Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

По льду снова расходятся круги от упирающейся ладони. Гладь прогибается под ней, расступается, а в сторону ползут пологие медленные волны. Все же, лед так похож на воду. Даже если это ‑ Лед.

Итак, трофеи рассортированы, трупы скоро будут вморожены в лед. Лошадиные в один, человеческие в другой. Теперь можно подумать над своим поведением.

Неприятно было. Чего я так испугался? Конечно, удачно все получилось... в этот раз. Что мешало использовать мой фокус с Водой? Зачем я его тренировал, если струсил применить его при первой же необходимости? Зачем он мне?

Что за глупая, бесполезная эмоция? Это что, ‑ слабость или бунт тела, желающего отправить мой дух обратно в Пустоту? Хотя какая разница, чем была вызвана та импотенция разума?

Да, ну и слова я знаю. Интересно, откуда? Кем же я был до того, как потерял там значительную часть себя?

Как бы там ни было, сейчас это не важно. Приоритет в коррекции своего поведения. Надо работать над собой. Подобная слабость, как сегодня, в следующий раз может стоить мне жизни. Следует держать своим эмоции в узде. А лучше использовать на повышение своей эффективности.

Я примерно знаю, с чего пожаловали солдаты. Память прошлого Хаку подсказывает, что их мог направить кто‑то из соседей. Этот дом находится на отшибе. А вот доброжелатели из других крестьянских жилищ вполне могли дойти до дороги и постоялого двора.

А ведь солдаты ездят по дороге не то чтобы редко. Если не ошибаюсь, раз в две‑три недели появляются. И порой реагируют на жалобы черноногих. Особенно, если речь идет о таком, как я. Нелюди. Демоненке.

Что характерно. Если на дорогу никто не выйдет и не обратиться, вряд ли слуги землевладельца появятся раньше осени. Времени сбора налогов.

Мне повезло сегодня. А удача дама такая. Не стоит приставать к ней слишком часто. Лучше подстраховаться.

Лед освобождает место внутри дома, переползая наружу. Две дополнительные комнаты, толстые стены. Нетающий лед защитит мое жилище от огня и ударов.

Я знаю, из‑за кого приехали солдаты феодала. Если я хочу обезопасить себя ‑ нужно убить тех, кто привел их ко мне.

Думаю, завтра с рассветом я отправлюсь в путь к первому дому.

Лед наползает на тела лошадей. Простите, лошадки. Я не мог вас отпустить. И мне тоже нужно что‑то есть.

Водяная нить соединяет указательные пальцы. Тонкая. Прозрачная. Будь я побольше, мог бы ее использовать в бою.

Пальцы проходят мимо тела лошади, так, что тонкая нить из воды... нет, Воды, отрезает кусок мяса с бока. Кушать пора.

Интересно, а что, если совместить нить с тем комком хлыстов? Заменить три толстых кнута на десяток нитей? Это идея. Правда, это не решает проблемы с теми, кто навел солдат на меня.

Не то, чтобы я желал им гибели или злился на них. Просто понимаю ‑ в тот раз мне повезло. Если не хочу дразнить удачу, нужно обезопасить себя до конца зимы. Насколько понимаю воспоминания того, прошлого Хаку, если крестьяне не появятся, солдаты не почешутся. Во всяком случае, пока не придут сборщики налогов. Или не нажалуются соседи.

Итак, мне нужно оружие ближнего боя. Мне нужно что‑то, блокирующее противника. И мне нужна готовность к сражению. Тогда, в подвале, меня спас страх. А вот ужас перед солдатами и скорой расправой помешал применить мою атакующую... как там это местные называют? Ах, да... технику.

Значит, еще две... техники. И собственная готовность идти до конца.

Если я решил, что очищу тылы, я так и сделаю. Осталось убедить себя.

Вода поднимается из чаши тонкой струйкой, следует за моей рукой. Точно веревка. Мне нравиться. Надеюсь, они ее не порвут. А теперь...

Теплая рукоять и теплый белый клинок. Почти как у главного среди солдат, оставшихся в моем доме. Только лучше. Если оставить это нож в чаше, вскоре та заполнится водой. А если представить, как что‑то, управляющее водой и создавшее лед, проходит сквозь меня по ножу, лед образуется быстро. Вода, с которой контактирует такой нож, мгновенно замерзает, разбивая глиняную чашу. Наверное, также можно и с человеком.

