Марсианский патруль

— Код принят… огонь… вспоминай обо мне… огонь…

— Командир?..

Фил сильно вздрогнул и обернулся на голос. В дверях стрелковой рубки стоял Гусь.

— Что ты здесь делаешь? — Фил почувствовал, как рука его непроизвольно тянется к оружию.

— Ты мимо меня так пронесся… — пожал плечами Гусь. — Я подумал… что-то случилось? Стрелка?!

Гусь с силой втянул воздух и, пораженный, уставился на Фила.

— Конкордская пыль… — пробормотал он.

— Что? — не понял Фил.

— Наркотик, — быстро заговорил Гусь. — Его выращивают в кратере Конкорд, потому и называется… Опасный наркотик. Отойди!

Фил, совершенно растерявшийся от такого неожиданного напора Гуся, отступил в сторону, а Саневар присел перед креслом стрелка на корточки, повернул голову Стрелки к свету, отбрасываемому экраном, приподнял ей веко…

— Черт! — выругался он. — Нужен укол! Я сейчас!.. — Гусь сорвался с места и кинулся вон из стрелковой рубки.

— Стой! — зачем-то рявкнул ему вслед Кэссиди. И Гусь остановился, словно бы споткнулся на бегу, обернулся к Филу и нервно произнес:

— Старайся дышать неглубоко… А еще лучше — убирайся отсюда и подожди снаружи. И вентиляцию — на полную, на полную!.. — протараторил он, махнул нетерпеливо рукой и убежал.

Дышать неглубоко… Фил осторожно принюхался, с сомнением поглядел на регулятор вентиляции — та работала нормально. И запаха уже почти не ощущается. Что-то Гусь горячку порет. И откуда он тут вообще взялся?! Вовремя, слишком вовремя…

Фил вдруг понял, что несколько секунд назад он был очень близок к тому, чтобы выстрелить Гусю вслед, — когда тот кинулся бегом из стрелковой рубки. Но ощущения вины у Фила почему-то не возникало. Это было непонятно, но как следует обдумать свои чувства Фил не успел.

Ему вдруг показалось, что пол рубки качнулся и стены начали излучать слабое, но хорошо ощутимое тепло. Двигатели? Фил испуганно прислушался, стараясь уловить нарушение работы двигателей, но услышал что-то совершенно невероятное — сквозь еле различимый гул доносилось еще более слабое пение. Хор. Детский хор. Человек двадцать или даже тридцать. Маленькие дети, поют. Наверное, концерт в честь Дня города. Почему здесь? Почему на корабле? Где я их размещу?! Столько народу, подумал Фил…

— Командир!..

Фил вздрогнул и посмотрел на Гуся. Тот стоял рядом, сжимая в руке шприц.

— Закатай рукав, — приказал Гусь. — Себе я уже вколол. И вентиляцию на полную врубил. И абсорбент тоже, сбрызнул тут все… Давай, Фил!

— Прекратить, — без малейшей тени волнения ответил Фил — этот призрак погибшего пилота мешал сейчас слушать хор, голоса которого делались все громче и нежнее.

«Надо что-то решать, — деловито подумал Фил. — Он меня не оставит в покое. Надо его арестовать. И этого майора арестовать. И подследственных. Всех арестовать, кто шумит…»

Фил вдруг понял, что сидит в кресле второго пилота, что рукав его куртки закатан, а на сгибе руки темнеет крошечная точка от сделанного второпях укола. Фил втянул носом воздух — никакого горьковатого запаха не было.

— Черт! — Гусь прижимал к шее Стрелки анализатор и внимательно следил за его показаниями. Фил заметил, что губа у Гуся прокушена, и на подбородке замерла капелька крови.

Фил потряс головой и осмотрелся. Ему показалось, что он видит стрелковую рубку впервые. Все предметы были тут незнакомыми… то есть не незнакомыми, конечно, но словно бы Фил только что наяву увидел то, что ему до этого момента очень часто снилось.

— Все, — вздохнул Гусь. — Порядок. Теперь она будет спать. Долго. Часов десять. Ты сам как? В норме? — он внимательно посмотрел на Фила.

— Да, — кивнул Фил и почувствовал, что во рту у него сухо.

— Через полчаса и у тебя будет все хорошо, — успокоил его Гусь.

— Я уже в норме, — Фил встал и подошел к креслу Стрелки. Его немного покачивало, и все вокруг казалось каким-то непривычно большим и неправильным, но это ничего, скоро пройдет, наверное… Фил посмотрел на Стрелку — поза ее была расслабленной, глаза закрыты, дыхание казалось ровным. Фил перевел взгляд на Гуся и спросил:

— Как она?

