Долина смертных теней

Они были крайне напуганы и в слезах, хоть и совершенно напрасно. Скорее всего, станут новыми жительницами селения в недрах танкового завода, и за день завтрашний им нечего будет беспокоиться. В любом обществе молодым женщинам всегда рады – как все общество в целом, так и их будущие мужья. В условиях нехватки представительниц прекрасного пола и жесткой конкуренции среди мужчин даже приданое в виде необходимости растить чужого ребенка – весьма умеренная цена за красивую жену.

Макс подтолкнул Киру в угол, где сбились в кучу плачущие женщины и дети. Ему было немного жаль их – возможно, некоторые из них любили своих похитителей, а детишки попросту остались без отцов, хоть и не понимали этого. Увы и ах, но мир вечной стужи – жестокий мир.

Четырехлетняя девочка с криком: «Мама!» – бросилась к Кире, и та, расстегнув полушубок, села на скамейку, посадила дочь на колени и прижала к груди.

Макс чуть ухмыльнулся. Сильные женщины, способные держать в руках оружие, были его слабостью. Эта бестия как раз из таких – красивая и чертовски опасная в любой иной ситуации. Но даже сильная женщина с ребенком становится уязвимой. По сути, Кира целиком и полностью находится теперь в его власти, хоть, возможно, еще не осознает этого факта.

Макс повернулся к Вепрю, плотному крепышу средних лет.

– Степан, что дальше делать будем? – Необходимость в позывных при личном разговоре отпадала, потому он обратился к собеседнику по имени.

– Черт его знает. Главный из заводских убит, его помощник тоже – одной гранатой накрыло. Что именно мы должны вернуть, остальные не знают. Вот так.

– Какие у них потери?

– Одиннадцать человек осталось всего. Возвращаться сейчас, как ты понял, не резон, да и не получится без транспорта. Женщины и дети ночью полтора десятка километров не одолеют.

Вепрь понизил голос:

– Меня вот что беспокоит. Люди из поселка – разговор один, они перед старостой своим в ответе…

– Иван Николаевич – председатель, – уточнил Макс, – таков его титул.

– Да хрен редьки не слаще. За твоих я тоже не знаю, а мои бугаи уже давненько, это, с женским полом не общались. Опасаюсь, как бы чего не вышло.

– Пленные поступают в распоряжение нанимателя, – напомнил наемник пункт договора, – контракт есть контракт. За них еще и премиальные.

Вепрь кивнул:

– Да я помню. Просто говорю – как бы чего не вышло.

– Не бери в голову. Если что – ствол в лоб и мозги на стенку. Шучу, ясен пень. Ты одного сегодня потерял? – перевел разговор на другую тему Макс.

– Угу. Баран был да жлоб в придачу, чего греха таить. Даже и не жалко особо.

В этот момент вошел Петр Ушинский – самый старший из тех заводчан, что остались в живых. Он был мрачнее ночи, и трое идущих за ним товарищей выглядели примерно так же. Шутка ли – потерять девятнадцать человек меньше чем за пять минут. Конечно, спросу с Петра никакого – не он же командир. Зато сейчас у него появилась возможность выдвинуться.

– Я только что говорил с Сатаной. У него нет потерь. Шрайк, у тебя что?

– Нет потерь, – отозвался наемник.

– Здорово вышло, – желчно изрек Ушинский, – у вас на полтора десятка всего один убитый. На хрена было вообще вас подряжать на это дело, все равно убитых куча!

– Мы нанимаемся для того, чтобы делать дело, которое не могут осилить дилетанты, а не для того, чтобы умирать вместо них, – парировал Вепрь, Макс же только фыркнул.

– Если б нас не подрядили, вы все бы уже умерли, – заметил он.

Ушинского не любил никто. Хитрый интриган, постоянно норовящий присвоить чужие заслуги, он уживался в довольно-таки дружном коллективе Завода только благодаря тому, что умел чинить оружие. И тот факт, что он оказался среди тех, кого Иван Николаевич послал в рейд, был весьма красноречив. Кажется, председателю Ушинский уже крепко поднадоел.

Тем временем он скользнул взглядом по группе женщин и остановился на Кире.

– Кажется, нам предстоит не такая уж и скучная ночка в награду за наши труды, – процедил он, обращаясь к своим дружкам.

Кира встрепенулась, услышав это, и в ее глазах сверкнул недобрый огонек. Всхлипывания остальных женщин стали громче.

