местах.

– Я пойму их и так, – отвечал я.

Лукка странно поглядел на меня.

Пришлось объяснить:

– Это божий дар; я понимаю все языки.

Проехав немного вперед, я приподнял руку в знак мира. Не выпуская копья из правой руки, один из воинов направился в мою сторону. Пока он приближался ко мне, я спешился и ступил на пыльную землю. Раскалившая небо жара отражалась от огнедышащих скал, мы словно бы очутились в печи, крохотную тень давал лишь левый склон ущелья. Но молодого воина жара не смущала.

Звали его Бенджамин; он был старшим сыном вождя племени. Как он сообщил мне, его народ называет себя детьми Израиля. Бенджамин был молод, строен и мускулист. Борода его едва начала пробиваться. Зоркий взгляд не пропустил ничего, пока он обозревал две дюжины моих людей, их коней и ослов, каждую повозку. Он держался напряженно и подозрительно и крепко сжимал копье, чтобы пустить его в ход при малейшей опасности.

Когда я сказал, что перед ним воины-хетты, он как будто слегка расслабился, чуть улыбаясь.

– Кому же ты теперь служишь? – спросил он.

– Никому. Мы явились с великой войны, что свирепствовала в северных краях, мы были среди тех, кто разрушил великий город Трою.

Его лицо не изменилось: Бенджамин никогда не слышал этого названия.

– Возможно, ты знаешь город под именем Илион или же слыхал о Геллеспонте – проливе, ведущем в море Черных вод.

Он опять не проявил интереса. Я сдался.

– Там шла война, эти люди помогли ахейцам взять город после долгой осады.

Тут глаза юноши засветились.

– Почему же тогда вы явились сюда, в землю Ханаанскую?

– Мы направляемся на юг, в Египет, хотим поступить на службу к великому царю этой страны.

Он яростно поглядел на меня, откашлялся и плюнул на иссохшую землю:

– Вот твоему фараону! На протяжении жизни четырех поколений мой народ тщетно пытался бежать из египетского рабства.

Я пожал плечами:

– Перед тобой опытные наемники, а я слышал, что египетскому царю нужны воины.

Он подозрительно посмотрел на меня:

– Так, значит, сейчас вы не служите никому?

– Нет, царство рухнуло…

– Бог Израилев сокрушил хеттов, – пробормотал он и на этот раз действительно улыбнулся.

Я взглянул на Лукку, сидевшего поодаль на коне, и ощутил радость оттого, что он, похоже, не понял язык иудея.

– А теперь он сокрушит злых поклонников Ваала, запершихся в их городе.

Бенджамин окинул оценивающим взглядом моих людей, потом снова повернулся ко мне. Глаза его засветились по-новому.

– Ты будешь служить нашему богу и нашему народу. Ты поможешь нам взять город Иерихон, как взял ты северный город, о котором рассказывал.

– Но мы не хотим здесь служить, – возразил я. – Наша цель – Египет.

– Ты будешь служить богу Израилеву, – настаивал Бенджамин. А потом, чуть смягчившись, добавил: – Во всяком случае, эту ночь ты проведешь в нашем лагере и встретишься с нашим великим предводителем Иешуа.

Я помедлил, усматривая ловушку в его словах.

Молодой человек застенчиво улыбнулся:

– Иешуа не простит мне, если я просто отпущу тебя. Он опозорит меня перед собственным отцом.

С этим было трудно спорить.

– К тому же, – добавил он, и улыбка его стала лукавой, – ты не сможешь продвинуться к югу, не столкнувшись с каким-нибудь из колен израилевых. Нас много.

Я покорился неизбежности и смирился с навязанным гостеприимством столь кротко, как только мог.