И потом нож выходит из созданного, холодного льда, легко. Словно бы теплый лед и холодный, обычный, не контактируют друг с другом. Не смерзаются.

В подвале теперь лежат еще и вещи солдат, и тех, кто пытался убить Хаку. Ножи, копья. Одежда. Тело матери Хаку я оставил в той комнате. Лишь уложил ее и заставил Лед образовать над ней саркофаг. Прочих я побросал в яму за домом, созданную Льдом. Заставить его вытеснить землю, а затем сгрести ее вниз, в яму с голыми мертвецами, было трудно. Но я справился. Теперь за домом находиться настоящая могила. Хоть немного меньше следов чего‑то странного вокруг дома. Хотя, что самое главное, место освободилось.

Конина скользит по пищеводу. Приятное чувство насыщения. Вот и закончилась первая лошадка. Давно заметил, что ем неожиданно много. Словно занятия с Водой и Льдом отнимают море сил. Поэтому ем, наверное, за пятерых.

В середине ночи я отправлюсь в путь. У меня есть два железных ножа, десять ледяных, фляга с водой и самострел. Копья я решил не брать ‑ они втрое длиннее меня. И, в отличие от ножей, ими я совсем не умею пользоваться. Даже не представляю, как ими что‑то делать. Ножи же... не думаю, что потрошение змеи или рыбы сильно отличается от удара по человеку.

Глава 2. Freeze

Снег... он похож на воду и Лед одновременно. Но при этом в нем много воздуха, попавшего между разлапистыми лучами ледяных кристаллов, устилающих землю слоем мне по пояс.

Глубокий снег... повезло мне с погодой. Вернее, повезло, что я научился ходить по нему, не проваливаясь. Думаю, все дело в том, что снег ‑ тоже Вода. Замороженная, рыхлая, перемешанная с воздухом, а потому подчиняющаяся мне как‑то лениво и медленно, но все же вода.

Я стою на склоне покатого холма. Гребень передо мной. А за ним, у подножия холма, стоит такой же дом, как у меня. Только без теплого Льда.

Первый объект в моем списке. По воспоминаниям Хаку‑прошлого, за месяц до... инцидента, здесь жила семья из пяти человек. Кормилец остался в ледяной глыбе... я, кстати, вынул тело, заточенные в Лед. Теперь лежит в земле, вместе с остальными, кто покушался на мою жизнь. На всякий случай сделал каждому из них по второй улыбке от уха до уха. А то мало ли... вдруг Лед не убил их, а просто сковал? Еще оттают...

Мне известно, сколько здесь было людей месяц назад. Пять минус один ‑ это четверо. Уже лучше ‑ меньше противников. Но старший из детей должен быть чуть сильнее меня. Двое младших довольно шустро бегают. Да и их мать не стоит сбрасывать со счетов.

Все обдуманно в те дни, что были потрачены на тренировки. Все известные риски взвешены, нравственная оценка произведена. Солдаты так просто в этих краях не появляются. Рядом нет дорог, нет поместий и замков. То есть их кто‑то навел. И мне известны наиболее вероятные виновники.

Я не хочу проверять, что будет в случае смерти этого тела. Даже если после его разрушения я просто вернусь туда, откуда начал ‑ я против.

Холод, пустота, и бесконечное Молчание, тянущее душу медленно, точно коктейль через соломинку. Если бы она при этом хотя бы еще довольно причмокивала, чавкала ‑ это было бы не так страшно. Отвратительно, до злых слез беспомощности страшно. Но не было бы этой тупой, тоже медленно выедаемой безысходности. Словно бы душа медленно распадается под влиянием каких‑то природных процессов.

Лучшее, на что, наверное, стоит рассчитывать, в случае деструкции моего вместилища ‑ это возврат в состояние на момент сделки. Может, даже с бонусами. Не думаю, что существование в виде бестелесного, долгоживущего и все так же медленно пожираемого заживо Холодом призрака меня прельщает.

То, что у меня есть тело ‑ уже чудо. А чудеса редко повторяются.

Простейший вывод. Получил тело, узрел чудо ‑ молодец. Теперь следует вцепиться в открывшийся шанс зубами, ногтями и чем возможно. И не отпускать, сколько могу.