Слепой прыжок

— Ох, Отто, извините, пожалуйста… Кажется, мне нехорошо немного…

— Макс! Быстро из моего чемодана ампулу дискардина! Они наверху, синие!

Заславский снял со спины Лемке огромную «полевую» аптечку, на самом деле похожую на чемодан, достал оттуда требуемую ампулу и протянул Отто.

— Отлично. Так, теперь помоги мне, — приказал врач, сделав укол. Он аккуратно, стараясь не делать резких движений, подхватил здоровяка Урмаса под левое плечо, оставляя Максу правую сторону. — Взял? Молодец, понесли. Аккуратно! Не дергать, командир, а то не донесем!

— Что с ним?

— Непонятно? Реакция недавно размороженного и поднятого организма на боевые стимуляторы! Сейчас у него пульс сто пятьдесят, давление под двести, и сосуды лопаться начинают! Давай, Макс, schnell, mein Freund, ich flehe dich!!! [12]

— Ага, я и так настолько шнелле, чтобы не уронить. Куда несем? К тебе в царство?

— Ну а куда ж еще?

Урмас не отвечал и не комментировал, кажется, потерял сознание. Не самый лучший признак, черт побери, подумал Макс. Однако высказываться не стал, Отто внимателен и профессионален, сам все заметит.

Трехминутный кросс по коридору с тушей в сто с небольшим кагэ — это, господа, не самая лучшая задача. Особенно если стоит условие — не трясти и нести аккуратно. Но Макс и Отто справились, донесли Урмаса нежно. Ввалившись в медблок, они положили Дирка на стол, и Лемке ринулся мыть руки и снимать броню, а Заславский постарался аккуратно стащить броню с Урмаса. Процесс этот был, конечно, донельзя увлекателен своей кропотливостью, но ни разу не легок, Заславский успел даже подумать, что лучше бы еще раза три туда-сюда с этой тушкой на плечах пробежался бы. Но, тем не менее, Макс справился. Урмас лежал на столе в медблоке в одном нижнем белье, и как раз к тому моменту, как из раздевалки медиков выскочил Отто, уже в стерильной одежде, а не в штурмовом скафандре.

— Макс, выйди отсюда. И пригони сюда Кая, пожалуйста.

— Хорошо, доктор, — Заславский ответил на автомате, без тени иронии в голосе, после чего развернулся и вышел из медблока, достав коммуникатор.

— Кай, ответь Максу.

— Слушаю, командир.

— Бегом в медблок, доктор, там Дирку плохо, Отто просил твоей помощи.

— Уже бегу! Десять-четыре! — Кай выключился, не дожидаясь ответа.

Заславский покачал головой и побрел по коридору от медблока к лестнице, ведущей вниз, на первый этаж. Спустившись, он тут же принял к стене, поскольку Арро явно не шутил, говоря, что «уже бежит», — он и промчался мимо Макса, на ходу застегивая на себе костюм медика. О, подумалось командиру, реактивный персонал нынче у нас на базе. Интересно, а что делает Леон?

Ответ на этот вопрос нашелся сам собой, потому что, когда Заславский двинул по коридору в сторону обратную входу — к себе в каюту, — то как раз на Леона и вышел. Аскеров с грустным выражением лица прилаживал к стене панель, явно незадолго до того оттуда снятую. А если приглядеться — то, скорее всего, эта панель скрывала под собой кабельный канал для обезличенного терминала, прикрученного рядом. Видимо, мастер-техник пытался решить эту проблему.

— Никак?

— Что — никак? Макс, ты о чем?

— Ну, терминал не чинится…

— Почему не чинится? Все работает уже давно. Просто ты им не пользуешься, поэтому не замечаешь. А мне на терминал все время отчеты приходят.

— Хм… А тварь?

— Что — тварь? Тварь снаружи и далеко, а стены внешние — очень хороший экран. Меня другое беспокоит.

— Что?

— Незащищенный канал. Понимаешь, доступ к этим терминалам он получал, не имея никакого электронного устройства. Прямо как механотелепатия.

— Да ну, какая телепатия, о чем ты? Скорее всего — в нем самом есть блок беспроводной связи, какой-нибудь приемопередатчик банальный. Посему он так спокойно себя и ведет во всех беспроводных сетях.

— Стой, Макс. Он что, по-твоему, робот?

