Бесконечная война

Если хотите стать абсолютным экспертом в предмете, вызывающем у вас отвращение, поступайте в ИСООН и становитесь офицером.

119 человек — и я отвечал за 118 из них. Включая меня самого, но исключая капитана, который сам мог о себе позаботиться.

Я не встретился ни с кем из моей группы во время двухнедельного восстановительного периода, следовавшего за обучением в КУВе.

Перед первым общим сбором я должен был встретиться с офицером по ориентации и инструктажу. Клерк назначил мне встречу с полковником в офицерском клубе шестого уровня после обеда.

Я пришел заранее, рассчитывая пообедать, но там подавали только закуски. Я заказал какую-то грибкообраз-ную массу, отдаленно напоминающую эскалоп, а остальную часть калорий принял в виде алкоголя.

— Майор Манделла?

Я погрузился в размышления над седьмым стаканом пива и не заметил, как подошел полковник. Я привстал, но он жестом разрешил мне сидеть и тяжело опустился в кресло напротив.

— Я ваш должник,— сказал он.— Вы спасли меня от скучнейшего вечера, по крайней мере наполовину.— Он протянул руку.— Джек Кинок. К вашим услугам.

— Полковник...

— Ну, ну, давайте без чинов. Мы, старикашки, должны... видеть перспективу, Уильям.

— Я не против.

Он заказал какой-то напиток. Я такого названия никогда не встречал.

— С чего же начать? Судя по вашему послужному, вы последний раз были на Земле в две тысячи седьмом.

— Верно.

— И вам не очень там понравилось? Так?

— Не очень. Зомби, счастливые роботы.

— Ну так вот, потом дела пошли лучше, потом опять хуже. Благодарю,— сказал он рядовому, который принес ему стакан. Пузырящееся месиво в нем было зеленым у дна и постепенно светлело, доходя до краев. Он отпил,— Потом опять лучше, потом... Я даже не знаю. Циклы.

— А как там сейчас?

— Ну... я не совсем уверен. Груды рапортов и сводок, не так просто отделить правду от пропаганды. Я не бывал дома уже двести лет. В последний раз было там несладко. Хотя это зависит от точки зрения.

— Что вы имеете в виду?

— Как вам сказать... Большие передряги. Слышали о движении пацифистов?

— Вроде нет.

— Хм, название у них обманчивое. Фактически это была война, партизанская война.

— А я думал, что могу назвать вам номер, разряд по значению и название любой войны, от Трои до наших дней.

Он улыбнулся:

— Эту они, наверное, пропустили. На то есть причина. Это была война ветеранов, вернувшихся от Иод-тридцать восемь и Альфы-сорок. Они все вместе решили захватить управление ИСООН на Земле. Среди населения нашлось немало их сторонников.

— Но проиграли.

— Как видите, мы все еще здесь.— Он тряхнул стакан, и жидкость заискрилась, пена, быстро появившаяся на поверхности, опала,— Все, что я знаю,— только слухи. Войну я не застал, уже кончилась, не считая редких случаев саботажа. И это была не слишком безопасная тема для разговоров.

— Это меня мало удивляет,— сказал я.— И даже более того. Эти люди на Земле, они готовы... согласиться с любым желанием правительства.

Полковник неопределенно хмыкнул:

— О какой же революции может быть речь? Когда мы там были, никто и слова не сказал бы против ИСООН или любого местного правительства. Они были запрограммированы принимать сказанное на веру.

— Гм, это тоже циклический процесс.— Он откинулся на спинку кресла.— Дело не в технике. Если бы правительство захотело, то могло бы контролировать... мысли и действия любого гражданина, с колыбели и до могилы.

Но этого не делают, потому что это привело бы к фатальным результатам. Потому что идет война. Вот вы, например, вы получили установку, пока сидели в «коробке»?

— Если я и получил, то откуда я мог бы это узнать,— сказал я, подумав.

— Правильно, но только частично. Поверьте моему слову, эту часть мозга они не трогали. В нашу базовую мотивацию поведения никто не вмешивался. И вы хотите знать почему?

Имена, даты, цифры пронеслись у меня в голове. Тет-17, Сед-21, Альфа-14. Комиссия Лазло... Чрезвычайная комиссия Лазло и ее доклад. Июнь 2106 года.

