Республиканец (СИ)

— Гостей принимать будем? — поинтересовались из рубки транспорта.

— Только этим и ограничимся. — ответил Вольдемар. — Принимаем гостей на борт, дружно сдаемся и отваливаем. По крейсеру стрелять не будем, когда уйдем, гасим гостей и домой, хоть пленными от Кагершема прикроемся.

Настроение улучшалось, шансы остаться в живых увеличивались. Ну, что этому крейсеру, жалко призовую партию? Убьют то двух-трех, не больше. Остальные приятно проведут время до конца боевых действий. Ну, может, не совсем приятно проведут, но жить то останутся точно. По крайней мере, шансов выжить явно будет больше, чем в экипаже рейдера, болтающегося на республиканских коммуникациях.

Нет, командир крейсера явно не заботился о благе своих подчиненных. Во-первых, подошел слишком близко к правому борту транспорта. Видимо хотел сэкономить топливо для катера, жмот, проклятый. Во-вторых, какого черта так внимательно транспорт разглядывать. Судно как судно, ничего особенного. Нет, углядел таки что-то, чурка с глазами. Катер с призовой партией уже подходил к транспорту, ему уже гостеприимно открыли порт, даже капитан со штурманом двинулись из рубки в ангар. И тут поехало, не остановишь.

Катер внезапно метнулся в сторону, открывая крейсеру директрису стрельбы. Младший лейтенант Дескин мгновенно среагировал на изменение обстановки нажатием красной кнопки. Все восемь ракет покинули транспорт еще до первого выстрела рейдера. Артиллерист крейсера слишком долго тянул время, давая катеру время для ухода. Первый снаряд, пробив обшивку, взорвался в огромном трюме 4М22-718, что никак не сказалась на его ходовых качествах. В момент его попадания маршевые двигатели уже работали на шестьдесят процентов мощности, и мощность эта продолжала расти. Маневровые двигатели отворачивали нос от крейсера. Экипаж транспорта стремился покинуть место действия, надеясь на чудо.

И чудо почти случилось или случилось почти чудо, одна из ракет вывела из строя бортовое орудие рейдера, транспорт получил передышку, но ненадолго. Прикончить боевой корабль таких размеров и массы они никак не могли. Крейсер лег на параллельный курс и попытался пустить в ход носовую пушку. Именно попытался, все четыре снаряда прошли на приличном расстоянии от транспорта, хотя с такого расстояния по такой цели промазать труднее, чем попасть. Похоже, у крейсера проблемы с целеуказанием или наведением. Да и двигатели у него тоже не в порядке, ускорение его явно уступало ускорению грузовика, расстояние росло, но очень медленно.

Вольдемар приказал восстановить связь, но попытка связиста оказалась безуспешной, крейсер по-прежнему глушил республиканскую аппаратуру, видимо лимит везения на сегодня закончился. Следующую серию из десяти снарядов крейсер выпустил только через час и уже намного удачнее. Шестой и восьмой настигли транспорт, и если шестой, как и его предшественник, без видимого эффекта исчез в трюме, то восьмой повредил один из маршевых двигателей. Тяга упала, расстояние между убегающим и жертвой расти перестало. Крейсер опять прекратил огонь, интересно на какое время. Он легко бы мог достать транспорт ракетами, но то ли по природной жадности экономил дорогостоящие игрушки, то ли считал противокорабельные ракеты малоэффективными против такого большого гражданского судна, то ли не был уверен в их исправности после полученных крейсером повреждений.

Так или иначе, погоня продолжалась, но всем ее участникам уже было ясно — конец ее близок. В рубке транспорта собралось импровизированное совещание, решавшее старинный вопрос. Что делать? Наспех выслушав мнения собравшихся, младший лейтенант Дескин принял решение.

— У нас есть два катера, берите их и уходите, а я еще поиграю с крейсером. Даже, если меня прикончат быстро, то оба катера ему не догнать, тем более с поврежденными двигателями. Крейсер уйдет, попытайтесь с кем-нибудь связаться.

— Правильно. — поддержал его капитан. — Только останусь я. Я уже старый и это мое судно, а Вы уходите.

— А как же Ваша плата за риск? — поинтересовался штурман.

