Наковальня

— Осторожно, чистильщик! — крикнул кто-то. Чистящий модуль на ногах-соломинках переваливал через карниз. Два бегуна по крышам лениво подвинулись с его дороги, но чистильщик как будто не заметил присутствия чужаков в своих владениях.

— Ослеплен, — пояснил Киппер. — Все чистильщики в округе управляются из одного центрального мозга. Доберись до интегральной схемы, которая их контролирует, и можешь сделать так, что они не будут «видеть» ничего, напоминающего человека, они не регистрируют его. Но надо отходить в сторону, когда роботы подходят, иначе они наткнутся на тебя, завопит сирена и весь мир узнает, что ты здесь.

— Твоя сестра была верхней в этих делах. Настоящий специалист по работе с чипами, — в первый раз заговорила темная фигура под скульптурой. — Мы взяли ее в этот мозг, и она ослепила каждого чистильщика во всем квартале.

Говорящий слегка наклонился вперед, и у Габриела расширились глаза.

Это был тот вонючка из космопорта.

Он смотрел тем же затравленным взглядом, пепельное, наполненное болью лицо улыбалось улыбкой черепа, а на голове торчал лохматый нарцисс коротких белых волос. Тощие конечности потянули «палочника» вперед, на свет.

— Полагаю, ты все же попал в верхнюю страну, — сказал вонючка под стук бус. Его улыбка съежилась в гримасу и снова растянулась в улыбку всего за мгновение.

И Габриел понял.

Человек «палочник» кивнул на Киппера.

— У тебя был почетный караул при спуске и приемный комитет внизу, но ты не заметил ни того ни другого. Или ты святой, или малость эгоцентричный. Которое верно?

— Может, я просто нуждался в хорошем завтраке, чтобы вытащить свою голову из задницы? — предположил Габриел. Вонючка тихо засмеялся сквозь сжатые зубы.

— Кажется, большой город не проглотил тебя, Габриел Кайли. Кстати, меня зовут Лазарус Уайт.

ПУЛЬС

Дневник Элспет:

Представьте себе, что у него брат умный. Представьте себе, что у него есть брат, с которым можно бороться, который отбивает у него девушек и засылает вирусы в его компьютерные игры; брат, с которым он обменивается подбитыми глазами, и оскорблениями, и миром, заключенным с пожиманием плеч и стыдливыми усмешками. Представьте себе, что было бы, если бы их мать не просиживала вечерами у телевизора, не увидела бы той программы о древних земных религиях и не приняла бы историческую японскую буддийскую веру, замутненную столетиями вторичной интерпретаций.

Когда у будущего ребенка выявились характерные признаки синдрома Дауна, врачи могли вмешаться и перенаправить развитие плода. Это на месяц продлило бы беременность, но малыш родился бы нормальным.

Мама-сан выбрала: не перенаправлять.

Наблюдая, как брат убирает со стола, старательно опуская тарелки, вилки, ложки и стаканы в утилизатор вместе с остатками завтрака, Хитедоро Изеки снова благодарил мать за ее выбор. Эти завтраки с братом и женой брата, Айшей, помогали ему. Помогали, когда грязь с улиц накапливалась и начинала душить его душу, когда он просыпался ночью в поту от Площади Психов, со вкусом продажности на языке и зловонием лжи в дыхании. Тогда он приходил сюда, в эти стены с их простыми мечтами и ясными желаниями, и снова становился чистым.

— Почему ты грустный? — Исаао кончил убирать посуду и стоял, наблюдая за ним. Хитедоро заметил кусочек яичницы, прилипший к рукаву брата. Он выдернул салфетку из настольного раздаточного устройства и осторожно вытер рукав, крепко держа Исаао за запястье.

— Это не грусть, Исаао… это просто такое чувство, которое приходит иногда, когда все хорошо, — пробормотал он. — Понимаешь, что я имею в виду?

Исаао нахмурился:

— Думаю, да. Я тоже иногда это чувствую, когда смотрю на Айшу. Так хорошо, что она здесь, что даже… даже больно.

