Игра предателя

Что-то пыталось пробиться к моему мозгу сквозь чувства, переполненные видением ее — такой милой, как тогда, в момент последнего расставания, с цветком хеганты в волосах, который я, подчиняясь порыву, сорвал с куста и заложил за ее ушко.

— Маргритта? — спросил один из солдат, будто неспособный поверить своим глазам, и прорастающая в сознании мысль начала обретать более четкие очертания: что-то шло очень неправильно...

— Да, любовь моя, — протянула руку Эмберли, нежно провела ею по щеке солдата, и внутри меня будто прорвался вулкан раскаленной добела ревности.

Но прежде чем я смог хоть как-то отреагировать на это чувство, солдат вскрикнул, его тело свело судорогой. Он, казалось, сморщился подобно высохшему плоду, прежде чем рухнуть на пол.

— Комиссар? — Юрген с недоумением на лице потянул меня за рукав. — Вы позволите ей делать такое?

— Она — инквизитор, — заговорил было я. — Она может делать то, что ей вздумается...

И тут я снова поглядел на нее, но Эмберли исчезла (хотя, разумеется, никуда она не исчезала, потому что ее там и не было, но вы меня поняли). На ее месте, над скрюченным телом поверженного солдата, стояла коренастая женщина средних лет, в не особенно идущем ей розовом платьице, которое неплохо смотрелось бы на ком-нибудь десятком лет моложе и многими килограммами стройнее. Теперь она смотрела уже только на меня, и на ее лице, в толстых, напоминавших свиноматку чертах, росло выражение удивления и возмущения.

— Мадам Сейвек, — произнес я, наслаждаясь промелькнувшим в ее глазах недоумением и едва не теряя прицел под мощью затопившего меня гнева — такого, что руки тряслись от его силы [59]. К счастью, мои аугметические пальцы были к подобной реакции нечувствительны, так что держали лазерный пистолет нацеленным прямиком в центр ее лба. — Попытка выдать себя за инквизитора карается смертной казнью.

Она еще успела приобрести вид чуть более растерянный, чем прежде, но в это мгновение я нажал спусковой крючок. Запятнанный варпом мозг Сейвек вырвался фонтаном из затылка, совершенно испоганив шпалеру за ней, которую, впрочем, и так выбирали явно за суть изображенного на ней, а не за художественную ценность.

— Что произошло? — спросил Варант, глядя несколько ошеломленно.

Остальные солдаты тоже выходили из ступора, приглушенно бормоча молитвы, осеняя себя знамениями аквилы и, в общем, выглядя совершенно по-дурацки.

— Это была ведьма, — пояснил я сержанту, стараясь излагать все настолько просто, насколько мог. — Она что-то сотворила с нашими мозгами. Заставила нас видеть... — тут я сделал предположение, основанное на чистой дедукции, но которое Мейден позже подтвердил, указав, что подобные фокусы характерны для псайкеров Слаанеш, — видеть кого-то, кто нам дорог.

— Ясно, — произнес он и несколько раз встряхнул головой. — К счастью, она не смогла провести вас.

— Комиссары специально обучены замечать подобные трюки, — гладко соврал я, не желая привлекать внимания к Юргену, если у кого-то возникнет такая мысль.

Говоря по правде, я был крайне озабочен тем, что Сейвек вообще сумела пролезть ко мне в голову, в то время как Юрген находился в такой близости. (К своему облегчению, я узнал позже, что он отошел к «Саламандре» за лазерным ружьем, тогда как я был слишком сосредоточен на поступавших по воксу сведениях и находился вне его защитной ауры. Юрген, видите ли, запоздало сообразил, что его горячо любимая мелта может принести больше вреда, чем пользы, в такой потенциально горючей обстановке, как это здание. Как всегда, его прагматичность была вне всякой критики, чего не скажешь о своевременности ее проявления, которая оставляла желать много лучшего.)

