Звездная месть

– Что это?! – изумился адмирал и даже высунул голову из своего кресла-шара.

– Невидимый спектр, – ответил Кеша.

Дил Бронкс стоял за его спиной, тяжело дышал. Но он ничего не видел.

Только черные экраны, только серебристые тела плоских скатов-прыгунов, только горящие штурмовики Сообщества.

– Сволочи! – выдавил он. – Вот гады!

Кеша не сразу понял, о чем там говорит Дил. Только чуть позже увидел раздувшееся вдруг тело ската, тот превратился почти в шар… и лопнул, растекаясь огненным шлейфом, оставляя последний свой след во Вселенной.

– Доигрались! – прохрипел натужно адмирал, – Тридцать шесть парней одним махом!

Кеша промолчал. Противник практически уничтожен. Погибли свои, плохо, горько, страшно… но это война! И он тут не виноват, он тут для другого, совсем другого. Он уже устал вглядываться в диковинные и чарующие, завораживающие переплетения Невидимого спектра, глаза болели, наливались кровью. Только отрываться нельзя. Ни в коем случае нельзя!

– Как там с первым залпом по Земле? – спросил он между делом.

– Погасили, – отозвался адмирал.

Он тоже не отрываясь, смотрел на невиданную картину и не признавал родной, ставшей даже близкой, своей, а теперь вдруг чужой, Вселенной. Ему казалось, что от перенапряжения начались видения, галлюцинации. Но ведь они начались с прибытием этого «комиссара»! Вот в чем штука. Адмирал был человеком серьезным и дотошным, он хотел во всем сам разобраться.

А Дил Бронкс рвал и метал. Там внизу, за миллионы миль отсюда, на Земле, в любую минуту могли прикончить карлика Цая. В любую! Если уж не прикончили. А они тут, понимаешь, сражение наблюдают! Они игрищами кровавыми тешатся! Нет, плохо все это, очень плохо.

Дил уже готов был выбежать самовольно из адмиральской роскошной каюты, как Иннокентий Булыгин, не видимый в своем кресле, заорал вдруг благим матом:

– Вон! Вон они!

– Кто?! – переспросил адмирал.

– Они!

Кеша явственно видел – за дальним сиреневым наростом, левее завершающегося боя градусов на тридцать, в переплетениях желтых и зеленых прозрачных мхов и лиловых волокон притаился уродливо-хищный, черный, ощетиненный тысячами острых и непонятных колючек-шипов корабль, огромный звездолет. Неземной звездолет.

Будто поняв, о чем идет речь и что им всем грозит, тоскливо и предвещая недоброе, на одном гиблом звуке завыл со своего места на ковре оборотень Хар.

– Вы можете определить координаты? – спросил Кеша, успокоившись.

– Все уже сделано. Какие будут команды?

– Его надо выпихнуть из нашей Вселенной!

– Выпихнем, – пообещал адмирал, – для того нам и вмонтировали, э-э… экзот этот. Не люблю, знаете ли, новинок всяких. Вот выпихиваем, а, спрашивается, куда? И откуда потом снова нагрянут?!

В такие премудрости Кеша не вникал, ну их к лешему! Голова человеку одна дадена, и надо ее по возможности сберечь, как от внешних врагов, пытающихся ее оторвать или сшибить с плеч долой, так и от внутренних – сомнений да премудрствований, что еще гнуснее – вроде и на плечах остается головенка-то, а уже не та: или пустая, или набитая таким дерьмом, что лучше б вчистую срубили. Кешина забота – устранить чужих, вот и все!

– Но не сразу! – торопливо вставил он. – Нам нужно с них хоть чего-то содрать, хоть клок, как говорится, с паршивой овцы!

– Для доказательства?

– Да какие еще, к черту, доказательства! – сорвался Кеша. – Вон же они! Щас как шарахнут – вот и будет вам доказательство!

– Не успеют. Глядите!

Адмирал дал приближение. И Кеша, и впрямь, усмотрел по четыре стороны от незваного гостя четыре светящихся красных шарика. Шарики чуть помигивали, будто далекие звездочки.

– Это и есть, э-э… экзот, – пояснил адмирал, – вот они берут кусок пространства с этим суденышком, вырезают его из нашего мира…

– Погодите! Нашел!

Кеша четко видел на увеличенном, приближенном мощнейшей электронной оптикой боку чужака десятки подвесных шаров, побольше и поменьше, это наверняка были боты и шлюпы. То, что и нужно!

