Проснуться среди звезд (СИ)

Давя ногами попискивающий иней, он припомнил, как истерически рыдал после первого боя — весь нестерпимый ужас смерти навалился тогда на него, и но еще не мог, не умел с этим справиться. Какая все-таки подлость — на самом острие всегда должны быть самые уязвимые!

Шаг… Еще шаг… Створки шлюза открыты внутрь, обнажая оранжевую утробу крейсера — на Антора пахнуло пресным запахом разогретого пластика и машинного масла. Вот и все — обряд возвращения закончен. Снаружи незаметно — только взгляд чуть потускнел, да движения замедлились, став округло-плавными. Но если бы кто мог заглянуть прямо в душу, то вряд ли узнал бы его теперь.

…Оранжевый свет изотопных ламп придавал всему оттенок потусторонней жути, а изломанные тени роботов усиливали это впечатление — трюм казался раскаленным преддверием ада. «Часовая готовность… Часовая готовность… — пробубнило где-то под потолком, — всем, не участвующим в погрузке и профилактике, немедленно покинуть трюм…» Мовай невольно втянул голову в плечи от этого неживого голоса и покосился на своего нового командира — тот был невозмутим. Переждав стадо роботов-дублей, с лязгом топающих к своим хранилищам, он вовремя увернулся от неуклюжего погрузчика и проник, наконец, к выходу из этого бедлама. Мовай держался рядом, с опаской поводя глазами — действительно, со стороны процесс техосмотра, совмещенный с погрузкой и сменой личного состава, выглядел устрашающе. Офицеры, деловито спешащие по своим делам, праздношатающиеся десантники, без толку тыкающиеся новобранцы и куча кричащих, галдящих и ругающихся техников в замызганных комбинезонах составляли пеструю картину, а юркие ремонтные роботы, неожиданно возникающие из каких-то щелей и пробегавшие невзначай по стенам и потолку, довершали ее. Антор уверенно вел своего подопечного запутанным лабиринтом проходов, время от времени оглядываясь, чтобы не потерять в суматохе. Неожиданно они оказались в другом трюме, еще большем, чем тот, который покинули — боковая галерея, плавно изгибаясь, вела их наверх. От одного взгляда вниз у афрана закружилась голова — копошившиеся там люди выглядели отсюда не больше муравья… «Главная грузовая палуба, — сообщил хонниец, — сейчас ярусы убраны — загрузка не полная…» Молодой штрафник между тем успел уже полностью потерять ориентировку в этом индустриальном хаосе — все эти несимметричные объемы и непрямые углы, казалось, нарочно придуманы для того, чтобы запутать, заморочить угодившего сюда человека, лишив его привычных ориентиров — где пол, где потолок, где стены? Что и говорить, планировка диковатая. Она и не ставила своей целью создать удобства для людей, сообразовываясь в основном лишь с хитрыми выкладками нелинейной механики и свирепой заумью сверхпространственных измерений. Основой же была спираль — и весь корабль был словно скручен в жестоком припадке…

— …сюда, — кивнул Антор на малозаметный закуток, — шахта техподъемника…

Втолкнув юношу в осветившуюся клетушку, он задвинул дверь и нажал одну из трех оказавшихся на щитке кнопок. Клетушка внезапно поехала куда-то вбок — Мовай едва не упал, больно врезавшись локтем в стальную стенку.

— Идет вдоль спирали генератора, — объяснил наставник, видя, как он потирает ушибленный локоть. Вообще-то можно было воспользоваться «сквозняком» — шахтами центрального ствола, но Антор, как старожил, предпочитал свои, более короткие пути.

…После гудящего трюма здесь было тихо и спокойно. Неяркий свет и приглушенные тона сочетались общим холодноватым колоритом. Звук шагов тонул в пористом пластике — это напоминало больницу, да, по сути, и было ею. Жилые соты на сотни ячеек — искусно рассчитанный садок для полутора тысяч еще не спятивших мужчин. Жилые помещения охватывали своей ячеистой структурой мозг корабля — электронные системы и посты управления, играя роль дополнительной термоизоляции. Ядро крейсера сгорит последним, до конца не утратив способности сражаться…

Тишина и видимый простым глазом комфорт явно произвели впечатление на молодого афрана — видно, не этого он ожидал. «Кроме шуток — может, он ожидал стальных листов с заклепками и трехэтажных нар?» — с иронией подумал Антор и произнес вслух, чтобы приободрить своего спутника:

— Ну как тебе наша старушка?