– Я не думаю, что ты заслуживаешь награду за то, что закопался в снег глубже, чем те, которые погибли, – холодно ответил Макс.

– Ты оборзел, Шрайк? – процедил Петр сквозь зубы.

– Я просто выполняю работу, за которую мне заплатили, – улыбнулся тот, – пленные поступают в распоряжение нанимателя.

– А я, по-твоему, кто? – высокомерно заявил Ушинский.

– Мой наниматель – Сибиряков Иван Николаевич, – отрезал наемник, – а ты просто недобитый дилетант. А теперь вали отсюда. Ты со своими людьми отправляешься назад, в поселок, чтобы передать Ивану Николаевичу, что грабители перебиты и мы ожидаем транспорт для женщин и трофейного добра.

– Отличная идея, – ухмыльнулся Вепрь, – так тому и быть.

– Да как ты смеешь мне приказывать, ты… – зашипел Ушинский.

– Да упаси Господь. Я просто сообщаю тебе, что группы Вепря, Сатаны и Шрайка остаются тут. В двух домиках места как раз на два десятка людей. Аккурат для нас и для женщин с детьми. А вы как себе пожелаете. Хотите – идите домой сейчас, хотите – ночуйте на улице и идите домой утром.

Оба наемника ухмыльнулись, и их подчиненные тоже начали расплываться в саркастичных и презрительных ухмылках.

Когда заводчан выдворили из дома, одна из девушек рискнула заговорить.

– Скажите, – обратилась она к Вепрю, – а там все такие? Ну, наниматели ваши…

– Однозначно нет, – ответил за него Макс, – я вас уверяю, что глава поселка – вполне приличный человек, как и большинство других. Уродов вроде этого немного. Просто сюда, на бойню, послали нас, наемников, потому что нас не жалко, и всякую шушеру, по которой тоже никто не заплачет.

– Так, разговоры разговорами, а я хочу жрать, – заявил Стикс, – тут же должно быть что-то съестное. Мне надоели сухари!

После простого, но обильного ужина люди начали укладываться спать. Похлебка из сушеных грибов, картошки и хорошего свиного мяса, приготовленная во внушительной кастрюле девушкой по имени Татьяна, приятно отягощала желудок и располагала к крайне благодушному настрою. Кровавая бойня, разыгравшаяся здесь всего пару часов назад, постепенно отходила в прошлое. Женщины, если и горевали об убитых бандитах, то не показывали этого. Одних больше занимала забота о детях, другие с тревогой думали о том, что ждет их завтра.

Макс проследил, как Кира накормила дочку, уложила спать и готовилась лечь спать рядом. Когда девушка случайно взглянула в его сторону, поманил ее кивком и указал на скамью у камина, на которой сидел сам. Кира молча подчинилась.

– Тут вроде кто-то обронил, что первая из девушек была похищена два года назад? – негромко, чтобы никто не услышал, спросил наемник.

– Ну и?

– Твоей девочке года четыре.

– И что такого? – с плохо скрытым беспокойством пожала плечами Кира.

– Ты не была похищена, я полагаю.

Девушка несколько секунд молчала, потом очень тихо сказала:

– Да, я сама присоединилась к ним.

– Я так и думал, – кивнул Макс.

– Что ты думал?! – тихо, но со злостью сказала та. – Может, ты подумал, что мое поселение вымерло от какой-то заразы, включая отца Линды? Может, ты подумал, что мне совершенно некуда было деваться с двухлетним ребенком на руках посреди снежной пустыни?

– Не надо оправдываться, – спокойно ответил наемник, – я не собираюсь судить тебя. Я такой же убийца, как и ты. Убиваю других, чтобы выжить самому. Кстати, красивое имя дочурке подобрала. Спокойной ночи, Кира. У нас еще будет время для… общения.

Он поднялся со скамьи и двинулся в другую комнату, где уже спали на полу Стикс и Серый, приспособив в качестве постели снятые со стен ковры.

Грабители жили в роскоши, отметил про себя Макс, снимая последний ковер. Перед тем как лечь, он подпер дверь в комнату стулом так, чтоб ее нельзя было открыть бесшумно, и положил под подушку пистолет. Мало ли что. Людей Вепря и Сатаны он не опасался, зная их репутацию, а вот горлорезка Кира может выкинуть номер.