Я иду искать. История вторая

— На двух, — уточнил Олег. Йерикка странным голосом спросил:

— Ты думаешь? А если на десятках планет живут наши братья? До скольких миров успели добраться арии? Только ли на Землю ведет коридор из Мира? А машины, позволявшие в начале ХХ века переноситься меж звезд? Ими пользовались русские и нацисты Германии — сколько миров посетили они?

— Ты думаешь?.. — Олега охватила сладкая жуть, когда он представил себе, что могут означать олова Йерикки. А тот твердо ответил:

— Уверен. И кто-то не жалеет сил и средств, чтобы мы никогда не встрети­лись, чтобы сварились всмятку в собственном соку, каждый — в своем мирке, не поднимая глаз к звездам... Что-либо другое, малейший рывок в небо — крах власти наших врагов. Постоянно воздействуя на запертого в просторах одного мира человека средствами массовой информации, новейшими технологиями, от которых на Земле просто негде укрыться, запугав людей всеми мы­слимыми и немыслимыми бедами до полной потери здоровых инстинктов, они могут легко управлять народами. Такой путь — это путь в рабство. В тупик, из которого не выйти. Нанести врагам тотальное поражение можно было бы, вырвавшись в космос, став вровень с ними, сбросив контроль. Набрать силу, вернуться и ударить. За все, за всех... За отупленные поколения, за детей, превращенных в недоумков этими монстрами, за десятки тысяч нерожденных, за оплеванную историю, за всех погибших...— Йерикка задохнулся, и Олег с жалостью и ужасов увидел, что он плачет. Плачет без слёз. — Я люблю Мир, Вольг. Я люблю его весь, не только горы. Я люблю его людей, я люблю звезды над ним. Ты любишь Землю. Ужасно терять то, что любишь — знать, что теряешь — и не иметь силы помешать. Это чудовищное ощущение, оно ломает тебя, как непосильный груз... Я иногда вижу сон, Вольг. Хороший и жестокий. Что на Мир пришли наши бра­тья. В сто раз более сильные, чем мы или вы. Пришли, чтобы помочь. И мы вы­жгли вою плесень, которой данваны затянули нашу жизнь. А вокруг все ста­ло, как на картинах Одрина... Но это лишь сон, — добавил Йерикка. — А на­яву мне кажется, что данваны везде. Везде... Ты видел в Вересковой Долине компьютеры?

— Конечно, — кивнул Олег.

— А знаешь, почему к ним нет игровых программ?.. Потому что это суррогат реальности. Эти штуки лишают человека ориентации, умения чего-либо доби­ваться. Они отнимают желание действовать в реальном мире. В опасном и су­ровом. Выныриваешь из компьютерного мира — и тут же с ужасом ныряешь об­ратно. Туда, где ты самый сильный без усилий, самый умный без ума, самый храбрый без отваги... Мы — мир воли и стали. То, что от него уцелело на этой планете. Нам не нужны пластиковые миры. А для данванов это — предел хлева, в который следует загнать нас. Пустая, молчаливая планета, обслужи­ваемая автоматами, миллионы домов, в каждом из которых — переставший отличать реальность от вымысла человек. Ни любви. Ни ненависти. Ни стремлений. Это вариант для Земли, для твоего мира. А нас они просто уничтожат физически или сольют с хангарами. Есть такая программа... Ежели человеку дать чего он захочеть — хлебца там, отрубей пареных — то и будеть это, значить, не человек, а ангел... — словно процитировал Йерикка полузнакомые Олегу слова. Но тому было не до цитат. Он спросил:

— Откуда ты так хорошо знаешь Землю, Эрик?

— Много читал про нее, — усмехнулся Йерикка. — Да и очень похожи наши миры.

— Эрик, — Олег задержал дыхание. — Кто такие данваны? Они выглядят как люди. Или это маска?

— Нет, — словно нехотя отозвался рыжий горец. — Не маска. Они и в самом деле почти как люди. Даже без «почти». Я знаю двух парней — знал, вернее — и девчонку, у которых отцы были данванами, а матери — славянки. И знаю пар­ня, у которого было наоборот. Его отец был славянином, а мать — данванкой.