Айша, надевающая в углу туфли, покраснела и счастливо покачала головой, избегая взгляда мужчин. Хитедоро улыбнулся:

— Да, это то самое.

Он размышлял о том, каковы были шансы Исаао найти еще одну жертву синдрома Дауна в таком городе, как Кьяра, где синдром Дауна можно вылечить простой внутриутробной процедурой? И чтобы это была женщина, на которой можно жениться? И все же однажды появилась Айша, и Исаао обрел то, от чего отказался Хитедоро. Не то чтобы Хитедоро никогда не был женат, но тот союз не был счастливым союзом, не говоря уже о разводе. В головокружительном угаре любви они с Элен заключили десятилетний брачный контракт без всяких пунктов о ежегодном его пересмотре и отмене. Через год отношения стали безобразными. С того момента, как они дали взятку и скрепили печатью кровавый договор о расторжении брака, они так больше и не разговаривали.

— Дай-ка я помогу.

Хитедоро хотел помочь брату надеть рабочий комбинезон, но Исаао стряхнул его руку:

— Я сам, я умею. Я делаю это каждый день, ты же знаешь. Я не беспомощный.

— Он совсем не беспомощный, — шепотом подтвердила Айша.

— Конечно, — кисло согласился Хитедоро, — ты совсем не беспомощный.

Однако ему не раз приходилось выручать эту парочку из беды на быстрофермах.

«Человек должен сам себя кормить», — всегда говорила мама. Ей легко говорить, хотя это и справедливо. Для излечимого врожденного недуга, такого, как синдром Дауна, закон не предусматривает пенсионного обеспечения.

Работа на быстроферме была первой, на которой Исаао сумел удержаться. Хитедоро постарался устроить его работать с живой продукцией, зная, что овощи и фрукты намного более осязаемы для его брата, чем дрожжевые чаны, производящие сырье для пищевых синтезаторов.

И Исаао, и Айша начинали волноваться. Хитедоро понял, что они боятся опоздать на работу. Отбросив свои мечтания, он потянулся за пиджаком.

Попрощавшись с братом и его женой, Хитедоро вышел на улицу. Утренняя: толпа двигалась как густое тесто — тот тип разобщенного потока, который говорит о присутствии где-то рядом полиции. Быстрый взгляд по сторонам, и Изеки заметил ее. Ему даже не нужно было видеть зеленую с серебром форму ЦУРЗ, чтобы понять, кого ждет робот.

— Офицер Изеки.

Хитедоро взглянул на серийный номер и узнал старого знакомого.

— Здорово, Лобо, и кто сегодня держит твой поводок? — поинтересовался ой. — Или я могу догадаться?

Лобо указал на подвесную машину на углу улицы:

— Мой старший офицер хотел бы поговорить с вами. Он ждет в подвесной машине.

— Ну-ну, — протянул Изеки.

Дверца открылась, зевнув чернотой, и он залез внутрь. Робот скользнул на водительское место, й машина поднялась даже раньше, чем дверь за Хитедоро с шелестом закрылась. Пассажир машины рассматривал его свинцово-серыми глазами.

— Здравствуйте, офицер Изеки, — поздоровался он вежливо.

— Чем могу служить, офицер Лил? — ответил Хитедоро, испытывая неприязнь к этой корыстной учтивости.

— Вы, несомненно, знаете о побеге Габриела Кайли прошлой ночью? — спросил Пелем Лил.

— Поскольку я не глухой, не слепой и не безмозглый, да. Вести распространяются, — не скрывая удовольствия, ответил Хитедоро.

— В таком случае вы знаете, что побег ему устроили бегуны по крышам.

— Да. — Хитедоро нахмурился. — Это я тоже слышал. Бессмыслица какая-то.

— Что ж, это еще один вопрос, добавляемый к растущему списку вопросов на мистера Кайли, — хмуро сказал Лил. — Вы встречались с ним. Каково ваше впечатление о нем?

Толстые щеки Хитедоро смялись в усмешку.