Месть Ориона

На Менелая я не держал зла – если забыть, что он, брат Агамемнона, не захотел предотвратить наказание Политоса.

«Пусть узнают они грязь унижения, пусть корчатся во прахе беспомощности и гнева, – сказал я себе. – Пусть весь мир хохочет, узнав, что Елена снова бежала от них. Они заслужили это».

Но нас будут искать и попытаются поймать. А тогда убьют меня и, быть может, Елену тоже.

«Ну и что, – подумал я. – Зачем мне жизнь? У меня за душой нет ничего, кроме желания отомстить тем, кто несправедливо обошелся со мной. Аполлон хочет погубить меня за то, что я помог его врагам сокрушить Трою. Так стоит ли страшиться мне мести двух земных царей?»

Я поглядел на прекрасное лицо Елены без малейшей морщинки; на ее глаза, полные надежды и ожидания… Невинные и порочные одновременно. Она хочет использовать меня, чтобы сбежать от ахейских простаков, и предлагает себя в качестве награды за это.

– Хорошо, – согласился я. – Политос скоро оправится. Мы отправимся в путь через одну ночь.

Глаза Елены сверкнули, и улыбка тронула уголки губ. Я взял ее маленькую ладонь в свою и поцеловал. Красавица поняла все без слов.

– Через одну ночь, – прошептала она.

И, шагнув ко мне, приподнялась на цыпочки и легко прикоснулась губами к моим губам.

А потом прикрыла голову великоватым для нее шлемом, убрала под него волосы и оставила мой шатер вместе со своей свитой. Я следил за тем, как они шли обратно к кораблям Менелая, а потом приказал одному из людей Лукки привести целителя. Сначала явились его помощницы и перевязали раны Политоса, потом прибыл сам лекарь.

– Сможет ли он путешествовать через два дня, – спросил я, – если ему не придется ходить?

Целитель строго посмотрел на меня:

– Если так надо. Он стар, и смерть все равно придет за ним через несколько лет.

– А можно его везти на повозке?

– Как хочешь.

Когда они ушли, я растянулся на матрасе, положив его возле Политоса. Старик ворочался и что-то бормотал во сне. Я приподнялся на локте, чтобы услышать его слова.

– Бойся женщины, дары приносящей, – бормотал Политос.

Я вздохнул и шепнул:

– Теперь ты изрекаешь пророчества, забыв про свои истории, старина.

Политос не ответил. Я уснул, едва моя голова коснулась соломы, ни в коем случае не желая вновь угодить в мир творцов. Я знал, что там меня подстерегает опасность, которой мне не избежать. Но или моя воля оказалась сильнее и меня не сумели вызвать, или же Аполлон, Зевс и вся их компания просто не стали затруднять себя… Не знаю. Только в ту ночь я не встретился с богами, гневались они или были настроены миролюбиво.

Но мне снились сны: Египет, его плодородные земли, протянувшиеся вдоль широкой реки и окаймленные с обеих сторон раскаленной пустыней. Земля, где растут пальмы и ползают крокодилы… Земля, столь древняя, что даже время там как будто утратило свое значение. Земля, где высятся огромные пирамиды – загадочные монументы, что поднимаются над крошечными городами, столь необычные и непривычные для людей.

А внутри величайшей из этих пирамид я увидел свою возлюбленную, она ожидала меня, молчаливая и неподвижная, как изваяние, и грезила о том, что я возвращу ее к жизни.

На следующее утро я сказал Лукке, что мы оставляем лагерь и отправляемся в Египет.

– Края далекие, – сказал он. – Идти придется через земли, где нас едва ли ожидает дружественный прием.

– Но мне нужно в Египет, – проговорил я. – Люди последуют за мной?

Карие глаза Лукки блеснули, он повернулся ко мне:

– За несколько дней труда и пару часов битвы мы заработали три телеги добычи. Господин, они последуют за тобой, не тревожься.

– До самого Египта?

Он ухмыльнулся:

– Если мы одолеем дорогу. Я слышал, египтяне набирают солдат в свое войско. Сами они теперь не воюют. Если мы доберемся до их рубежей, то легко подыщем привычную работу.

– Хорошо, – заявил я, радуясь, что нашлась причина, способная побудить их последовать за мной.

– Я прикажу людям укладываться, – сказал Лукка.

