Охота на побежденных

Мальчик, не выдержав, рассмеялся, тут же закашлявшись, а раттак, убирая котелок с огня, прошипел:

— Мои предположения полностью подтвердились. Если этот Уннис был самым умным из твоих друзей, про остальных Тибби получать информацию не желает.

— А зря — там были личности и поинтереснее.

— Ребенок — открывай рот и поглощай лекарство. Не надо его нюхать — от этого оно не станет более вкусным.

— Плесенью пахнет.

— Плесени в лекарстве нет. Здесь сорок трав, двадцать корней кустов, десять корней деревьев. И еще здесь два гриба. Тибби не знает, относятся ли они к растениям. Пусть будут просто грибы. Плесень в лекарство никто не помещал — не надо меня пытаться обмануть.

Омр, с хрустом потянувшись, поинтересовался:

— Слышь, дите крысы — а вашим хомякам слабо вот такую нору вырыть? Смогли бы?

— Человек — ты глупее тех крыс, о которых регулярно вспоминаешь. Обрати внимание на стены — они каменные. Разве можно рыть нору в камне?!

— Вот видишь — люди вырыли! А ты говоришь, что невозможно это! Мы умнее вас — запомни!

— Глупый человек — мне жаль твой скудный ум. Память его такая незначительная, что он не запоминает события вечера. Вечером здесь было сказано, что нору сделали големы. Тибби подробно объяснит специально для слушателей со скудным разумом. Голлем не человек — это магическое создание. В голема помещают дух костей от жертвы — животного или человека. И скрепляют камни и глину многими нитями магии элементалей. Эту нору делали не люди. Радуйся — ты познал истину!

— Сам дурак. Даже глупее дурака. Дураки ведь знают, что големом управляет маг. А маг человек. Ты же не говоришь, что яму вырыла лопата? Нет — ее вырыл человек с лопатой в руках. Вот так и здесь — туннель сделали люди, используя големов. Понял? Не спорь с умными людьми — хомячок.

— Голлем и без человека может работать, — выдал мальчик. — Если бы в этом туннеле при проходке оказался человек, он бы не выжил. Вентиляции не было, пыльно очень и дыма хватало. Голему давали приказ, и он его выполнял. В местах, богатых первородной силой, голем может существовать вечно, без мага. Если не будет вести себя активно. При этом он будет помнить приказ. Например, прикажи ему убивать всех, кто проходит по тропе рядом с ним, он будет делать это веками. Кстати, големов-проходчиков зачастую оставляли на священных тропах. Иногда просто украшениями стояли, иногда… Некоторые паломники любили риск — для таких на тропах ставили големов с особым приказом. Обычно приказ был прост: пропускать, допустим, сорок человек, а сорок первого убивать. Такой вот жребий…

— Не хотелось бы в туннеле наткнуться на такую каменную образину — с моим везением я обязательно окажусь сорок первым, — вздохнул омр. — Амидис — просыпайся! Пора закинуть чего-нибудь в брюхо и топать сквозь гору. И так засиделись — дождемся, что драгуны найдут вход в туннель и начнут нас выкуривать, будто лис.

Трудно придумать более скучное занятие, чем ходьба по заброшенному жреческому туннелю. Здесь вообще не было ничего интересного — просто отверстие, прорезанное големами в камне. Магическим истуканам не требовался воздух или помещения для отдыха — так что никаких боковых ходов не было. Камень и пыль под ногами — и ничего более. Поначалу путников развлекали перепуганные вторжением летучие мыши, но вскоре и они исчезли — далеко от входа не залетали.

Големов, терпеливо поджидающих «сорок первую жертву» тоже не встретили. Не было здесь и костей невезучих паломников. Здесь вообще не было никаких ориентиров — однообразие пути лишь изредка нарушали кучки камней, обрушившихся со свода. Сквозняков тоже не было, но, тем не менее, воздух был чист — древние строители знали толк в налаживании естественной вентиляции.