– Вон! Самый маленький, левее, видите! Адмирал не ответил, а вдруг забурчал в своем кресле-мыслеуправителе, наверное, инструктировал соответствующие службы флагмана. Кеша на миг вырубил ре-транс – и все сразу пропало: и невидимые решетки-структуры, и чужак, и четьфе красных шарика.

Что ж это за дьявольщина такая, Невидимый спектр?! Он снова сдавил черный кубик – картина восстановилась. Шарики стремительно сходились, пожирая пространство, надувался меж ними тончайший переливающийся пузырь, и был в пузыре этом хищный, страшный звездолет, и уже оторвался от него черный шарик шлюпа, будто бусинка ртути скатилась вниз… Чужак не сопротивлялся, не пытался уничтожить своих красных губителей, даже не испустил ни единого залпа. Он исчез, выброшенный в иные измерения, в недоступные для человека миры. Но вместе с ним пропали и сами красные шарики – пропали, будто их и не было.

– Эт-то еще что такое?! – удивился адмирал. – Сбой?!

– Не-ет, – тоскливо протянул Иннокентий Булы-гин, – он их просто утащил за собой. Но и мы кое-что утащили. Где сейчас шлюп?

– Скоро будет в приемнике, терпение, мой друг. Адмирал отключил экран.

Группировки противника уничтожены. Чужак выброшен из Вселенной. Флагман могуч и неприступен. А стало быть, Земля и Россия могут, как водится, спать спокойно. Он разгладил седые усы, встал и пристально посмотрел на чернокожего полковника – и не прогонишь, и не удержишь, куда его девать?

Адмирал был стар и мудр, но никогда не думал, что доживет до той поры, когда воевать станут возле самой Земли. Уму непостижимо! Пригнать сюда, в Солнечную, эдакую силищу! И не один флагман. Еще семь боевых звездолетов готовы к всплытию, ждут его сигнала. Зачем?! Вон ведь, эти новенькие вертлявые скаты-прыгуны, как лихо они разгромили флотилии Сообщества – ничего не скажешь, новейшая техника, секретная. А все ж один подорвался, не уберегся!

«Ратника» закладывали на стапелях Сигиморы в конце прошлого века.

Сейчас таких не делают, разучились, мастера не те, думал адмирал. Дай Бог обоим, кораблю и капитану, дожить до конца века нынешнего. Но ведь не дадут, вон что творится на белом свете – флагман в Солнечную вызвали, это как океанскую субмарину в Яузу провести да во всей красе поднять наверх! Охо-хо!

– Надо бы поглядеть на улов, – намекнул Кеша.

– Поглядим, – кивнул адмирал.

И снова экраны ожили. Теперь срединный, самый большой, показывал приемный ангар флагмана, точнее, одну из его ячей. И висел посреди этой ячеи круглый черный шар, малость оплавленный, ободранный, с торчащими будто у остриженного ежа колючками-шипами.

– Вскрывать будем?

– Обязательно! Только чтоб без сюрпризов, – испугался вдруг Кеша, – а то рванет как!

– Не рванет, меры приняты.

Адмирал был спокоен. Раз приборы молчат, значит, угрозы нет. А все дыры в шарике-шлюпе заварили сразу же, когда еще брали в гравитационные клещи.

Теперь и Дил видел все, что творилось в приемнике. Где-то точно в такой же ячейке, может, чуть побольше, находилась и его капсула с Таекой внутри. Где? Этого экраны не показывали. А показывали они, как приближаются к оплавленному черному шару две сферы с двух сторон, как вжимаются в изодранные бока… Шар раскололся подобно грецкому ореху – две половины его бронированной скорлупы разъехались. И застыло прямо в воздухе, удерживаемое полями нечто страшное, чудовищное, трехглазое, пластинчато-чешуйчатое, с ко]ти-стыми птичьими ногами и звериными восьмипалыми лапами.

– Мать моя! – выдохнул в изумлении Кеша. – Не врал ведь Иван!

Взрывной волной Хука Образину сорвало с брони, подкинуло метров на десять в воздух и ударило о рассыпающуюся в пыль стену. Если бы не скаф, Хука можно было б вносить в списки погибших. Но он тут же вскочил на ноги, потерял равновесие, шарахнулся в одну сторону, потом в другую, выровнялся и с диким ором побежал вперед, в атаку.

– Ура-р-ра-а-а!!! – вопил Хук, паля из бронебоя и ни черта не видя перед собой кроме черных клубов дыма.