— Да. И кроме того, ваши собственные воспоминания об Альфе-ноль... Из роботов не получаются хорошие солдаты.

— Но получались раньше,— заметил я.— Вплоть до двадцать первого века. Управление поведением — мечта генералов. Создали бы армию, собрав самые ценные черты СС, преторианской гвардии, Золотой Орды и «зеленых беретов».

Полковник усмехнулся.

— И выпустите эту армию против взвода людей в современных боекостюмах. С ней покончат в два счета. Если только у каждого солдата в этом взводе будет своя голова на плечах. Тогда он будет драться как черт, чтобы спасти свою жизнь.

Было выведено поколение солдат со скорректированным с самого рождения поведением. Идеальные бойцы.

Великолепно работали одной командой, кровожадные, собственную жизнь в грош не ставили. И что же? Тельциане разгромили их в пух и прах. Они тоже не щадили своих жизней, но у них это лучше получалось. И их всегда было больше.— Кинок поднял стакан и начал разглядывать разноцветное содержимое.— Я видел ваш психопрофиль. Старый и новый, сделанный после «коробки». Они ничем не отличаются.

— Будем надеяться.— Я помахал рукой, чтобы принесли еще пива.

— Возможно, это не так уж хорошо.

— Что, из меня не выйдет офицера? Я это с самого начала им говорил. Я не лидер по натуре.

— И да, и нет. Хотите, скажу, что показал психопрофиль?

Я вздохнул.

— Это ведь секретно?

— Да,— сказал он.— Но вы теперь майор. Можете потребовать профиль любого человека в вашей группе.

— Не думаю, что вы меня чем-то удивите. Но мне было бы интересно. Кому бы не захотелось взглянуть в зеркало?

— Возможно. По психопрофилю вы — пацифист, но побежденный пацифист, от этого у вас легкий невроз, с которым вы справляетесь, перенося вину на армию.

Пиво было очень холодное, у меня заныли зубы.

— Ничего удивительного тем не менее.

— Если вам нужно будет убить человека, а не тельцианина, я не уверен, что вы сможете, хотя знаете теперь тысячи способов, как это сделать.

Вероятно, он был прав.

— Определенный потенциал лидера у вас имеется. Но вам бы он пригодился как учителю или министру. Вы бы действовали из побуждений симпатии, привязанности. У вас есть стремление влиять на других людей, но убеждением, а не приказом. Отсюда следует, что вы правы — офицер из вас выйдет плохой, если вы не перестроитесь.

Я захохотал:

— В ИСООН все это знали с самого начала, когда приказали мне стать офицером.

— Здесь важны и другие параметры,— сказал он.— Вы, например, хорошо приспосабливаетесь, в меру сообразительны, хорошо анализируете. И вы один из одиннадцати человек, прошедших сквозь всю войну.

— Выживаемость — это добродетель рядового. Но офицер должен быть образцом. Капитан покидает корабль последним.

— Только не за тысячу световых лет от базы, где вас можно заменить,— хмыкнув, ответил полковник.

— Все равно. Одного не пойму, зачем нужно было вытаскивать меня с Небес, возиться с переподготовкой и так далее, когда здесь, на Старгейте, добрая треть людей — куда лучший материал, чем я. Боже, армейское мышление!

— Бюрократическое скорее. Год вашего рождения внушает уважение, не годится оставлять вас в подчиненных.

— Это все разница во времени. На самом деле я был всего в трех кампаниях.

— Не важно. К тому же это в два с половиной раза больше, чем в послужном списке среднего солдата. Мало кто выживает. Возможно, ребята из масс-медиа попробуют сделать из вас национального героя.

— Национальный герой,— И я отпил свое пиво.— Где же ты, Джон Уэйн, ты так нам теперь нужен.

— Джон Уэйн? — Он покачал головой.— Знаете, я сам в «коробке» не бывал. В военной истории, я не эксперт.

— Забудьте, не важно.

Кинок осушил свой стакан и попросил принести ему,— провалиться мне на месте! — ром «Антарес».

— Ну, хорошо. Предполагается, что я введу вас в курс дела. Что бы вы хотели узнать: о том, что мы называем «курсом дела»?