Феномен хищника

Теперь Одинокая начинала понимать принцип работы механизма, это рождало ощущение всемогущества. Она сможет перезаряжать, убьёт столько врагов, сколько появятся перед ней!

Последующие дни, проведённые в Доме, были наполнены обменом знаниями. Мы учили обращению с оружием будущую спутницу, а через неё и всех лесных людей – они слушали объяснения Диксон. Жители леса учили нас работе с энергиями. Думаю, мы в равной степени серьёзно обогатили друг друга.

Одинокая рвалась в дорогу, но Ель удерживала, считая – мы ещё не готовы. Хотя кошмары больше не мучили, мы научились управлять снами.

Больше того – научились, как все лесные люди, за полминуты заращивать маленькие царапинки. Сначала Ель показывала на себе, потом мы решились попробовать сами.

В ходе взаимного обучения Диксон обнаружила способность к метанию ножей и стрельбе из лука – оказывается, в прошлой жизни ей приходилось делать и это. Мне, увы, подобная наука давалась значительно хуже, несмотря на мысленный инструктаж.

А вот плавать я выучилась довольно сносно – даже на глубоких местах чувствовала себя уверенно без страховки и получала немалое удовольствие от процесса.

Кроме воинских искусств Диксон не менее трёх часов ежедневно посвящала физическим упражнениям. Я понимала необходимость этого, но особой радости от тренировок не испытывала. Волчица же напротив, терзала своё тело чуть ли не с наслаждением, заставляя заподозрить себя в мазохизме.

А может, дело было в том, что девочка не сублимировала сексуальную энергию, а расходовала её во время тренировок.

По мере овладения силой наша способность чувствовать обострялась, и чтобы уединиться, приходилось уходить всё дальше и дальше от Дома.

Рано утром мы купались в реке, а потом неторопливо шли сквозь чащу. Первой – Ель, потом Волчица, следом мы трое. Лесные девушки умели двигаться между кустов и деревьев, избегая колючих веток и острых сучков. Первые дни приходилось следовать за ними, чтобы обходиться без одежды, позже и мы научились видеть верный путь. Даже ночью и с закрытыми глазами. Специально попробовали однажды. Двигались, конечно, очень медленно, но вернулись домой без серьёзных повреждений.

Лесовички спрашивали меня о «камне», прочно державшемся на лбу. Отвечала, что знала: снять несложно, но кожа под ним не страдает, вот всё время и ношу.

Точно так же, как остальные, не могла понять предназначения этой штуки. Просто украшение с такими необычайными возможностями? Бред…

Волчица постоянно слала картины – девушке нравилась моя грудь, доставлявшая, кстати, чёртову прорву неудобств в походной жизни. С удовольствием сделала бы её поменьше. Однако, как сексуальный объект, грудь выглядела бесспорно привлекательно. Вечно так – что красиво – неудобно, что удобно – некрасиво…

В один из дождливых дней мы с подругой решили, наконец, восстановить вентиляцию Дома. Первый завал обнаружили в одном из помещений – изгиб труб в месте начала их подъёма напрочь забит мусором, десятилетиями бесконтрольно сыпавшимся сверху.

Вместе с жителями комнаты, тремя мужчинами разного возраста, нам пришлось свернуть с пола шкуры. Дик несколькими мыслекартинами объяснила, что сейчас будет, и лесные люди приготовили импровизированные refuse sacks [58]. Несколькими ударами топора подруга прорубила металлический лист квадратной трубы. Посыпалась сухая грязь, земля, всякие гнилушки. Под тяжестью скопившегося сора квадратный металлический «язык» начал отгибаться, лесовики едва успевали подавать мешки, быстро заполнявшиеся мусором.

Через несколько минут все мы чихали и кашляли от пыли, а комната стала остро нуждаться в генеральной уборке. Тем не менее, труба освободилась от первой «пробки». Дальше следовало отыскать надземные сооружения вентиляционных шахт.

Наверху несколько часов подряд сыпал необычный для весны моросящий дождь. После первого этапа мусорной войны чумазые, словно черти, мы полезли по мокрому склону.

