Примархи

Казалось, что время замедлилось. Мрак подземелья осветили дульные вспышки. По всему коридору, словно гром, разносился грохот огня болтеров.

— Огонь на подавление! — скомандовал Омегон, хватая Ксалмагунди и выдергивая ее из-под перекрестного обстрела. Волион ответил уничтожающим градом из своего болтера, направив его в боковой проход — Альфа легионеры приближались, используя в качестве укрытия выемки дверных проемов камер.

Высунувшись понизу, примарх срезал трех ближайших легионеров и снова исчез за углом. Почти сразу же возобновился подавляющий огонь Волиона, который дал Омегону драгоценные мгновения для размышления. Он настроил канал вокса.

— Сержант, — окликнул он. — Доложить!

В воксе он слышал непрерывное рявканье обоюдного огня болтеров.

— Нас обошли на спальном уровне, сэр, — признался Сетебос. — Несем потери. Выходы блокированы. — На мгновение сержанта заглушил его же пистолет. — На этом уровне нет спален. Схемы ввели нас в заблуждение. Мы пришли прямиком в перестрелку.

Омегон почувствовал, как губы непроизвольно кривятся в оскале.

Также на схемах базы не было потайного входа в пси-пениториум в фальшивой камере на краю бокового коридора. Предположительно, чтобы проще отбить уровень в случае прорыва защиты, легионеры гарнизона воспользовались потайным ходом, отвечая на первоначальные запросы Урсина Эхиона о подкреплении в центре пениториума. И вот теперь засада, которую Омегон спланировал для вызванных легионеров, оказалась контрзасадой — вместе с ощущением злости и разочарования примарх не мог не почувствовать укола гордости за тактическое мастерство Яника.

Разрывные болты рвали стены и пол вокруг Омегона и Ксалмагунди. Заполнявшие центр силы скитариев начали пробиваться по основному коридору, наудачу производя вперед выстрелы из боевых конечностей. Примарху снова пришлось вытаскивать хрупкого псайкера с пути неприятностей, прикрыв ее своей керамитовой громадой.

— Перезаряжаюсь! — крикнул Волион. Вместо того, чтобы прикрыть его огнем из болт-пистолета, Омегон отстегнул с пояса пару гранат и метнул их в боковой проход.

Сдвоенный взрыв сотряс коридор, убив наповал еще двух легионеров из гарнизона и выбросив еще нескольких из-за укрытия прямо на смертоносную линию огня Волиона.

Так не могло продолжаться. Космодесантники приближались к узлу с одной стороны, часовые-скитарии — с другой, и единственным местом для отступления была открытая камера Ксалмагунди, однако Омегон не собирался возвращаться в иссушающий душу мрак. Он бился с собственным Легионом — сюрпризов следовало ожидать. Впрочем, настало время вернуть себе преимущество.

— Ксалмагунди, — выкрикнул он, выпуская шквал болтов. — Пора погреметь клетками!

Псайкер поняла.

Наклонив голову и прикрыв большие черные глаза, Ксалмагунди сконцентрировалась на непосредственном окружении. К грохоту стрельбы добавился новый звук: визг сминаемого металла, разлетающихся замков и искривляющихся петель.

Толстая дверь возле узла вылетела из усиленной рамы и с неудержимой сокрушительной силой ударила в противоположную стену. За ней последовала другая, а затем еще одна. Это было так, как будто в камерах вдоль прохода последовательно нарастало давление, которое достигало взрывного пика, срывая со стен покрытие пси-защиты. Гремящая сила прокладывала себе путь по пениториуму, выдирая двери камер по обе стороны коридора, и наступающие силы остановились. Дверные проемы, предоставлявшие им необходимое укрытие, теперь стали похожи на ужасающие западни под давлением.

Удары давили легионеров гарнизона о стены, или же сшибали тех с ног. Те, кому повезло оказаться между дверей, оказались застигнуты на открытом месте, и еще больше их пало под возобновившимся огнем Омегона и Волиона.

Последняя дверь камеры врезалась в стену, и они двинулись через бойню, переступая закованные в доспехи тела раздавленных легионеров. Волион и примарх ударами ног отбрасывали оружие переживших телекинетический натиск братьев за пределы досягаемости и со смертоносной точностью вгоняли клинки в разбитые шлемы.