— Будет нормально, — уверил Гусь. — Я знаю этот наркотик. Его здесь очень много распылили. Спрей, очевидно. Он опасен, вырубает человека на трое-четверо суток. А у Стрелки получилась такая передозировка, что… — Гусь покрутил головой.

— Как ты здесь оказался? — спросил Фил.

— За тобой пошел, — ответил Гусь. — Ты через кают-компанию так бежал…

— Что ты делал в кают-компании? — Фил уже почти пришел в себя, головокружение исчезло полностью, и голова работала лучше некуда.

— Направлялся на вахту. — Голос у Гуся был ровным, лицо ничего не выражало, он внимательно смотрел на Фила.

— На вахту? — переспросил Фил. — Сюда?

— В радиорубку, — возразил Гусь. — Изю давно уже пора менять.

— Так, — Фил посмотрел на Стрелку. — Вызови сюда Тура. Только без шума. Ничего ему не говорить. Потом отправишь сюда же и Изю. Сам — на вахту, по расписанию. Ясно?

— Да, — Гусь кивнул и торопливо покинул стрелковую рубку.

«Спрей, — подумал Фил, вспоминая слова Гуся. — Распылили. Много. Откуда он знает об этом… как его? Конкордская пыльца, кажется?.. Или пыль? Конкорд… это на севере Долины Ареса. Точнее, в том месте, где она переходит в Долину Тиу… да, туда как раз и был наш рейд… Но откуда землянин, недавно перебравшийся на Марс, так хорошо знает о марсианских наркотиках? Или он действительно просто очень хороший врач?»

— Командир? — в рубку заглянул Тур. — Что… Стрелка!

— Не ори, — тихо сказал Фил.

— Что с ней? — Тур уже был рядом и старательно нащупывал у Стрелки пульс. — Жива? Ранена?

— Жива, — ответил Фил.

— Что случилось?!

— Передозировка, — коротко ответил Фил.

От этих слов Тур дернулся, как от удара в подбородок. Он развернулся и впился взглядом в лицо Фила.

— Врешь! — выдохнул Тур. — Врешь!..

— Тур, — сказал Фил.

Тур продолжал сверлить его взглядом.

— Лейтенант Туров! — повысил голос Фил.

— А? Хм… да… — Тур очнулся, потер лицо ладонями.

— Давай, помоги перенести ее в каюту, — сказал Фил.

— С ней все будет в порядке? — с надеждой в голосе спросил Тур.

Фил ничего не успел ответить. Потому что в рубку опять шагнул Гусь. И при взгляде на него Фил понял, что неприятности отнюдь не закончились. Наоборот, они еще только начинались.

— Как ты? Нормально? Голова не кружится? Не тошнит?

— Ты сейчас похож на мою мамочку, — Изя попытался улыбнуться, но только болезненно сморщился и опять сжал голову руками.

— Голова болит, — сообщил он, ощупывая затылок. — Ого! Шишка какая…

Фил возвышался над сидящим на полу Изей и пристроившимся рядом на корточках Гусем, внимательно разглядывал обоих и думал, что ему самому сейчас тоже несладко.

В первый момент, увидев распростертого на полу радиорубки Изю, Фил подумал, что экипаж «Отбоя» сократился на одного человека. Изя выглядел совершенно как труп — запрокинутое лицо, плотно сжатые веки, безвольно приоткрытый рот.

Гусь успокоил Фила, заявив, что Изя жив, просто без сознания. Филу стало легче, но ненамного. Да и как тут могло быть намного легче, если на твоем корабле происходит подобное?! Один офицер валяется в каюте с диагнозом «передозировка наркотиков»; второй — в радиорубке в бессознательном состоянии; третий офицер… Вот насчет третьего следовало, конечно, крепко подумать.

Гусь выглядел нервным и дерганым — оно и понятно, получать в первом же рейсе такие вот сюрпризы никому не доставит удовольствия. Тем более он в команде человек новый. Непонятно другое — благодаря какому такому странному стечению обстоятельств Гусь оказывается в самом центре разворачивающихся событий?

Первым в стрелковую рубку после меня прибежал он, вспомнил Фил. Пока мы с Туром торчали возле Стрелки, Гусь вроде бы отправился на свою вахту. И почему-то вдруг оказался в радиорубке. Где и обнаружил валяющегося без сознания Изю. За каким чертом Гуся понесло в радиорубку?!