-«Заодно помоемся – природный душ!» – подбодряла Диксон, поигрывая топориком. Вскоре наши тела покрылись грязными потёками и разводами. Я шутила в ответ:

-«Какой роскошный летний камуфляж! Жаль только, недолговечный».

Вскоре к нам присоединилась Волчица, по случаю непогоды также оставившая в шкафу вечернее платье. Прикинули размеры Дома и стали внимательно осматривать всё, хотя бы отдалённо напоминавшее air vent [59]. Ель помогала снизу, мысленно наводя на участки поверхности, в которые направлялись поднимавшиеся из убежища трубы…

Три воздухозаборника, два просто засыпаны гумусом [60], один в годы Падения Кометы накрыло рухнувшим летательным аппаратом. Погребённый лесом, но ещё не рассыпавшийся в пыль под натиском времени, он совершенно исключал возможность освободить воздуховод.

Юная лесовичка в смятении – оказывается, совсем рядом с Домом всё время лежал древний артефакт [61], а она даже не почувствовала его, упустила возможность проникнуть внутрь и исследовать! Испачканной в земле ладонью Дик похлопала девочку по мокрому плечу:

-«Вряд ли там могло сохраниться что-нибудь работоспособное. Хотя с чисто познавательной точки зрения, конечно, интересно…»

Как сказала подруга, воздухозаборников должно вполне хватить и двух. Ведь даже в своём нынешнем плачевном состоянии вместе с постоянно открытой входной дверью они всё ещё могли обеспечивать воздухообмен.

На земляные работы вышли человек двадцать под руководством Ели и незнакомого нам коренастого мужчины. Палками, каменными топорами, просто руками лесовики довольно быстро освободили оголовья вентшахт, а обнаружив их, со священным трепетом взглянули на Диксон.

Подруга спустилась в раскоп, по колено проваливаясь в мягкую землю. Я, Волчица и наша лесная фея, до неузнаваемости облепленные мокрой грязью, последовали за Дик. Люди внизу уже чувствовали приток свежего воздуха…

Кукушка работала в режиме радиомаяка. Подсуетись кто-нибудь вовремя задать птице традиционный вопрос, мог бы теперь наслаждаться иллюзией грядущего бессмертия.

Я не собиралась жить вечно. Но очень рассчитывала устроить какую-нибудь крупную гадость потомкам убийц нашей цивилизации. И надеялась, что новые способности, подаренные нам красавицей Елью, в этом деле не помешают. Конечно, не меч-кладенец в высокотехнологичном инопланетном исполнении, но несомненный плюс. Особенно, если научиться как следует управлять ими.

К способностям, однако, прилагалась «нагрузка» в виде сексуально озабоченной малолетки, а таскать за собой походно-полевой гарем я не мечтала ни разу. Но девочка явно не один год готовила себя к «великому походу», преуспела в этом и теперь сочла наше появление долгожданным подарком судьбы. Третьим звонком к началу спектакля.

Ладно, чего греха таить – Одинокая Волчица лично у меня вызывала симпатию. «Я сама была такою… триста лет тому назад». И Джессика не против…

Дух авантюризма в подземном доме как в клетке – дерзкую девчонку грызло изнутри желание не просто драться, но непременно быть причастной к великим делам. Услышав от нас про разные миры, она дала себе слово их увидеть. Вопреки здравому смыслу целью жизни избрала то, что все сородичи считали недостижимым.

С каждым днём юная Волчица всё больше тяготилась размеренно-беспросветной жизнью, убеждала себя: «Обязательно уйду с ними. Возвращение к прежнему существованию – невозможно!»

Это утро было таким же, как все предыдущие в Доме. Но что-то внутри меня отчетливо сказало: «Сегодня».

Я не пыталась спорить. Чему можно научиться быстро – мы научились. Хозяйка явно пыталась задерживать, но гостям два раза рады, пора и честь знать. Поэтому, пока все в комнате спали, я начала прикидывать, какие остались дела.