Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

– Нет, не боимся.

– Что вы хотите?

– Первое: ты оставляешь в покое посёлок Гвардейский и ни при каких обстоятельствах не вмешиваешься в то, что там происходит. Второе: за наезд на нашего товарища, – капитан кивнул на Филина, – ты нам торчишь пятихатку золотом. Третье: ещё раз перейдёшь нам дорогу, и вся твоя семья, без разницы, кто, что и как, отправится на кладбище. Ну и четвёртое: не вздумай жаловаться.

– Да кто вы такие? Госбезопасность? Администрация президента? Кто?

– Мы – гвардия. Итак, ты принимаешь наши условия?

– Да пошли вы, солдафоны поганые. Хер я на вас клал, и ничего вы мне не сделаете, я здесь власть. Так всегда здесь было, и так всегда будет.

– Мечник. – Кивок в сторону пленников.

Нормально, приказ есть. Я подошёл к одному из сыновей Зайцева и ударом ноги, обутой в тяжёлый армейский ботинок, сломал ему кадык. Парень, не приходя в сознание, захрипел и обмяк.

Семён Корнеевич выпучил глаза, а наш капитан спросил:

– Ты принимаешь наши условия или второго твоего сынулю прибить?

– Ппринимаю, – выдохнул морально и психологически сломленный Семён Корнеевич.

– Хорошо, так тому и быть. Чисто по доброте душевной я тебе поверю. Деньги привезёшь лично, и время тебе – до завтрашнего утра. Попробуешь нам навредить, мы вернёмся и исполним своё обещание.

Дом мы покинули беспрепятственно, забрали своё оружие у охранников, всё так же спокойно шагающих по двору, и укатили обратно в Гвардейский. Честно сказать, логики своего командира я не понимал, и в первую очередь – почему мы оставили Зайцевастаршего жить. Всё можно было сделать гораздо проще – перебить всех, кто мог бы прийти по душу Филина, и на этом успокоиться.

Однако, как показали дальнейшие события, Черепанов всё рассчитал правильно. Поутру, получив свои пятьсот монет, мы отправились обратно в расположение батальона, а на наш заводик и жизнь Филина никто более не покушался. Никаких претензий за смерть одного из сыновей Зайцевастаршего не было. Тишина и покой. А когда через год, совершенно случайно, я услышал по радио сообщение, что глава Динского района Семён Корнеевич Зайцев в рамках операции по борьбе с бандитизмом был расстрелян, а его семья депортирована обживать дикие пустоши, то успокоился окончательно и про эту историю вспоминал нечасто.

Глава 16

Кубанская Конфедерация. Краснодар

01.12.2058

Значит, сержант Мечников? – Средних лет, рыжеволосый майор госбезопасности, про которого можно было сказать «без особых примет», представившийся Захаровым, сидел напротив и неспешно листал мое личное дело.

– Так точно! – ответил я.

– Гуд стафф, – сказал Захаров непонятные мне слова и папочку захлопнул. – Готов поработать на государство в интересах СБ, сержант?

– Да, готов.

– Это хорошо, значит, имеешь понятие, что к чему, и мамуРодину любишь. – Он оглядел кабинет нашего комбата, где у нас происходил разговор, стол, стулья, сейф и портрет президента на стене, вздохнул и добавил: – Небогато вы тут живёте, как я посмотрю.

– Мы люди неприхотливые, так что не жалуемся, – пожал я плечами.

– Ладно, не об этом сейчас. Есть дело для тебя, сержант, но оно несколько нестандартное и не по твоему профилю.

– Как нестандартное? – насторожился я. – С капитаном Стаховым у нас разговор был только насчёт проведения разведывательных мероприятий на территории противника. Например, Крым, я бы там поработал от всей своей широкой души, полазил бы по тамошним горам и посмотрел, что к чему.

– Выбора у тебя нет, Мечников, и бумагу о готовности выполнять разовые операции СБ, – он кивнул на папку, – ты уже подписал. Я мог бы тебе просто приказать, но ты у нас на добровольных началах, и от того, как ты справишься с порученной работой, будет зависеть очень многое. Объясняю суть дела. Неделю назад Конфедерация аннексировала Туапсинскую Республику, и, к сожалению, не всё произошло так, как мы планировали. Впрочем, ты ведь про это уже знаешь?