— Старушка?

— «Гром».

— А-а… Отлично! — шоколадные глаза его вновь обрели жизнь и влажно искрились. Но вдруг он в недоумении замедлил шаг:

— Но почему старушка? Ведь «Гром» — он?

— Ишь ты, заметил, — проворчал про себя Антор, подталкивая его ладонью. Ответил чуть погодя:

— Потому что посудина, на которой служишь, всегда женского рода. А почему… Вот разве от тоски?

Мовай смущенно улыбнулся:

— Да, конечно, я понимаю…

Антор посмотрел искоса, но ничего не ответил. Понимает он… Вздохнув, повернулся к шестиугольным люкам-дверям, нащупывая глазами нужный номер. Вот и он — остановившись, хонниец целую долгую секунду смотрел на него, словно пытаясь что-то мучительно вспомнить.

— Пришли, — наконец, выдохнул он, медленно, на ощупь, словно слепой, вынимая из нагрудного кармана личный жетон, — ячейка номер тринадцать — специально для счастливчиков… Заходи, будь как дома.

Не оглядываясь, сунул жетон в прорезь замка и вошел в наливающуюся светом темноту. Если бы он оглянулся, то увидел бы, как дрогнуло подвижное лицо афрана при слове «дом». Слишком свежа была память… Но рядовой Антор Велес всегда хорошо знал, что ему не надо делать.

…Старт не задержался ни на секунду. Спешно загруженный и пополненный людьми и роботами «Гром» грузно отвалил от причального стыка, стряхнув с него серебристое облачко инея, и, слепо помаргивая огоньками маневровых дюз, начал отдаляться от пузатого транспортника все дальше, дальше… Превратившись в маленькую звездочку, он был виден еще некоторое время. Потом пропал.

Глава 4

…Никто на этот раз не ложился в противоперегрузочный кокон — грань между простым ползанием в пространстве и сверхсветовым рывком была незаметна. Собственно, для самого корабля никакой разницы и не было — изменилось окружавшее его пространство. Теперь крейсер можно было обнаружить только по тени на звездах да по редким квантам энергии, вырывающимся из его плотно закупоренного мирка — ничто вещественное оттуда вырваться уже не могло. Призрак мчался по вселенной — куда и зачем… Координаты прибытия, запрятанные в недрах электронных систем, ничего не говорили о цели — может, это точка рандеву с эскадрой, или место пешки в распланированной операции… А скорее всего, просто район космоса — и карт-бланш на свободный поиск. Поиск чего? Глупый вопрос — все, что не опознано, автоматически попадает в разряд врагов и подлежит уничтожению. Ибо, как уже было сказано, только людям должна принадлежать эта галактика…

…Ячейка — она ячейка и есть, назвать ее каютой было бы слишком громко. Просто помещение для сна. Могло даже показаться, что они вернулись в каюту транспортника — стандартизация в полной мере явила здесь свое убогое лицо. Правда, кое-какие признаки указывали на личность хозяина — сразу бросался в глаза, например, большой стеклянный графин в нише туалетного столика (Антор случайно выиграл его в лотерее во время прошлого отпуске); так же башмаки из пористого пластика стыдливо показывали стоптанные задники из-под койки, придавая помещению даже какой-то уют. На переборке висела фотокартина — лесной пейзаж. Да, еще в приоткрытом шкафу виднелся старый рабочий комбинезон, почему-то еще не выкинутый в утилизатор. Вот, пожалуй, и все — Антору хватило одного взгляда для того, чтобы вновь ощутить себя в знакомой среде. Когда-то он делил эту ячейку с… Он встряхнул головой, привычным усилием отбросив непрошеное воспоминание, и указал Моваю на одну из двух коек:

— Вот твое место.

Жест вышел каким-то неуверенным, и Антор подосадовал на себя — раскис! «Родные стены? Как же, как же…» Продолжил более энергично:

— В общем, устраивайся, пока время есть…

…Время первого урока приспело скоро — заскворчавший транслятор выдал марш космической пехоты и призвал очередную смену на гипносеанс. Это явно относилось и к ним, поскольку прозвучало в их каюте — но дернувшегося было к выходу Мовая остановил взгляд спокойных серых глаз… Ничего не сказав, хонниец через несколько секунд отвел глаза и вернулся к прерванному занятию, продолжив подчеркнуто невозмутимо расставлять свои вещи. Когда все было разложено по местам, от повернулся и негромко сказал: