Темная сторона Луны

— По принципу магнита, положенного в кучу металлических стружек, — задумчиво произнес Гартман.

— Да, пока эти стружки сами не станут магнитом и не начнут оказывать такое же магнитное воздействие, — глаз Кайла уже совсем заплыл и представлял собой ужасное зрелище. — Или представьте себе, что вы подключили запрограммированную монтажную машину к складу с запасными частями… нет, здесь невозможно почти никакое разумное сравнение. Короче говоря, протеин использует для размножения находящийся в клетке строительный материал.

— Как все это происходит?

— Строительный материал — это обычные частицы живой клетки тела, которые спонтанно то соединяются, то снова распадаются. Конечно, вероятность того, что частицы случайно найдут друг друга, невелика, но каждый морон состоит из миллиардов клеток, к тому же существуют миллиарды моронов. Поэтому рано или поздно это, в конце концов, произойдет, как только их соберется достаточное количество. Эволюция только для того прибегла к такому механизму, чтобы начать переход от моронов к джередам. Чем больше муравьев, тем неотвратимее процесс.

Гартман всмотрелся в стоявшего перед ним воина, различив и на его голове серебристую паутину.

— Эта штука вряд ли сумеет сдержать подобную инфекцию, — с сомнением сказал он.

— Нет, — согласился Кайл, на этот раз в его голосе прозвучала с трудом скрываемая ярость. — Вместо этого она разрушает частицы мозга, которые делают из морона джереда, поэтому он уже не может стать членом сообщества.

— Этот воин слеп и глух, — догадался Гартман, вспомнив прежние объяснения Кайла о том, что джереды существуют в мире, перегруженном шумами и запахами, введенными в русло слабых электромагнитных колебаний пробудившегося мозга.

Сообщество джередов сливается в единое целое, в котором отдельные живые существа уже не являются индивидуумами. Любое воспоминание имеется в сознании каждого джереда, а в одном из них оно сохраняется на протяжении нескольких лет. Если джереда изолировать от сообщества, он будет вести себя подобно новорожденному ребенку. Однако вернувшись в свою привычную среду, сотканную из посланий и раздражителей, воспринимать которые человек просто не в состоянии, джеред через несколько лет снова может стать индивидуумом и будет вновь поглощен сообществом.

— Он глуп, это обыкновенный выдрессированный робот, без инициативы, без разума, — продолжал кипятиться Кайл. — Рано или поздно все эти создания непременно погибнут или же сойдут с ума. Подобных бездуховных воинов шайты используют в качестве камикадзе для нападения на гнезда джередов, — дыхание Кайла участилось от ярости. — Да, это вполне в их духе: послать в гнездо паразита, который еще в мрачные доисторические времена являлся настоящей чумой для джередов, — он замолчал.

— Но почему это действует в случае с людьми? — спросил Гартман, имея в виду инфекцию, превращающую существо в джереда.

— Случайность, — помедлив, ответил Кайл. — Просто часть веществ, входящих в состав протеина, имеется и у человека. Вам известно, что это основополагающие молекулы. Кроме того, всякое высокоразвитое существо является носителем подобных молекул. Обычно этого оказывается недостаточно, но нужные вещества можно вводить и извне. Человек, постоянно находящийся рядом с джередом, получает отсутствующие субстанции с воздухом и пищей.

— Не рассказывайте мне чепухи, — заметил Гартман. — Это длится слишком долго.

Кайл холодно рассмеялся.

— Ключ ко всему — нервная система человека. Существует несколько областей коры головного мозга, особенно восприимчиво реагирующих на определенные влияния… в общем, это трудно описать. Изменения, которые вы наблюдали у ваших солдат, — это только своего рода транс. Физические изменения наступят позднее, и только после этого человек полностью превратится в джереда. Это же была просто счастливая случайность.

— Смотря с какой точки зрения все рассматривать, — решительным голосом произнес Гартман, пристально глядя на Кайла.

— Конечно, — вежливо согласился тот.

— Между прочим, вы могли бы воспротивиться этому.

Кайл медленно кивнул.

