Сибирский Робинзон (СИ)

   - Конечно, - ухмыльнулся Сергей, - легко искать того, которого не знаешь. Ты бы пробил, Володя, по своим каналам ситуацию, возможностей у тебя во сто крат больше.

   - Пробить ситуацию... - Владимир задумался, - Борисов, братец, совсем не дурак. Он поработал на телевидении и его знают все. Вот тебя, например, знают те, кому надо, а его все. Знают, что он за народ горой, и все подлянки может наружу вывернуть. Он не берет иногородних в клинику, но близкого родственника директора ФСБ прооперировал. Он из аппарата Президента и правительства там, - Владимир ткнул пальцем вверх, - кое-кого все-таки тоже оперировал. А теперь попробуй с него пылинку сдуть - нашему генералу враз яйца вырвут, если у него железного мотива не будет. Про себя я вообще молчу. Но кое-что я все-таки выяснил. Самый большой в мире красный алмаз весит один грамм, пять и одиннадцать сотых карата, если быть точным. Стоимость одного карата миллион долларов, а в интеграции и того больше. Ты говорил о красном алмазе каратов на триста, так утверждал твой знакомый ювелир. Это полная чушь, таких алмазов не существует. И грандидьеритов на земном шарике всего восемнадцать штук, а ты утверждаешь, что у Светланы их было штук тридцать. Фокус, иллюзия, обман зрения - назови, как хочешь.

   Братья не сошлись во мнениях и расстались недовольные друг другом. Сергей помнил слова Мендельсона и позже еще встречался с ним. Старый еврей утверждал однозначно, что камни у Светланы настоящие, но такие ранее на планете не встречались. Если бы он не видел их собственными глазами, то утверждал бы общее мнение - таких драгоценностей в мире не существует. Ерофеев не выдержал и поехал к Мендельсону в офис.

   - Абрам Маркович, я никак не могу забыть тот вечер...

   - А я могу? Вы знаете, что значат для ювелира такие камни? Я спать перестал, во сне их вижу. Но каким образом они появились? Возможно где-то лежали столетия или тысячелетия, а сейчас достались Борисову. В ближайшие сто лет таких камней никто не добывал. Если он отыскал сокровища Чингисхана, то представляете, Сергей Дмитриевич, насколько богат Борисов?

   - Сокровища Чингисхана... Зачем рассуждать о легенде? Полагаю, что средства у Чингисхана были и вряд ли он унес их с собой в могилу. Но это все предположения, а драгоценности Борисова - факт. Мне бы очень хотелось взглянуть на них и, возможно, что-нибудь приобрести для себя. Попытаюсь переговорить с доктором. Составите мне компанию в качестве эксперта?

   - Конечно, Сергей Дмитриевич, конечно. Буду несказанно рад еще раз взглянуть на камушки и оценить их.

   Сергей Ерофеев и Абрам Мендельсон прибыли к Борисову по договоренности через три дня. Хозяин коттеджа встретил их довольно сухо и сразу перешел к делу.

   - Господин Ерофеев, какой камень и на какую сумму вы бы хотели приобрести?

   - Мне бы хотелось взглянуть на товар и потом уже сделать выбор, - ответил он.

   - У меня не ювелирная лавка, - сухо произнес Борисов, - определитесь с видом камня и суммой - небольшой выбор я все-таки вам предложу.

   - Видите ли, Илья Николаевич, я еще не совсем определился с видом камня. Мне бы хотелось иметь перстень с александритом, грандидьеритом или падпараджей весом в два-три карата.

   - Вы настолько богаты, Сергей Дмитриевич, что можете позволить себе говорить о ценах с разницей в сто тысяч долларов?

   - Вы сомневаетесь?

   - Нет, что вы, - усмехнулся Борисов, - просто у бизнесменов деньги обычно работают, а не лежат миллионами под матрацем.

   - На два-три карата я наскребу, не переживайте.

   - Хорошо.

   Борисов вышел из зала и довольно скоро вернулся. Он выкладывал на стол камни со словами:

   - Это парочка александритов в два и три карата. Стоимость соответственно пятьдесят и шестьдесят за карат. Падпараджи в два, два с половиной и три карата стоимостью в сотню. Сотня за карат грандидьеритов - два, три и четыре карата. Выбирайте.

   - Можно взглянуть поближе? - попросил Мендельсон.