– Знаю, товарищ майор, радио у нас работает, а что и как происходило в Туапсе, журналисты осветили очень подробно. Особенно интересно было слушать про бои в районе Нового порта, где два десятка наёмников прикрывали отход пассажирского лайнера с республиканским начальством, которое в Трабзон убегало. – Всё это я произнёс с некоторой усмешкой в голосе, поскольку наш батальон не позвали поучаствовать в занятии Туапсе и мы считали, что справились бы с выполнением задачи гораздо лучше, чем бойцы СБ и морпехи.

Майор нахмурился, видимо, ему было неприятно вспоминать промах своей конторы при аннексии приморской республики.

– Это да, наш просчёт. Никто не знал и даже подумать не мог, что в городе есть такие профессионалы, которые могут роту наших бойцов и роту морской пехоты два часа сдерживать. Знали бы, что так всё пойдёт, конечно, и ваш батальон привлекли бы, и корабли военные подогнали, чтоб бухту перекрыть, а так, что же, после драки кулаками не машут. Со всеми договорились, и с армией, и с предпринимателями, и жители нам рады, а вот с правительством республиканским не получилось. Не всё просчитали, согласен, и наше начальство перед президентом это признало полностью. Однако мы этих беглецов всё же достанем, и ты, сержант, в этом деле окажешь нам всю возможную помощь.

– Какую помощь? Отправлюсь в Трабзон и в одиночку захвачу корабль с республиканской казной?

– Нет, конечно. Всё одновременно и проще и сложней. Отрядом наёмников, которые в Туапсе против нас работали, руководил бывший офицер Донской царской армии Николай Буров. Слыхал о таком человеке когданибудь?

– Нет, никогда.

– А прозвище Кара знакомо?

– Да, гдето слышал, что есть такой знаменитый наёмник в горах Кавказа.

– Так вот, это одно и то же лицо. Профессионал высочайшего класса, и информации на него у нас много. В своё время вместе с нашими частями он участвовал в захвате ПримороАхтарска. Вместе со своей пластунской ротой попал в окружение и оказался в плену. Чтобы спасти жизнь, перешёл на сторону врага и при свидетелях убивал бойцов своей роты, а когда наши войска пиратов дожали, смог выйти из кольца окружения и добраться до Кавказа. Долгое время там наёмничал, засветился в Турции, опять вернулся на Кавказ, брал любые заказы от самых различных кланов и в итоге перешёл дорогу всем, кому только смог. Буров и его отряд были объявлены вне закона, и правительство Горского Союза назначило за его голову награду. Пять тысяч золотых динаров.

– Семьдесят пять кило золотом? Солидно.

– Угу, очень неплохой куш для любого охотника за головами, но пока он никому не достался. В горах Буров потерял почти всех своих бойцов и сына, единственного, между прочим. Однако он сам и его лучшие люди снова вырвались и оказались в Туапсе. Вот тутто туапсинские начальники его и наняли для прикрытия своего бегства. Не знаю, как они с ним договаривались, но за то, что его отряд бросили, Буров на них не в обиде, хотя есть основания считать, что вместе с республиканским руководством наши берега покинула и его семья – две жены и три дочери. Сейчас он у нас в плену, но толку от этого немного. Крепкий человек, и такого даже скополамин не берёт. При допросах Буров или молчит, или дознавателей матами обкладывает, а полезной информации от него ноль.

Захаров замолчал, а мне ничего не оставалось, как спросить:

– Так, а я здесь при чём?

Улыбнувшись сам себе, майор ответил:

– Ты на его сына, Филиппа, очень похож. И не только внешне, но и по характеру, и по движениям, и по разговору. Поразительный факт, и что особо интересно, вы и родились в один день, 15 ноября 2039 года. Выяснилось это случайно, так как отдел, собиравший информацию на Бурова, кроме того, и личные дела наших возможных сотрудников проверяет. Вот так вышли на тебя. Сначала только внешность оценили, а затем уже и по остальным параметрам прошлись. Пользуясь твоей схожестью с сыном Бурова, хотим подвести тебя к этому наёмнику и уже через него выйти на беглецов.