Грибница

Тарас в исступлении принялся пинать её ногами, но его мощные удары ни к чему не привели. Выдохшись, он опустился на корточки и спрятал лицо в ладонях; в его правом голеностопе пульсировала боль. Ярослав стоял позади. Он держал на руках потерявшего сознание Спайка и думал, что нужно возвращаться назад тем же путём и выйти через вестибюль. Он приготовился сказать об этом Тарасу, но тут увидел, что по периметру двери вдруг засиял свет. Это было чудо или… Ярослав потянул дверь и она легко поддалась. За ней была вторая наружная дверь, распахнутая на улицу. Яркое полуденное солнце залило крошечный коридорчик своими лучами. В другой ситуации Ярослав смеялся бы до упаду, но сейчас способен был думать только о Спайке. Его необходимо было как можно скорее вынести на свежий воздух и остудить.

Подавив желание немедленно побежать к машине за водой, Ярослав осторожно высунулся из-за двери, и стал оглядываться по сторонам. Позади него Тарас поднял голову и зажмурился, ослеплённый ярким светом. Некоторое время он так и сидел с повёрнутым к солнцу лицом и закрытыми глазами, но постепенно его губы растянулись в широченной улыбке, больше похожей на лыбу полоумного. Потом Тарас открыл глаза и увидел обмякшего Спайка на руках у Ярослава. Улыбка его увяла.

Они мчались к машине как на крыльях. Хорошо, что Пежо стоял в густой тени подворотни, поэтому колодезная вода в двухлитровой бутылке все ещё оставалась прохладной. Ярослав стал лить её на горячий бесшерстный живот Спайка и на его голову. Тарас с жадностью приник к другой бутылке, и за раз опустошил её почти наполовину. Через несколько минут Спайк приоткрыл глаза, его взгляд был мутный и бессмысленный. Потом у него начались судороги. Ярослав испугался, что Спайк начнёт скулить, и его услышат с дороги, но спаниель не издал ни звука. Приступ прошёл, а после минутной передышки начался новый. Ярослав беспомощно наблюдал за мучениями четвероного товарища, но ничем не мог ему помочь. Во время третьего припадка конвульсии были слабее, а потом прекратились совсем. Спаниель лежал на асфальте, не в силах шевельнуть ни единым мускулом. Каждый его выдох вылетал из раскрытой пасти со слабым присвистом, словно пёс пытался заскулить, но не мог. Ярослав поднял его на руки и переложил с асфальта на заднее сидение Пежо. Тарас пошёл посмотреть на дорогу и обнаружил, что джип все ещё стоит на прежнем месте.

— Слушай, Ярик, а может, мы тихонько подберёмся к этим молодцам и прихлопнем их? А джип спрячем во дворах, — Тарас воинственно вскинул ружьё. — Они же уроды!

— Уроды, — согласился Ярослав, не отрывая взгляда от Тараса. — А ты?

Тарас вспыхнул, но молчать не стал:

— Они первые начали… хотели превратить в раба… и вас тоже… а Ира? Что они сделали с ней! — он стал заводиться. — Да их не пристрелить будет преступлением! Если не мы их, то они нас. И совестью заморачиваться не будут.

— А ты уверен, что уложишь одного из них с первого выстрела? — вкрадчиво заговорил Ярослав. — Тогда я валю второго — и всё о`кей. Ну, а если одному из них удастся удрать, что тогда? Где гарантии, что поблизости не ошиваются остальные их дружки, которые сбегутся на нашу пальбу со своими автоматами? Я не готов так рисковать.

— Да, ты прав… наверное…

Тарас понурился. Его больно задел упрёк Ярослава, но ещё хуже было от осознания собственной неуверенности в своих силах. Он действительно плохой стрелок. Прежняя жизнь не требовала от него подобных навыков, а теперь без них не проживёшь. Он непременно должен выучиться метко стрелять, тогда ему не придётся больше бегать от кучки моральных уродов с пушками! Приняв такое решение, Тарас несколько успокоился и забрался в машину.

Дома их ждали совсем изведшиеся от беспокойства женщины. Когда Арина узнала, почему они так задержались, то не удержалась от язвительных выпадов. С чего это они вдруг решили, что найдут в инфекционке полезную литературу? Это же не библиотека и мединститут. Они только виновато и растерянно переглядывались, удивляясь явной абсурдности своего поступка. Побывать чуть ли не в преисподней, пережить мощнейший стресс, едва не погубить Спайка — и всё из-за собственной глупости! Утешало лишь то, что теперь они точно знали — их ищут, они не зря затеяли переезд.