Я положил руку ему на плечо:

– Возможно, я прихвачу с собой женщину.

Он улыбнулся:

– Я все ждал, когда ты наконец одумаешься.

– Но я не хочу, чтобы наши люди прихватили с собой здешних блудниц. Как ты думаешь, в таком случае они могут запротестовать, если я окажусь не один?

Почесав бороду, Лукка ответил:

– В лагере ахейцев они нашли себе подруг, и теперь все удовлетворены. Без женщин мы пойдем быстрее, нечего сомневаться. Не думаю, что кто-нибудь станет проявлять недовольство.

Я понял, о чем он хочет сказать.

– Ты прав, едва ли наш путь до Египта окажется спокойным.

На сей раз глаза его встретились с моими.

– Хочу надеяться, что хотя бы лагерь ахейцев мы оставим действительно с миром.

Я улыбнулся, – он не дурак, этот хетт.

Через две ночи я подкупил юношу, который отправился со мной в стан Менелая. Его не охраняли. Те немногие воины, что оставались на страже, прекрасно знали, что вокруг нет никаких врагов. Если они и намеревались что-нибудь охранять, так это добычу и рабов царя от воров. Мы нашли Елену в шатре. Служанки выскочили наружу, разглядывая меня, словно бы заранее знали, что произойдет. Одна из них пригласила меня в огромный шатер госпожи. Когда мы вошли, Елена нервно расхаживала по богато убранному помещению. Она отпустила служанку, и, не сказав ни слова, я одним ударом лишил сознания растерявшегося юнца, раздел его и велел Елене натянуть его одежду поверх короткой хламиды. Она указала на простой деревянный сундук, который я мог обхватить руками, а когда я поднял его, взяла ларец поменьше.

Мы вышли из шатра, миновали служанок и безмятежную стражу и направились к берегу реки, где Лукка и его отряд ожидали нас с лошадьми, ослами и телегами. Мы покинули лагерь ахейцев темной ночью подобно банде грабителей. Восседая на плотно сложенном одеяле, служившем мне седлом, я оглянулся и посмотрел в последний раз на развалины Трои, на некогда гордые стены, утратившие свое величие… Они казались призрачными в холодном серебристом свете всходившей луны. Земля дрогнула, кони фыркнули и, встрепенувшись, заржали.

– Это голос самого Посейдона, – слабым, но твердым голосом объяснил Политос со своей телеги. – Скоро земля задрожит от его гнева, и он довершит разрушение Трои.

Старик предсказывал землетрясение. Большое. Значит, есть благовидный предлог удалиться от берега как можно дальше. Мы перебрались через реку и направились к югу, в сторону Египта.

Часть вторая

Иерихон

25

Слова Лукки сбылись: наш путь не оказался ни мирным, ни легким. Почти весь мир воевал. Мы медленно двигались по тем краям, которые воины-хетты называли Ассувой и Сехой. Путь наш пролегал по берегу реки, которая текла вдоль горной цепи. Здесь, похоже, к обороне были готовы не только города и селения, но и любой сельский дом. Повсюду бродили банды мародеров, некоторые из них являлись отрядами распавшегося войска хеттов, как и люди Лукки, много попадалось и обычных разбойников. Стычки случались почти каждый день. Люди гибли за пару цыплят или десяток яиц. Несколько наших воинов мы потеряли, но приняли в свой отряд кое-кого из шаек, встречавшихся на нашем пути. Я никогда не спорил с Луккой, если он отвергал кого-то, так как знал, что он брал лишь опытных воинов. В нашем отряде оставалось около тридцати воинов, это число все время колебалось.

Я постоянно в тревоге оглядывался назад, каждый день ожидая увидеть войско Менелая, наконец догнавшее свою беглянку царицу. Но если ахейцы и преследовали нас, погоня осталась далеко позади. А по ночам я спал спокойно и не видел никого из творцов. Быть может, они заняты. Или они уже уготовили мне казнь, которую я должен был принять в Египте, внутри царской гробницы.

Настало время дождей, они превратили дороги в скользкую липкую грязь. Мы замерзали. Но распутица затруднила передвижение и для большинства разбойников, на время оторвав их от жестокого промысла. Впрочем, не всех; нам пришлось драться, угодив в засаду в горах под городом, который Лукка называл Ти-Смурной.