— На меня не так-то легко оказать воздействие, как на нормального человека, — сказал он. — Кроме того, это являлось частью сделки, — Кайл отвернулся, посмотрев единственным глазом на охранника перед дверью, потом добавил: — К тому же я сам хотел этого.

Гартман не стал выяснять причину столь странного поведения, понимая: если у мега-воина возникнет желание поговорить на эту тему, он рано или поздно сделает это.

— Значит, воины позади нас инфицированы, — заключил Гартман. — Они уже не мороны, а изувеченные джереды.

— Да, — горько усмехнулся Кайл. — Никто не придет за ними, Гартман. Нас заперли сюда, чтобы устранить с дороги. Здесь мы и заплесневеем вместе с нашими жалкими охранниками.

— Но почему они просто не убили нас? — удивился Гартман.

— Возможно, у шайтов есть чувство юмора, — мрачно ответил Кайл. — А может, они — полные дураки.

— Как же мы выберемся отсюда?

Ничего не ответив, Кайл выпрямился, словно находившийся за его спиной воин состоял из воздуха. Вслед за этим раздался жуткий треск разрываемых роговых суставов. Стоявший перед Гартманом охранник сразу очнулся от оцепенения и рванулся вперед. Но Кайл ударом ноги пробил ему грудную клетку. Гартман вскрикнул от ужаса, почувствовав, как начали сжиматься клещи на его руках и ногах. Краем глаза он наблюдал за бесформенной тенью, с захватывающей дух скоростью вращавшейся вокруг своей оси. Почерневшая рука мега-воина на миг коснулась щеки Гартмана, и вслед за этим клещи, готовые вот-вот раздробить его кости, замерли на полпути. Послышался треск хитина, затем на Гартмана пахнуло теплом последнего дыхания морона.

Прежде чем джеред убрал свою руку, Гартман заметил между осколками хитина, сухожилиями и раздробленными костями сплетение серебристых нитей.

— Как вам это удалось? — с трудом выдавил Гартман.

Все его тело болело, ноги вдруг стали мягкими, как вата, и Гартман на какое-то мгновение испугался, что муравьи сломали ему позвоночник.

Кайл выпрямился. В полутьме он казался еще более бесформенным, чем раньше.

— Все дело в приспособляемости, — произнес джеред, открывая второй глаз.

Отклонившись назад, Гартман уперся в мертвого муравья, которому Кайл, очевидно, порвал нервные связки. Мега-воин в это время склонился над находившимся перед дверью охранником. При тусклом свете ламп Гартман успел заметить, что под обожженной кожей Кайла в местах, где уже отпали отмершие человеческие ткани, проступает какая-то гладкая черная масса, сверкающая как смазанный маслом панцирь.

— Что с вами? — невольно вырвалось у Гартмана.

— Не знаю, — просто ответил Кайл. — Очевидно, что-то произошло во время последнего прохода через трансмиттер. Сначала все болело и приходилось прилагать огромные усилия, чтобы вытерпеть это, но теперь… это даже приятно.

— Вы изменяетесь, — сказал Гартман, зачарованный ужасным видом мега-воина.

Левая половина лица Кайла превратилась в застывший панцирь из черного хитина, с которого клочьями свисали остатки обгорелой человеческой кожи. Вновь открывшийся глаз принял равномерную темно-синюю окраску.

— Между прочим, изменения коснулись только места ранения, — заметил Кайл. — Похоже, заживлением моих ран манипулируют. Моя собственная ткань больше не восстанавливается, а заменяется другой, — он приподнял правую руку, пальцы которой выглядели как когти, вырезанные из эбенового дерева.

— Ваши люди? — спросил Гартман, освободившись наконец из объятий мертвого охранника.

— Это не в нашей власти, — не совсем уверенно ответил Кайл.

Гартман не возражал.

— Шайты почему-то хотели удержать нас здесь.

— Это было довольно глупо с их стороны, — сказал Кайл.

Гартман с трудом оторвал взгляд от мертвого воина и посмотрел на бывшего охранника Кайла. Тот лежал на спине с разорванными, точно гнилое дерево, конечностями и вдавленной грудной клеткой. Странно, но Гартман нигде не заметил крови. Муравьи выглядели так, словно их мумифицировали.