Личный номер 777

Страх страхом, но руки продолжали действовать сами по себе, по намертво вбитой в вельде привычке. Тебя атакуют — убей! Не особо надеясь на удачу, Брук навел ствол на механического убийцу и нажал на спуск. Карабин в руках затрясся, словно электродрель. Робот вздрогнул от ливня пуль и завалился набок, яростно дергаясь и суча конечностями в воздухе. Пули с гулом барабанили по керамическому панцирю.

Белые вспышки и глухие звуки попаданий были совершенно не похожи на звон пуль, отлетающих от твердой поверхности. Было что-то странное в этих рикошетах. Через мгновение, когда магазин опустел и с писком выскочил из гнезда, Брук догадался, что именно. Пули не отскакивали — они разбивались в пыль, не причиняя монстру никакого вреда.

«Неправильный выбор цели! — сообщил БИС. — Вид боеприпасов не соответствует типу противника…»

«Парализующие!» — запоздало догадался Брук. Перекатившись вбок, как это делал Триста десятый, он рванул новый магазин из подсумка. Его напарник тем временем привстал и бросил гранату.

— Это «Бронко»! Он слишком шустрый! — крикнул Брук. — Его этим не взять!

Грохнуло. Очки затемнились от яркой вспышки. Через мгновение зеленоватая мгла вернулась, сотрясаемая ритмичными ударами. Раскаленная очередь прошила подлесок. Пули с чавканьем и стуком рубили кусты. Потом послышался треск сучьев под механическими конечностями, и напарник завыл в бессильной злобе, дергая магазин из подсумка. Его мокрые от пота пальцы впустую скребли по гладкому металлу.

Хищная тень «Бронко» взметнулась в воздух, словно гигантская саранча, заслонила собой весь мир. И в тот же миг одним слитным движением Брук вставил магазин, вскинул ствол и нажал на спуск. Вскрытый, как консервная банка, «Бронко» обрушился на землю и задергался, словно издыхающий скорпион.

— Сейчас рванет! — завопил Брук. Обдирая руки и щеки, он ужом скользнул в сплетение лиан между сросшимися стволами. Позади него рассыпал искры разбитый робот. Напарник с шумом ломился в противоположную сторону.

Но им повезло. То ли запасы горючей смеси были израсходованы, то ли вместо огнемета в оружейном отсеке был установлен распылитель, но взрыва не последовало.

Вокруг продолжало полыхать и греметь. Рассыпавшийся в зарослях десант огрызался с такой яростью, будто по склону высоты на них надвигалась целая дивизия. Шипели ракеты. Вспухали разрывы. Пули барабанили по деревьям.

Брук ничего не видел, но продолжал всматриваться. Попытка дать очередь по кустам ни к чему не привела — оружие упорно отказывалось стрелять, не видя цели. Все, что ему оставалось, — это глядеть по сторонам в надежде, что он увидит противника прежде, чем тот увидит его, и повести стволом в направлении врага. Он представлял, как сотни партизан и их механических псов крадутся, словно индейцы, бесшумно подбираясь к нему все ближе и ближе. Ждал, что вот-вот где-то рядом раздастся очередь, и шквал огня обрушится на его никудышную позицию.

Вдруг он заметил — мелькнула тень. Метрах в тридцати слева от него человек карабкался вверх по склону, оскальзываясь и цепляясь руками за траву.

Брук нажал на спуск, дернул стволом и безумная автоматика вмиг высадила весь магазин.

Человек завертелся волчком.

Брук торопливо перезарядил карабин и выстрелил снова.

Партизан подскочил на месте, упал на землю и скрючился, как зародыш.

Захихикав, как безумный, Брук перекатился, сменил магазин и приник к стволу. Попал! Наконец-то он хоть в кого-то попал! Он почувствовал, как к нему возвращается уверенность. По крайней мере, убойная сила у этой электрической жужжалки оказалась хоть куда. Пробить панцирь оборонительного модуля — это надо постараться!

Снова мелькнула тень. Брук вскинул оружие. На этот раз карабин выпалил из подствольника. Приклад больно толкнул в плечо, заряд вытолкнул гранату из барабана, и через мгновение она полыхнула дымным хвостом и умчалась в заросли. Ее звонкий хлопок растворился в какофонии боя.