В камерах зашевелились узники.

Во мраке разорванных дверных проемов разносились отголоски нарастающего безумия страдальцев. Ведьмовские отродья шипели, хихикали, всхлипывали и разговаривали сами с собой на темных наречиях. Они знали, что свободны, но казалось, что внезапная воля вызывает у них подозрения.

Омегон увидел, как из предполагаемой безопасности теней возникают истощенные мужчины, женщины и мутанты. Нырнув в единственную камеру, дверь которой была открыта, а не исчезла, он чуть не затоптал блуждающую маленькую девочку с гротескно большим черепом и затуманенными глазами.

— Идем! — поторопила его Ксалмагунди, указывая примарху мимо ребенка-ведьмы в открытую камеру. Сперва Омегон решил, что она собирается обнять дитя из какого-то материнского инстинкта или солидарности мутантов, но вместо этого Ксалмагунди отшвырнула ту, захлопнула дверь камеры и прижалась спиной к иссушающему черному металлу.

Волион активировал прожекторы доспеха и направился к лестнице с сетчатым ограждением, которая проходила через пол и потолок фальшивой камеры. Примарх раздраженно покачал головой — было похоже, что шахта проходит через все уровни базы «Тени», отсутствуя на изначальной схеме. Проникнуть было бы гораздо легче, зная об этом, подумал он.

Волион поднял болтер вверх по лестнице и начал подниматься, а они услышали за дверью камеры звуки стрельбы. Часовые-скитарии явно пробивались к брошенному узлу и стреляли по появляющимся колдунам. Впрочем, вскоре звук оружия техностражи сменился тревожащим визгом аномальных псайкеров, которые выпускали на нападающих свою ярость и мириады талантов.

Омегон даже представить не мог, что делали ведьмовские отродья. Их ужасное возмездие могло проявиться в различных формах. Он был уверен, что прямо за дверью происходит нечто особенно омерзительное. Оно звучало так, как будто кости ломались… или вытягивались.

— Сержант, ты еще здесь? — окликнул Омегон по воксу, пока они с Ксалмагунди карабкались за Волионом.

Ответ Сетебоса затрещал через грохот боя на том конце.

— Слушаю вас.

— Состояние, сержант?

— У нас погиб еще один легионер, мой повелитель, — доложил Сетебос. — Яник внес в схему неправильные сведения. Тут не было спальни, только засада Легиона. — Голос сержанта вновь пропал. — Крайт использовал последнюю из своих мелта-бомб, чтобы пробиться через стены в ассимуларум и трапезную. Уровень заполняют войска гарнизона. Яник бросает против нас все, что у него есть.

Омегон мрачно слушал сообщение сержанта. Арвас Яник более чем подходил для задачи обезопасить базу. Командующий скрывал информацию даже от ближайших союзников. Он построил фальшивые тактические цели и организовал противодействующие засады и мешки, чтобы остановить любые попытки захватить базу «Тени».

Впрочем, игра еще не была закончена. Примарх не разыграл свой козырь.

— Сержант, — ответил Омегон по прерывающейся вокс-связи. — Я понимаю твои трудности. Пусть тебя успокоит, что мы тоже столкнулись с некоторыми. Тебе предписывается любыми необходимыми способами выводить свое отделение и возвращаться к шахте подъемника. Может быть, командующий Яник и бросил против нас все, что у него есть. Как бы то ни было, мы только начали.

— Да, мой повелитель. — с хладнокровной уверенностью отозвался Сетебос.

— И, сержант — скажи Крайту, что пора активировать детонаторы.

— Принято. По крайней мере, это его порадует.

Пока они карабкались, Омегон ощутил в ступеньках лестницы серию глубоких сотрясений. За пределами шахты он слышал звуки опустошения, которое они устроили по всей базе: космодесантники были заняты отчаянными перестрелками, используя базу в качестве огромной тактической тренировочной площадки — Альфа легионер против Альфа легионера. По коридорам и лестницам отдавались шаги Гено Семь-Шестьдесят, которые укрепляли караулы и создавали опорные точки. Ведьмовские отродья вышли из камер и прорывались через пениториум, используя против надзирателей из Механикума весь объем своих опустошительных сил.