Золотой шар

Костю подмывало спросить, что это было и кто кричал, но сейчас было не до разговоров, и он все бежал и бежал за какой-то тенью, пока не ткнулся в нее.

— О, бля! — сказала тень и оказалась Венгловским, который, кроме своего рюкзака, тащил гранатомет РГ-6, «муху», АКМС и кучу гранат в лифчике и подсумках.

Косте вначале стало стыдно, а потом он спросил:

— Послушайте, а кто это орал?

— Да, похоже, твои знакомые в «ведьмин студень» влезли.

— Немцы, что ли? — удивился Костя.

— А кто же еще? — усмехнулся Венгловский. — На вот, возьми, а то оружия, поди, нет?

— Нет, — признался Костя, принимая на руки винтовку СВТ-40 и парусиновый ремень с двумя патронташами. Тогда он понял, что винтовка досталась ему от полицаев, быть может, от одного из тех, кто влез в «ведьмин студень». До недавнего времени никому не было известно, что это такое. Вначале думали, что — ракетное топливо инопланетян, потом — что джем из их банки. А оказалось, это «зеркальная материя», то бишь «черная материя». Ее не могли проанализировать, пока не придумали контейнеры для перевозки, хранилище, не возвели европейский коллайдер. Правда, потом коллайдер ремонтировали полтора года, но это уже детали. За пятьдесят с лишним лет после первого описания Зоны, которое дали братья Стругацкие, ничего не изменилось. Да, классифицировали, да, составили банк данных. Но едва ли смогли постичь больше одного процента находок. Даже «пустышку» не освоили, не говоря о прочей мелочевке. А каждый год появлялось что-то новое. И в разных Зонах — свое. Поэтому за Зоны шла негласная борьба. А за Тунгусскую — даже случилась «локальная война», потому что там нашли «планшетники». А это уже было очень серьезно. «Планшетник» давал возможность колонизировать планеты. Любые планеты. Даже те, которые нельзя было разглядеть в телескоп «Хаббл» и о которых никто ничего не знал. Отпадала надобность в дорогостоящей технике, даже в предварительной разведке роботами. Для страны, которая владела подобной технологией, это было гигантским скачком вперед. Зато в Чернобыльской Зоне нежданно-негаданно открылась Дыра. Именно Дыра, а не Выбросы, которые происходили с пугающей регулярностью. Люди стали пропадать пачками, возникли новые аномалии, и повеяло катастрофой всепланетного масштаба. Поэтому были созданы МСКЗ под эгидой ООН. МСКЗ закрыли Зону и допускали в нее исключительно одних военных и ученых из засекреченных институтов. Естественно, что на российской территории силы МСКЗ были представлены российскими войсками.

Все это, как молния, пронеслось в голове у Кости Сабурова. Этому его учили еще в Московском государственном университете.

Внезапно над Зоной раздались чарующие звуки. Казалось, они возникают ото всюду и разносятся, как шум ниагарского водопада, на много и много километров окрест.

— Что это? — застыл Костя.

— Боишься? — спросил Жора Мамыра, сам клацая зубами.

— Как тебе сказать… — начал Костя.

— Правильно, — перебил его Жора, — я тоже сначала боялся.

На самом деле, Костя не боялся, он просто ничего не понимал. И вообще, даже не знал, куда и зачем они идут, словно это была страшно увлекательная игра под названием «Авто Зона», «Чистое небо» и прочее. Он говорил себе: настанет время — и я хоть что-то начну соображать в этой жизни. Но время все не наставало, и девушки посмеивались над Костей Сабуровым. Отсюда выросли все его неприятности.

— Андрей, кто это поет? — Костя догнал Дубасова.

— Сирены Зоны. «Кудзу» — поющие улитки. «Кудзу» невозможно вынести из Зоны. Многие пытались. Но ни у кого ничего не вышло.

— Почему? — не отставал Костя.

— Потому что чем дальше уносишь ее от центра Зоны, тем тише она поет и тем больше сворачивается в саму себя, пока от нее ничего не остается.

— Как же так? — удивился Костя. — Ничего не остается?

— Нет, почему, остается!

— А что?

— Пустота!

— Ого! — восхищенно сказал Костя. — А что еще есть?

— А что тебя интересует?

— В смысле, что-нибудь новенькое?

— Из новенького — «хонки», от японского слова «дух». Проявляется как классический полтергейст, но не земного, а инопланетного образца.

— А что в них странного?