Он так и не узнал результатов своего выстрела. Бой затихал. Пулеметы больше не крошили кустарник. Мельтешение трассеров сменилось редкими искрами. Смолкла и артиллерия. Прекратились удары в колокол, от которых дрожала земля. Дымная пелена медленно поднималась вверх и постепенно рассеивалась.

Вскоре стрельба прекратилась совсем. Брука начала сотрясать запоздалая дрожь. Он никак не мог отдышаться. Пот катился по лицу. Руки дрожали. Он задыхался под маской, присосавшейся к лицу, словно огромный слизень.

Вернулся шелест наушника. Командиры групп устраивали перекличку. Они называли позывной, и каждый докладывал свое состояние и количество оставшихся боеприпасов.

— Триста пять! — произнес голос сержанта.

— Ранений нет. Остаток патронов… — Брук торопливо перечислил количество оставшихся магазинов.

— Расход гранат, бестолочь! — взъярился сержант.

— Э-э, две единицы!

Вдруг что-то зашумело. Дрогнули кусты. Брук вскинул ствол и замер.

— Свои, свои! — поспешно крикнул ему чумазый и грязный с ног до головы боец. — Лихо ты «паука» грохнул. Я уж решил — труба нам.

— Просто повезло, — ответил Брук. — Я эти штуки знаю. Не думал, что «Бронко» можно расколошматить простой очередью.

— Разведка их прохлопала. Во вводной сказано — живая сила. Гаубицы газ пустили. А тут эти… — Он яростно поскреб грязную шею. — Еще бы парочка таких зверушек — и нас можно было бы соскребать с деревьев…

Солнечный свет там и тут начал пробивать дорогу сквозь рассеивающиеся пласты тумана. Ветер стих. Воздух стал тяжел и влажен, вновь запахло, как в сыром подвале. Брук отважился снять маску. Стало слышно, как в измочаленном подлеске ползают и скребутся какие-то твари. Слышать-то он их слышал, только вот никак не мог углядеть. Да и трудно было что-либо толком разглядеть за деревьями и лианами, которые плотно переплелись между собой в яростной борьбе за свет и воздух.

Брук настороженно оглядывался. Он не чувствовал себя в безопасности. Было жутковато знать, что где-то за зеленым занавесом притаились сотни, а быть может, и тысячи партизан. И еще он помнил, что это территория раннерсов. Одичавших потомков членов религиозной секты, что высадились на континенте задолго до прибытия колониального флота. С собой они привезли почти сотню тысяч замороженных единоверцев. Санин рассказывал, что за последующие двести лет раннерсы мутировали и превратились почти что в зверей. Живут под землей огромными коммунами, организованными по принципу муравейников. Похищают скот и человеческих женщин. В районах, граничащих с миром людей, дикарей активно используют все противоборствующие стороны. Правительственные спецслужбы и партизанские коммандос вооружают их и пытаются обучить сражаться против своих противников. Где-нибудь поблизости, под поваленным деревом мог располагаться вход в их туннель, который, в свою очередь, вел в разветвленную сеть подземных ходов и убежищ. Отравленная стрела или пуля из бесшумного ружья могла вылететь из-под любого куста. Это была вражеская территория. Зона свободного огня.

Медики колдовали над мычащими от боли ранеными. Брук вместе с остальными стаскивал в кучу твердые, как поленья, тела в камуфлированной форме. Лица парализованных партизан были искажены невыносимой мукой, пальцы сведены и скрючены, как птичьи лапы. Открытые глаза, не мигая, смотрели перед собой. Их форма в местах попадания парализующих пуль была изорвана в клочья. Воздушные маски на зачерненных лицах были точь-в-точь как у солдат.

Двое бойцов обшаривали карманы, сортировали по кучкам оружие, документы и личные вещи пленных.

Брук бросил ноги бесчувственного человека и остановился перевести дух.

— Куда их теперь? — поинтересовался он у сержанта.

— Известно куда, — ответил сержант. — Допросят и передадут в полицию.

— Их расстреляют?

— Еще чего! Сначала будет следствие, потом суд, потом им сотрут память и сунут на передовую, в самое пекло. Воевать против своих. Так что будь повежливее — перед тобой будущие союзники, — и сержант глумливо ухмыльнулся.