   - Вам нет, - ответил жестко Борисов, - посмотрите тот, который выберет господин Ерофеев. Я не продаю камни и не устраиваю выставки, но делаю исключение для Сергея Дмитриевича, как соседа по городу. Продам один раз и один камушек.

   Ерофеев слышал разговор где-то вдалеке, смотрел на камни и облизывал пересохшие губы.

   - Вот этот, - наконец объявил он.

   - Да, прекрасный выбор. Платить будете рублями или долларами?

   - Рублями.

   - Двадцать восемь миллионов и камешек ваш, господин Ерофеев. Можете на него взглянуть, Абрам Маркович.

   Борисов убрал со стола остальные камни, протянув грандидьерит Мендельсону. Тот надел специальные очки с лупами и долго смотрел.

   - Великолепно! - воскликнул он, - великолепно! Я первый раз держу такой камень в руках. Тысячи ювелиров никогда в жизни не видели и не увидят этот непостижимый минерал, а я держу его в собственных руках. Великолепно!

   Он передал обратно камень Борисову и вздохнул. Через неделю пятьдесят шесть пачек легли на стол Борисова, а камушек перекочевал в карман Ерофеева. Он спросил Борисова только об одном:

   - Такие ценности вы храните дома... Не боитесь?

   - Нет, Сергей Дмитриевич, не боюсь, - спокойно ответил Борисов, - на этих камнях лежит заклятье - вора они убивают. Теперь вы хозяин своего грандидьерита, можете его подарить, продать - это ваше право. Он убьет любого, кто покусится на вашу собственность.

   - И кто же наложил такое заклятье?

   - Это вам знать ни к чему, Сергей Дмитриевич, достаточно того, что вы о нем знаете. Если вы подумали о Чингисхане, то заверяю вас, что подобных камней у него не было. До свидания.

   В машине Мендельсон заговорил:

   - Сергей Дмитриевич, Борисов совершенно не разбирается в драгоценных камнях. Он сам назвал цену, и я поэтому промолчал. На аукционе такой камень может стоить от шести миллионов долларов.

   - Ты хочешь сказать, что я купил его за двадцать восемь миллионов рублей, а он стоит четыреста двадцать?

   - Да, но это как минимум.

   Дома Ерофеев раздумывал долго и все же решился на звонок Борисову. Он попросил продать ему еще один камень. Ответ сконфузил его: "Если вы полагаете, что я не знал цену камню, когда продавал - вы ошибаетесь, Сергей Дмитриевич. Его цена полмиллиарда рублей. И вы забыли еще один момент - я сказал, что продам один раз и один камень. Всего вам доброго".

   Он не просил вернуть камень назад, не просил доплаты, ничего не просил, не жалел и не сердился. Просто так подарить четыреста с лишним миллионов рублей... Это в голове не укладывалось. Ерофеев вспомнил о заклятии. Может это как раз оно убило моих ребят? Они ворвались в дом... а потом Борисов привез и бросил их около моих ворот? Вполне логично и объяснимо. Но почему он не заявил в полицию? А что можно объяснить этим мужланам в погонах? Они кого видят рядом с трупом - того и берут. Доказывай потом, что ты не верблюд. Другой подходящей версии не было, и Сергей решил ничего не говорить брату о покупке. Продавать камень он тоже не пожелал - рубль может обесценится, а камушек нет.

   Ерофеев разглядывал покупку и словно садился на наркотики. Камень завораживал его своей красотой, меняя окрас с синего на зеленый и белый. Он крутил ромбик размерами 10?8?7 миллиметров, который постоянно менял цвет, и не мог оторвать глаз от него. Четыреста миллионов рублей... сумма навара не выходила из головы. Это каким богатством необходимо обладать, чтобы разбрасываться такой суммой. У этого идиота необходимо забрать все...

   * * *

   Заведующий кардиохирургическим отделением вбежал в кабинет Борисова. Заговорил впопыхах:

   - Ребенка привезли, ему два дня всего, в роддоме сразу патологию не определили - резкая коарктация аорты и Боталлов проток... тяжелейшая сердечно-легочная недостаточность, возможно начинается отек легкого... У нас обе операционные заняты...

   - Не нервничайте, коллега, - спокойно произнес Борисов, - младенца в операционную нейрохирургии, инструмент и бригада ваши. Распорядитесь и мыться, будете мне ассистировать.