После душа и обеда они отправились на огород разбирать систему полива. Немного позже к ним присоединилась Арина. Она уже упаковала вещи для переезда. Их было совсем немного: некоторые книги, фотоальбомы и архив семейного видео. Из одежды лишь то, что было пригодно для носки летом — всё удобное и практичное. По комплекту постельного белья на каждого члена общины. Смену придётся поискать в магазинах, когда они устроятся на новом месте. А вот кухонную утварь Арина вообще брать не стала — сковородки и кастрюли найдутся в любом доме. Сувениры из путешествий, картины и прочие мелочи, которые создавали уют в этом доме — всё осталось на своих местах. Возможно, когда-нибудь они вернутся за ними, навестят могилы Карата и родных Ярослава, посидят саду — он разрастется к тому времени — а пока они должны позаботиться о своей безопасности.

Урожай планировали забрать полностью и Арина, вооруженная вилами, мешками и садовой тачкой, явилась за ним в огород. Ярослав горделиво наблюдал, как она, не требуя помощи, в одиночку (они все ещё возились с шлангами и лентами капельного полива) принялась выкапывать корнеплоды и картошку. Он знал, что это небольшой труд для неё — всё-таки площади их грядок были очень скромные, но уж больно любила Арина подчеркнуть свою независимость и силу. Тарас вот, то и дело кидал на неё полные изумленного восхищения взгляды. Ярослава это забавляло: небось, сравнивает сейчас его Арину со своей слабосилой Евгенией.

Арина не замечала этих взглядов. Она с сожалением прощалась с сочно зеленеющими плетями огурцов и кабачков, с крепкими кустами томатов и перца, с уже большими, но ещё не созревшими сферами тыкв. Эти растения пестовались почти как дети. Столько любви они впитали вместе с солнечным светом! Сколько сил и стараний вложено в эту рыхлую землю! Сколько надежд росло вместе с сочной зеленью их огородов… И теперь они вынуждены бросать их на погибель под палящим солнцем, чтобы уехать куда-то, неизвестно ещё куда и там начать всё заново! Успеют ли они получить ещё один урожай в этом году? Или им придётся довольствоваться одними консервами грядущей зимой? Арина решила забрать всё, что успело созреть на этих грядках, максимально растянуть «салатный» сезон.

С наступлением темноты сборы были закончены. Первая партия имущества заняла почти весь кузов грузовика. Для козы Машки оставалось совсем немного пустого пространства. После дневных событий было решено не откладывать отъезд и отправиться на поиски дома над рекой уже сегодня ночью. Женщины приготовили последний в этом доме ужин, накрыли стол и члены маленькой общины заняли свои места. Ярослав разлил густой ароматный «Кагор» по изящным тонкостенным бокалам, которые подарил Арине на годовщину от их первого свидания.

— Пусть наш новый дом станет для нас таким же надежным и гостеприимным укрытием, как был этот! — торжественно произнёс он тост, и все, включая и Ирину с Даниилом, дружно осушили свои бокалы.

После ужина у них было времени до полуночи, чтобы отдохнуть, а потом они погрузились в машины и отправились в путь.

Село Божедаровка лежало с северо-западной стороны города. Добраться туда можно было двумя путями: либо проехать напрямик через город по транзитной дороге, рискуя наткнуться на шайку Евгении, либо воспользоваться объездной дорогой, потратив на поездку вдвое больше времени. Они выбрали последний вариант. Ярослав вёл Пежо, в котором рядом с ним сидела Арина, а на заднем сидении расположились Ольга с маленьким Никитой на руках. Спайк выглядывал из ниши под торпедой. За ними следовал Тарас на Мерседесе. С ним в кабине ехали Данил и Ирина, а коза Машка мекала из кузова.

Божедаровка находилась в стороне от больших трас, но к ней вела хорошая асфальтированная дорога. Всё-таки тамошняя церковь пользовалась популярностью не только у нищих верующих, но и у властьимущих жителей города, которые позаботились о том, чтобы не гробить на ухабах дорогущие тачки со своими невестами и с новорождёнными. Хорошая дорога закончилась, как только маленький кортеж миновал церковь. Ярослав ещё долго поглядывал на её уменьшающиеся маковки в зеркале заднего вида: когда они устроятся, он обязательно выполнит бабушкину просьбу и зажжёт в храме три свечки.