Древний свет (СИ)

Они провели ночь в одной из пустых хрустальных башен на окраине, заброшенной, похоже, давным-давно. Всюду была пыль, толстенный слой серой пушистой пыли, и паутина по всем углам. Когда Лугарев проснулся, Селестиэль делала генеральную уборку, смахивая метлой паутину и беспощадно давя пауков, что несказанно удивило Лугарева: он знал, что эльфы трепетно относятся ко всему живому. Но, как оказалось, нет правил без исключений.

— У, отродье Унголианты! — пробормотала Селестиэль, шлепнув туфлей очередного паука, и Лугарев понял, что корень вражды скрыт в глубине тысячелетий.

— Какое сегодня число? — спросил он.

— Пятое, — ответила Селестиэль. — Вставай, будем завтракать.

Элладан уже привел лошадей.

— О-ох! — при упоминании о лошадях Лугареву стало плохо. — Я вчера всю задницу отбил.

— Не все тебе летать на вертолетах, — засмеялась Селестиэль. После завтрака Лугарев развернул на столе карту.

— Сегодня нам надо осмотреть курган Эзеллохар, Деревья, город Валимар, — сказал он. — Надо сделать привязку к местности, наметить подходы и пути отступления.

— В Валимар нас до праздника не пустят, — заметил Элладан. — Там живут лишь Валары и майары, а также эльфы ваниары. Прочих туда пускают лишь по праздникам.

— М-да… Вот такая демократия, — проворчал Лугарев. — Так или иначе, надо осмотреться. Судя по карте, древняя часть Валинора была невелика. От Тириона до холма Эзеллохар было всего лишь несколько миль на запад.

Непосредственно за холмом лежал город Валимар — столица Благословенного края, а далее поднималась в небеса высокая гора Таниквэтиль, в недрах которой скрывалась станция Метрики. Лошади путешественников шли шагом по древней дороге, уходящей на запад. Местность вокруг напоминала райский сад. Сочная зелень растительности, расцвеченная яркими пятнами цветов. На первый взгляд ландшафт выглядел диким, хаотичным, первозданно-нетронутым. Но, приглядевшись, Лугарев почувствовал искусную руку садовника и художника, приложенную ко всему вокруг. Слишком уж ровно были высажены вдоль дороги не подстриженные, лохматые кусты сирени.

Слишком живописно разбросаны по равнине отдельно стоящие острые скалы. Слишком красивым водопадиком из трех четко размеренных каскадов стекал со скалы небольшой ручеек.

— Зоопарк, — вдруг произнес Левин.

— А?

— Я говорю, все это похоже на искусственный ландшафт в зоопарке, — пояснил инженер. — Представляешь, большой такой, красивый зоопарк, где зверей держат как бы в природных условиях. Только вот, сдается мне, что роль зверей тут играет местное население.

— Гм, — произнес Лугарев. Вскоре впереди замаячил зеленый невысокий холм. Лугарев уже устал изумляться всему, что его окружает, всем этим легендарным древностям. Но при виде этого скромного холма у него снова мелькнула все та же мысль, не оставлявшая его все последние дни: «Неужели все это правда? Неужели все эти древние легенды оказались былью, и я вижу все это собственными глазами?» Через несколько минут шестеро путешественников слезли с лошадей у подножия Эзеллохара. «Переодетый» в леопарда БС рыскал по окрестностям. На его долю приходился почти весь сбор разведывательной информации. Лугарев с наслаждением ступил на землю.

Сзади, похоже, был сплошной синяк. Они медленно поднимались по заросшему аккуратно подстриженной травой склону холма. У его подножия росли кусты, но склоны были голые, ровные, напоминающие английский газон. На западе и востоке кусты расступались, образуя проходы. На вершине холма, на небольшой плоской площадке стояли два небольших сухих дерева. Кора одного из них была серой, тускло отсвечивающей серебряным блеском. Второе было тускло-коричневым, но изредка в лучах солнца на стволе деревца вспыхивал, жаля глаз, мимолетный золотой блик. Лугарев ощутил, что у него перехватило дыхание. Настал момент, которого он ждал много-много дней. Не веря глазам своим, он смотрел на главные святыни эльфов. Ибо эти два скромных иссохших деревца, которые любой нормальный человек и не заметил бы, пройди он мимо них на улице, и были священные Деревья Валинора — Тэлперион и Лауреллин. Словно по команде эльфы опустились на колени, и Лугарев, не колеблясь, последовал их примеру. Левин опустился рядом с ним и прошептал:

— Я как будто стою у Стены Плача… Лугарев взглянул на Селестиэль — по ее лицу текли слезы радости.