— Дети получат, а с учетом страховки, им до конца жизни хватит.

— Один Вы не справитесь, должен остаться кто-то из механиков. — напомнил штурман.

После переговоров, выяснилось, что никто из механиков на вахте оставаться не пожелал. Осуждать их было нельзя, оставаться или нет дело сугубо добровольное, а смерть от разгерметизации — страшная смерть.

— Вот все и решилось. Капитан, Вы идите в пост управления двигателями, а я останусь здесь. Штурман, собирайте экипаж в ангаре, когда будете готовы, я открою порт.

Условно приговоренные к жизни покинули рубку. Двое оставшихся продолжали следить за висящим на корме транспорта рейдером.

— Пора. — капитан отстегнулся от кресла и поплыл к выходу.

— Скафандр надевать будете? — спросил Вольдемар.

— Нет. Уж лучше сразу, чем сутками мучатся.

Через четыре минуты катера вышли из ангара и, прикрываясь от крейсера корпусом 4М22-718, начали ускорение. Теперь каждому предстояло проверить свою удачу. Оставшимся на борту транспорта проверять было нечего, оставалось только ждать. Дождались, через восемь минут крейсер открыл огонь. Теперь из трех выпущенных снарядов два достигали цели, количество красных отсеков на схеме живучести медленно, но неуклонно увеличивалось. Теперь работала уже не вероятность попадания, а статистика. Вольдемар даже попытался вычислить математическое ожидание количества снарядов, необходимое для уничтожения транспорта с массой покоя двести тысяч тонн. Потом рассчитал оставшееся время, два часа срок одна минута стандартного времени. Очередной снаряд грохнул в корме, по корпусу прошла дрожь, тяга двигателей пропала, Вот теперь точно каюк, сейчас зайдет с носа и…

Внешние сенсоры и камеры уже не работали, что твориться снаружи, и где находится крейсер Вольдемар не знал, но решил попробовать подергаться на маневровых. Понятно, что на длительный режим работы они не рассчитаны и горючее жрут со страшной силой. Но стоит ли в его ситуации заботится об экономии горючего. Вольдемар попытался связаться с постом управления двигателями, капитан не ответил. На схеме живучести отсек уже стал красным, разгерметизация. Внезапно он понял, что чего-то не хватает, с последнего попадания прошло уже три минуты. Потом прошло пять минут, десять. Тишина, вероятно, командир крейсера решил, что с транспорта хватит, и погнался за катерами. С его состоянием крейсера только гонками заниматься, да и за время погони катера должны были увеличить дистанцию до предельной для стрельбы по такой малоразмерной цели. Будем надеяться, что крейсер занялся собственным выживанием.

А я займусь своим. Так, что у нас воздухом? Утечка из носовых отсеков практически отсутствует. Все дырки в корме. Система регенерации работает нормально, месяца три можно дышать спокойно. Теперь энергия. Всех лишних потребителей долой, оставим только регенерацию и освещение рубки. Стоп, приемник включим обратно, потом проверим, работает или нет. Продовольственный склад в зеленой зоне, значит, воздух там есть. С учетом сокращения экипажа хватит надолго. Итак, минимум два, максимум четыре месяца у меня есть.

В тишине рубки сигнал вызова прозвучал громовым раскатом, рановато имперец выключил глушилку. Вольдемар дотянулся до клавиши ответа. К его удивлению канал связи был закрытым, такими пользовался только ВКФ. Будь на транспорте 4М22-718 обычная аппаратура связи, вызов просто не прошел бы. На экране коммуникатора появился капитан второго ранга.

— Капитан второго ранга Ватир. — представился офицер. — Командир крейсера "Варен".

Вот это номер! По традиции имена планет и звезд давали линейным кораблям. Но тут особый случай, нового линкора на подходе не было, вот и пришлось в обход традиции называть именем свежеприхваченной планеты достраивающийся крейсер. Кстати, этот крейсер еще три месяца должен проходить приемосдаточные испытания, а не болтаться в космосе.

— Вы младший лейтенант Дескин? — продолжил капитан Ватир.

Вольдемар машинально попытался одернуть мундир, хотя был в обычном гражданском комбинезоне с логотипом компании Гамма Лайнер.