Ххот, несмотря на поврежденную ногу, возглавляя шествие поначалу пытался ориентироваться по состоянию мальчика — ждал, что у того начнут заплетаться ноги и пора будет делать привал. Но неугомонный мальчишка шагал как заведенный, хоть и явно через силу. Лицо его нездорово побледнело, щеки заметно ввалились, глаза, стали еще больше и готовы были засветиться от внутреннего жара, кашель не прекращался. Многоопытный омр понимал, что ребенок серьезно болен и никак не мог понять — почему он не падает. Пришлось определять интервал привалов самостоятельно — ни на кого не равняясь.

Путники начали теряться во времени — Амидис начал предполагать, что уже наступила ночь, и пора устраивать ночлег.

До северного входа в туннель солдаты коалиции еще не добрались — опровергая выводы Амидиса, он показался издали, выдав себя яркой точкой дневного следа. Беглецы приободрились, но, как оказалось, рановато — шагать пришлось еще долго. Ход был почти идеально прям — неудивительно, что выход разглядели издали.

Уже на исходе пути наткнулись на очаг и груды трухи у стен — в давние времена сюда кто-то набросал несколько охапок веток. Или бродяги останавливались, или последние, самые фанатичные паломники пережидали непогоду. Неизвестно. Ххот, оценивающе посмотрев в сторону выхода, предложил:

— Там, похоже, темнеть начинает. Думаю надо притащить сюда дров и устроить ночлег. Здесь нас дождь не достанет.

— Зато дым, выходящий из туннеля, могут заметить, — заявил мальчишка. — Там, на входе, должен быть маленький заброшенный храм. Никого в нем давно уже нет. Если кто-то увидит, что над ним поднимается дым, то удивится. А если это будут солдаты коалиции, то обязательно проверят — они могут подумать, что там прячутся жрецы.

— Сильно много ты умничаешь! Разведем маленький костерок, когда станет совсем темно — никто дыма и не заметит, а вот нам не помешает согреться после ходьбы по этому погребу. Так что нечего спорить! Амидис — пойдем со мной. Разведаем, что там снаружи и прихватим хворосту.

— Чтоб я сдох! Малец — если я останусь жив, то хоть иногда буду слушать, что ты говоришь!

Это было первое, что заявил Ххот после пробуждения. Пробуждение, надо признаться, было не самым позитивным в его жизни — пинок в бок и дуло мушкета в лицо. Остальных поднимали аналогичным образом — подземный привал беглецов оккупировало не менее десятка вооруженных личностей. Им темнота не мешала — действовали четко. Сразу видно профи в своем деле — сумели бесшумно подкрасться к далеко не беспечным жертвам, привыкшим спать вполуха Сонные люди не успели оказать сопротивление, но кое-что нападавшие не учли — не ждали, что среди жертв окажется раттак с его феноменальным чутьем, проворством, ночным зрением и своеобразным характером.

Он единственный, кто дал отпор.

Голос Тибби на этот раз оказался особенно зловещ:

— Стойте люди, или вы познаете мой гнев! Я уже выдернул предохранитель из гранаты, и если ее уроню, будут негативные последствия. Последствия будут негативны для вас.

— Для вас тоже, — подал голос один из нападающих.

— Тибби согласен — для нас тоже. Тибби готов умереть — а ты?!

— Вообще-то хотелось бы пожить еще. Ты бы положил гранату — тебе же хуже будет

— Человек хочет проверить, кому будет хуже, если раттак уронит гранату?! Тибби может помочь ему в этом. Тибби сегодня очень добрый.

— Стоп! — голос, властный и уверенный, принадлежал уже другому человеку. — Раз среди них раттак — это точно не коалиция! Уберите оружие! Уважаемые — простите за грубость: мы приняли вас за разведчиков врага. Вход в туннель под наблюдением — боимся, что они про него узнают. А это ведь кратчайший путь из Скрамсона. Вы ведь оттуда пришли? По слухам, там светляков целая армия при танках и артиллерии.

— Да, оттуда, — ответил Амидис.

— Вы кто? Солдаты?

— Мы разные люди. Я донис — мой разведотряд разгромили в Скрамсоне, шакин Тибби — это мой раттак. Этот здоровяк… Ну омр он — от самой столицы бежит. А это мальчик и старик — просто беженцы. А вы кто?

— Свои мы — пусть твой раттак уберет гранату. Мы же убрали оружие.

— Не знаю… Я ничего почти не вижу — костер давно прогорел.