Он вновь повернулся к Деревьям. На их стволах все еще были видны следы, оставленные копьем Моргота и ядовитым хоботом Унголианты. Восемь тысяч лет пролетело с тех пор, возникали и рассыпались в прах могущественные королевства, собиралось по крупицам и вновь забывалось великое знание, целые континенты скрывались в морской пучине; но эти два деревца стояли здесь, неизменные и вечные, безжизненные остатки великолепия Древних дней. Торжественное и скорбное молчание продолжалось несколько долгих минут. Селестиэль первой поднялась с колен. Лугарев вспомнил, что им с Левином следует заняться и практическими делами. Отступив на два шага вниз по склону, они обошли вершину холма со всех сторон, осматривая место будущей работы.

— Засесть можно вон в тех кустах, — сказал Лугарев. — По-твоему, площадка достаточно велика для лазера?

— Сойдет, — ответил Левин. — Нам же не плясать вокруг них с этим лазером. Кстати, ты заметил, какая простая планировка ландшафта? Все вытянуто по прямой линии с запада на восток — холм с деревьями, дорога, город, ущелье, остров… Его отсюда видно!

— Все правильно, — ответил Лугарев. — Это же был гигантский световод. Свет Деревьев падал на Тирион, проходил через ущелье Калакирия — само его название означает «Ущелье Света» — а затем освещал западный берег острова Эрессэа.

— Гм, — задумчиво пробормотал Левин, поворачиваясь на запад, и вдруг вздрогнул. — Бог ты мой! Ты посмотри туда! Лугарев взглянул на запад. Его глазам предстало удивительное зрелище, скрытое до этого тенью холма и торжественностью момента.

Солнце, едва выглядывавшее перед этим из-за стен Пелоров, Окружных гор, выкатилось в небо, рассеяв тень, отбрасываемую холмом, и высветило сверкающие золотые купола Валимара, белые стены, утопающие в цветах, и величественные створки ворот, сделанных из золота и пластин хрусталя.

— пробормотал Лугарев, ошеломленный открывшимся видом. Неподалеку от ворот города он увидел сооружение из больших камней, выложенных по кругу; оно напоминало Стоунхендж, в котором порезвилась пара бульдозеров. Среди грубо обтесанных обломков камня, часть которых была разбросана внутри круга, стояло четырнадцать массивных каменных тронов. Лугарев догадался, что это сооружение — Маханаксар, Кольцо Судьбы, где держат совет Валары, принимая решение по важному вопросу. Когда-то в центре этого кольца перед судом Валаров стоял Моргот, а несколько позже — Феанор. Лугарев подумал, что может стать следующим кандидатом.

— Похоже на японский сад камней, — заметил инженер. — Что это? Лугарев объяснил.

— Ты хочешь сказать, что это вроде нашего зала Координационного Совета? Разумно. Говорят, в саду камней хорошо думается.

— Надо же, какое совпадение, — пробормотал Лугарев. — В Координационном Совете четырнадцать Координаторов, как и здесь.

— Не более чем совпадение, — проворчал Левин. — Ты же помнишь историю создания Вечности. Вначале в Совете были представители от каждой из десяти стран, чьи ученые создали Вечность. Потом к ним присоединились еще четыре… Селестиэль подошла к ним.

— Вы уже осмотрелись? Не стоит слишком долго тут задерживаться.

— Ты права. Торчим на самом виду, — буркнул Лугарев. — Пошли отсюда.

Подготовка к операции вступила в завершающую фазу. Митчелл в который уже раз проверял, все ли сделано. Объем работ поистине впечатлял. Вдоль южных склонов Белых гор, в области Ламедон, были установлены пусковые площадки антиракет — строить шахтные пусковые установки уже не было времени. Население всего Гондора и Рохана собралось к горам, к входам в пещеры гномов. За тысячу двести лет, прошедшие после заселения гномами пещер Агларонда, они успели расширить свои владения под горами до самого Минас-Анора. Теперь прямо из столицы по только что прорытому туннелю беженцы могли спуститься в лучшие в мире бомбоубежища. Точно такие же приготовления были проведены в остальных частях империи: Арноре, Приозерном королевстве, Эрегионе. Гор и гномов в Северном мире, к счастью, хватало. Прижимистые подгорные мастера оценили предупреждение о землетрясении. В ожидании его сами гномы пока что выбрались на поверхность. Урожай в Гондоре и Рохане погиб в результате вторжения Сауроновых полчищ. Поэтому на базе каждый день садились и разгружались до ста самолетов с зерном и прочими продуктами. Надо было не только прокормить прорву людей и гномов, но и создать запасы на военное время. Благодарные гномы твердо обещали гондорцам военную помощь в случае вторжения Моргота. Гномы Агларонда собирались выставить около восьми тысяч воинов, Морийские — вдвое больше, гномы Лунных гор — всего лишь около четырех тысяч, и гномы Одинокой горы — также около восьми тысяч. Не то чтобы гномы не умели считать — в их боевом построении, именуемом «хирд», было 3892 гнома, а Митчелл привык считать круглыми числами.