Дубасов терпеливо объяснил:

— А это на кого нарвешься, смотря какой дух на тебя выйдет. Можно и от страха умереть.

— А-а-а… — протянул Костя и больше приставать к Андрею не стал.

Действительно, думал он, явится монстр, которого ты в глаза не видел, и что тогда делать?

Они выскочили на асфальтированную дорогу. Погони не было. Немцы зря не рисковали. Да и получили они крепко по зубам. Особенно, когда грохнула «муха», с гордостью подумал Костя. За перелеском разгорался пожар. Семен Тимофеевич, которого нарядили в зеленый траварон, оглядывался и жалостливо вздыхал.

— Плюнь, Семен Тимофеевич, — увещевал его Калита. — Мы тебе новый дом построим.

Когда сталкеры надевали шлемы, то общались по закрытой радиосвязи, и Костя их не слышал.

— Как же, построите! — в сердцах отозвался Семен Тимофеевич. — Вы даже крышу не могли отремонтировать. А я просил дважды.

— Так это же «грибница» виновата!

— «Грибница» «грибницей», а внимание?

— Тихо! — вдруг скомандовал Дубасов, который шел первым.

Он продублировал команду рукой, и в темноте ее хорошо было заметно — она светилась зеленоватым светом.

За кромкой леса виднелись река и мост. Дорога перед ними изгибалась, как змея.

— Плохой мост, — выдохнул Жора все свои страхи.

— Почему? — удивился Костя.

— Одних пропускает, а других нет. Тебя точно не пропустит.

— Хорошо, пойду другим путем.

Жора хмыкнул. Он чувствовал Костину неуверенность и пользовался этим.

— А вообще, мы еще посмотрим, — упрямо сказал Костя, — может, это тебя не пропустит, а меня пропустит.

Жора Мамыра снова хмыкнул и добавил гордо:

— Меня уже два раза пропускало: туда и назад. Я ей нравлюсь.

— Кому?

— Ну той… у моста… — неопределенно ответил Жора.

Голос его, измененный электроникой, звучал глухо из-под шлема.

— Одни загадки, — сказал Костя и хотел расспросить подробнее, но его отвлекли.

— Сейчас накажу за болтовню! — услышал он голос Калиты. — Эй, журналист!

Костя пошел на зов. А когда проходил мимо Венгловского, ему показалось, что тот его перекрестил.

— Что? — он очутился рядом с Калитой и Дубасовым.

Оба рассматривали мост через ночную оптику.

— Или мне показалось, или это действительно «Великая тень»… — сказал Дубасов, а при приближении Кости замолк, скривившись, словно у него болели зубы.

— Вот что, — сказал Калита, — подойдешь к мосту посмотришь, что там, но без фанатизма. Если кто-то или что-то есть, просто необычное, махнешь рукой.

— Хорошо, — согласился Костя.

До моста всего было метров сто. Сереющая дорога, изогнувшись, выбегала к нему. Чего бояться? — подумал Костя. Дойду, погляжу и вернусь назад. Мне всю жизнь везет, а игры, даже самого сложного уровня, я с первого раза прохожу до конца, без дублей. Повезет и сейчас. Через секунду он уже думал иначе. Вот послали на заклание, как кутенка. А если сбегу? Лес темный. Отсижусь под кустом. А утром явлюсь на КПП номер три. Собственно, к этому КПП номер три мы и ехали. Обычная дежурная съемка на фоне обихоженной территории, где чудеса бывают только под Новый год. Интервью с дежурным офицером. Обед с наркомовскими. Все чин-чином. Все по уставу. Хотя мне давно уже скучно от таких заданий. Другое дело Зона, в которую официально доступ закрыт. Такой шанс выпадает раз в жизни. Иные спят и видят, как попасть сюда, а меня, считай, судьба забросила. Чего мы, немцев в кино не видели?

Костя тут же передумал сигать в кусты. Куда интереснее было посмотреть, что делается за поворотом. Жаль, камеры с собой нет. Камера осталась в расстрелянной машине.

На дороге что-то фосфоресцировало зеленым светом. Словно краску пролили или корова лепешку уронила. Может, это и есть «ведьмин студень»? Только дурак туда полезет, да и то если сильно напьется, думал Костя, обходя светящуюся зеленоватым пламенем лепешку. Винтовка ему только мешала, и он тащил ее неумело, как лопату. Правда, умудрился клацнуть затвором, загнать патрон в патронник — так, на всякий случай.