— Скорее всего киборг. Частично живой, частично механизм. Ведь как-то он и на эсминце, и у нас ломился же в сеть? — Макс прислонился плечом к стене и закурил.

— Ну, возможно, возможно. Спорить не буду, пожалуй.

— Вот о чем и речь, ага. Ладно, Леон, не буду тебе мешать. Пойду к себе.

— Погоди. Слушай, тут мимо меня только что Кай пронесся, как в жопу укушенный, ты не знаешь, что с ним?

— Знаю, — грустно хмыкнул Макс, — Дирку плохо стало, мы с Отто его дотащили в медблок, а потом Лемке попросил вызвать Кая, побоялся, что один не справится.

— А что с Дирком?

— Вот ты себя сейчас как чувствуешь? Нормально все?

— Затраханным я себя чувствую, командир. Напрочь затраханным.

— Это, дорогой товарищ, помимо общей усталости от нашего ни фига не короткого дня, еще и откат действия стимуляторов, которые с утра в нас плещутся. Только тебе просто погано и ты чувствуешь себя затраханным, а у Дирка сердце не выдержало. И еще там, по мелочи, навроде сосудов.

— Ну, Макс, ты даешь, — Леон покачал головой, — сосуды — это по мелочи? Да от них коньки двинуть можно запросто вообще-то.

— Да в курсе, в курсе. Просто на фоне проблем с сердцем — проблемы с сосудами это такая мелочь…

— Ну, с этим не поспоришь. На фоне сердца — мелочь, наверное. Я не врач.

Макс хмыкнул, дескать, я тоже не Гиппократ. Потом махнул Леону рукой, мол, пока, и побрел к себе, на этот раз уже никуда не торопясь, спокойно шагая, дымя сигаретой и размышляя о том, как бы все-таки поймать тварь до прибытия колонистов. По всему выходило, что никак, — разве что только сама вылезет под огонь. Или на огонек, что в данной ситуации практически одно и то же.

Отто и Кай занимались волшебством. По-другому охарактеризовать их действия было бы сложно. Ибо только волшебники способны запустить остановившееся, не выдержавшее нагрузок сердце, заштопать сосуды, лопнувшие более чем в десятке жизненно важных участков организма, а после этого — еще и привести несчастного в сознание, да так, что хоть в строй ставь.

— Кай, кислород.

— Подаю, пошел.

— Реакция?

— Пульс восемьдесят, ровный.

— Отлично. Ставь контрольный на артерию.

— Есть контрольный на артерию. Контроль пошел. Чисто, мистер Лемке.

— Отлично. Так, дискардин, десять по вене.

— Готовлю, выполняю, есть десять дискардина.

— Давление?

— Сто десять на семьдесят, пульс восемьдесят пять.

— Отлично. Давай ему еще пять стариозиса, чтобы сосуды прочистить, и можно зашивать.

— Зашивать? Это как?

— Это сленг старых медиков, раньше раны не затягивали биопластом, а зашивали нитью. В нашем случае означает, что можно подавать биопласт и готовить выход из наркоза.

— Понял. Выполняю, — Кай обернулся и увидел, что Отто отошел от стола и стягивает маску и перчатки. Операция была окончена, с точки зрения Лемке, с остальным Кай мог справиться и сам.

Арро ввел распластанному на столе Урмасу антидот от наркотического снотворного. Примерно через минуту дыхание Дирка начало понемногу смешиваться, исчезла бледность, потом дыхание выровнялось, здоровяк явственно приходил в себя. Кай, удовлетворенно улыбнувшись, снял перчатки, расстегнул комбинезон медика и уселся на кушетку рядом с душевой. Больной явственно до утра в присмотре не нуждался, минут через десять придет в себя, вполне сможет встать и пойти. Отто прошел мимо него в раздевалку, дабы облачиться обратно в свою броню. Арро посидел на кушетке до момента выхода Лемке обратно, потом уточнил у Отто, что больше ему не нужен, попрощался и вышел.

Придя к себе в комнату, Кай переоделся в повседневный рабочий комбез, сделал себе чашку чая при помощи автомата с напитками и уселся в кресло, раскрыв на коленях терминал. Самое милое дело — после трудного дня посидеть с чаем и приключенческим романом, где на каждой странице пираты, моря, каравеллы, галеоны… Столько пищи для фантазии! Кай с огромным удовольствием мог перечитывать Сабатини не по одному разу, ибо реальность Карибов XVIII века завораживала его неимоверно.