— Это Чужой? — по какому-то наитию спросил Олег. И раньше, чем Йерикка от­крыл рот, понял — угадал!

— Да, — коротко ответил Йерикка. — Подумал и добавил: — Ты очень опасный человек, Вольг. Далеко не все способны, родившись на Мире, к тому, что у тебя получается после неполных трех месяцев жизни здесь.

— Что у меня получается? — искренне спросил с удивлением Олег.

— Да так... — те стал отвечать Йерикка, заговорил вновь о данванах: — Ин­огда я думаю, что Невзгляд — никакая не планета. Просто спутник наблюде­ния... А их родина — где-то неизвестно где. Может быть, они тоже потомки ариев, которым никто не мешал в развитии и которые решили избежать кон­куренции... Я не знаю, кто они и не хочу знать. Я знаю лишь, что они — зло. И с ними надо бороться, пока дышишь. Просто ради самоуважения. Или ради Верьи, как говорят горцы, Йерикка перевернулся на живот и, устроив подбородок на кулаках, за­думчиво уставился на озеро. Олег подобрался поближе, сел, подогнув ноги вбок и опершись плечом на выступ стены. В такие минуты ему очень хотелось знать, о чем думает друг.

«Ни о чем хорошем.»

— Что ты сказал? — удивился Олег.

— Я? — отозвался Йерикка.— Ничего... Знаешь, у меня в школе была собака. Горский волкодав. Мне его подарил отец... А потом его сбил грузовик. Это было первое живое существо, которое мне пришлось хоронить.

— А у меня никогда не было собаки,— признался Олег. — Тебе было жалко его?

— Очень, — признался Йерикка. — Я так ревел... Здесь я редко плакал. Крук не одобряет слез.

— А ему-то что? — удивился Олег.

— Ну, он же мой дед...

— А, да...— кивнул Олег. И вдруг до него дошло то, чего он раньше не пони­мал: — А... вот так фишка, вы с Гоймиром двоюродные?!

— Братаны, — удивился Йерикка. — А что? В племени все так и так родня. Об этом легко забывают — кто кому кто.

— Я заметил, — тихо согласился Олег. Йерикка внимательно посмотрел на него. И кивнул:

— Да. Это легко заметить.

— Ну вот, я ещё и братьев поссорил, — сделал вывод Олег.

— Поссорил? — Йерикка негромко засмеялся. — Да ничего подобного! Думаешь, я часто поддерживай тебя, потому что мы в ссоре, и я хочу ему досадить?! Нет, я не такой дурак, чтобы из чистой вредности поддерживать того, кто неправ. Ты просто очень хороший командир, Олег.

— Я?! — поразился Олег. — Ну это бред...

— А вот и нет, — возразил Йерикка. — Я знаю, что говорю. Ты этого сам, может, еще не понял. Но ты потенциальный командир. Если мы тут уцелеем и ты вернешься домой, то быстро это поймешь.

— При чем здесь это? — Олег чувствовал себя сбитым с толку.

— Смотри! — вместо ответа выдохнул Йерикка, еще плотнее прижимаясь к камням. Олег, молниеносно цапнув автомат, распластался рядом:

— Куда? — он зашарил взглядом по камням.

— Никуда, — Йерикка расслабился. — Вот это я и имел в виду.

— Пошел ты! — Олег перевел дух и сел, отставив оружие: — Экс-пе-ри-мен-та-тор! Балдафон хренов, — добавил он с некоторым возмущением и даже каким-то изумлением, Йерикка удивленно переспросил:

— Как-как?

— Балдафон, — повторил Олег. Йерикка засмеялся, а Олег вдруг поинтересо­вался: — Слушай, Эрик. Мне иногда кажется, что ты какой-то... короче, вроде члена какого-нибудь тайного Совета Светлых Сил или что-то вроде. Может, правда?

— Спой-ка лучше, — попросил Йерикка. — Ты давно не пел.

— Олег вздохнул и не стал отказываться, вспомнив один текстик...