— Что ж, я полагаю, теперь мы знаем, что случилось с первым и четвертым отрядами, — произнес сержант, поглядывая на лежащую ведьму и на высохшую оболочку своего бывшего подчиненного.

— Возможно, — ответил я. Но, честно говоря, у меня это все как-то не складывалось в голове. Четвертый отряд погиб быстро, в бою, а не удерживаемый иллюзией — так их пришлось бы убивать по одному. — Но проверить доподлинно мы можем только одним методом.

И мы проверили. Бренные тела наших соратников, сколь бы мало их ни осталось, были разбросаны в длинном холле на цокольном этаже, у подножия массивной деревянной лестницы. Балясины ее перил были вырезаны в форме предающихся греху пар в приводящем в замешательство разнообразии анатомически не слишком возможных поз. Кровь и выжженные пятна покрывали стены, украшенные той же скандального содержания росписью, которую я уже видел в жилом куполе, запрятанном далеко на холодной стороне. Грызущее чувство узнавания вновь стало пробиваться на поверхность моих мыслей.

— Остальная часть дома чиста, — доложил подошедший Наллион. Он выглядел несколько зеленовато от всего этого разора, но определенно не желал, чтобы его вырвало перед комиссаром. — В прилегающих постройках тоже никого.

— Ложные стены, потайные комнаты? — спросил я, потому как во мне еще была свежа память о подобном помещении в куполе.

И тот странный запах, который насыщал воздух там, здесь тоже был хоть и едва, но заметен на фоне всепроникающей вони свершившейся бойни.

Наллион покачал головой:

— Никаких следов подобного. Мы можем вызвать техножрецов со специализированным оборудованием...

— Не волнуйтесь об этом, — заверил я, к его очевидному облегчению. — Этим займется Гвардия. Вы и ваши люди сделали достаточно, и на славу.

— Благодарю вас, сэр. — Он понял намек и отвалил, по-быстрому отдав честь и являя собой вид неприкрытого облегчения.

— Юрген, — произнес я, указывая ему на лестницу. Она была огромна и казалась сплошной; в пространстве, занятом ее основанием, можно было припарковать «Саламандру». — Не изволите ли?

— Конечно же, сэр, — заверил он меня.

Спустя мгновение знакомый рев мелты и яростная вспышка, пронзившая мои плотно закрытые веки, подсказали мне, что он понял меня именно так, как нужно. Несмотря на то что он несколько побаивался поджечь все вокруг (в коих опасениях он признался мне далее, чуть запоздало для того, чтобы это нам помогло, если бы они оказались обоснованными, но ведь это был Юрген, и для него следование приказам всегда стояло на первом месте перед размышлениями), окружающее дерево совершенно не взялось огнем. Но в ступенях образовалась огромная дымящаяся дыра, жутко похожая на вход в какую-нибудь пещеру. Я вытянул осветитель из подсумка, множество которых всегда украшало моего помощника, и осторожно заглянул внутрь.

— Император, Сущий на Земле! — Я отшатнулся, задыхаясь от вони. Она была даже хуже, чем в той комнатке, которую мы обнаружили первой, хотя остальные детали были угнетающе знакомы.

Гора перекрученных тел, все еще ухмыляющихся в инфернальном наслаждении, разрушающие сознание знаки на стенах... Я принялся пятиться, пока не оказался на другой стороне длинного холла, после чего связался напрямую с лордом-генералом.

— Похоже, мы были правы касательно этого места, — доложил я ему. — Оно использовалось для нечистых целей. — Тут я помедлил. — И если я не ошибаюсь, — добавил я, потому как узел, завязавшийся у меня в кишках, вернее всего свидетельствовал о моей правоте, — мы опоздали. Что бы здесь ни творилось, оно уже произошло.

Примечание редактора.

Учитывая дальнейший ход событий, я привожу сообщение, которое может пролить некоторый свет на то, почему они сложились именно так, а не иначе.