Вкус ржавчины (СИ)

  - Ты не так уж безнадежен как кажешься. - ухмыльнулся Зверь, цепко рассматривая зардевшегося от похвалы лейтенанта, - я уж подумал, что максимум на что хватит твоей фантазии так это на дубовую версию о само подрыве фугасов. А ты вон как копнул наемников. И мотив есть, и нужные результаты досмотра, и протоколы вычистил без зазоров.

  - У меня был выбор?

  - Согласен. Халтурить был нельзя. Так, значит версию о фанатике утверждаю... Только вот выживших надо было зачистить.

  Лер-кан внутренне напрягся. Похвала от Зверя стоила дорого, и вот так вот стразу признать, что он настолько предсказуем, очень не хотелось.

  Лейтенант покраснел и потупив взор тихо произнес:

  - Нет необходимости. Свидетельница на поводке полной привязки.

  Задрав бровь, Зверь удивлено хмыкнул.

  - Ты полон сюрпризов, Лер-кан, а с виду и не скажешь... Но только смотри, не заиграйся. Опаснее тесейца... лишь разозлённая тесейка. Ладно, лирику в сторону... Вернемся к нашей ситуации. У меня вопрос возник, а как ты с разгониками связался?

  - Контрабандный коммуникатор.

  - Тоже неплохо... Так, и на чем сторговались?

  - Им хабар, мне корабль.

  - Ну, а как все прошло?

  - Просто. Им товар, мне коды управления. Активация протокола 'суицид' для искры, и блокировка внешнего канала, курс на светило... через час выберется из облака отработки и прямо в пекло. Без шансов на возрождение.

  - Вот даже как? Очень неожиданный ход...

  Едва слышно произнес Зверь. Спустя мгновение, справившись с растерянностью, майор улыбнулся довольному виду Лер-кана, и спросил:

  - А зачем блокировка внешнего канала сделал?

  - Разгонник странный попался. Даже особо не торговался за корабль. Вот и подстраховался на всякий случай, вдруг он решит перехватить грузовик. Вот и подумал, чтобы наверняка.

  - День полный сюрпризов, - рассеяно произнес майор, нервно отбивая дробь пальцами на блоке управления полем искажения. И спустя мгновение добавил, - ... Значит сейчас в мед корпус и пока свидетели не дадут чистосердечные признания под запись всех следящих систем, даже не показываешься мне на глаза... А я пока подчищу за тобой огрехи.

  ГЛАВА 10

  Нежно розовая кожа блестела на свету капельками невпитавшегося увлажнителя. По плавным обводам пальцев, больше напоминавших стебли вьющегося растения, пробежали капли питательного раствора.

  Накопившись на кончике указательного пальца, жидкость превратилась в искрящийся светом изумруд. Едва сформированный ноготь превратился в стеклянную линзу, под которой проступили капилляры кровяных сосудов и нервных окончаний.

  Разрушая сказочность момента, рядов возникла уродливая карикатура.

   Зарубцевавшиеся ожоги стянули кожу белыми цветками, обуглившиеся ногти были стерты шлифовальным диском до матовой роговицы. Сустав большого пальца раздут на месте старого перелома, а рядом белели шрамы от зашитого в полевых условиях порыва связок.

  - Нравится?

  - Нет слов, - с горькой усмешкой ответила Лума,- сейчас расплачусь от умиления. Не ужели нельзя было и вторую руку оживить?

  - По отношению к свидетелю, который может в любой момент оказаться подозреваемым, это и так большая щедрость. Могли вообще оставить без руки, так что будь благодарна и за это...

  Не торопливо обведя взглядом комнату, снизу доверху наполненной медицинским оборудованием, Лума наконец-то решилась взглянуть на стоявшего рядом человека. В отличии от поизношенного оборудования, этот образчик мужской породы, едва что не сиял чистотой и опрятностью. Приталенный черный френч, на широком поясе переходил в плотно обтягивающие фигуру брюки, без единой складочки, без морщинки или потертостей. Создавался эффект как будто молодой человек, родился в форме и вырос вместе с ней как единое целое.

  Породистое лицо, со следами уходящей детской припухлости уже имело волевые складки, но так и не научилось той взрослой серьезности которую стоило опасаться. Это еще был щенок, с выросшими зубами, но так и не повзрослевшими мозгами. О чем сообщала сладкой поволока, что нет от нет да мелькала в сальном взгляде бросаемом на ее голое тело.

  По привычке скользнув в транс дара, Лума едва не вскрикнула.

  В мире теней, возле нее пылал костер эмоций. Из которого выбивался наружу один основной оттенок. Одна эмоция: вожделение. Дикая, животная похоть перекрывала гомон обычных мыслей. Наваливалась, обволакивала и душила.

  Вынырнув из транса, чувствующая натолкнулась на взгляд парня.

  Откровенный и бесцеремонный. Будь его воля, молодой человек завалил бы ее прямо на медкапсуле.

  Лума мысленно усмехнулась. Похоже, не все так плохо как могло бы быть. Девушка дождалась момента, когда глаза молодого человека скользнут ниже. Магические действо под название молодая девичья грудь подействовало безотказно.

  Щеки офицера тронул легкий румянец, и взгляд вильнул в сторону.

  Подавив победную ухмылку, обнаженная девушка резко поднялась в ложе аквариуме. Вязкая жидкость глухо булькнув выпустила из своих объятий ожившего пациента. Рядом зажужжали сервисные дроны. Медицинский модуль наполнился протестующим писком аппаратуры, но девушка проигнорировала протестующие требования механических лекарей, несколькими касаниями коснувшись панели управления запустила полный скан тела. Рядом заискрился туман проекции и спустя несколько мгновений перед ней возникла ее полная копия.

  Темное тело впитавшее за свои двадцать пять лет загар от десятков звезд, бывшее совсем недавно эталоном красоты и тайной гордостью, сейчас походило на старую тряпичную куклу, чье тело хозяйка на скорую руку залатала кусочками разноцветной ткани и или целыми частями от более новых кукол.

  Большая часть кожи пестрела розовыми пятнами. На руках и ногах белели узоры затянувшихся рубцами ожогов. После беглого осмотра она удовлетворенно хмыкнула. Конечно телу далеко до идеала, но в данном и не приходится выбирать. Если сравнивать с остальными ребятами, то в ее случае это конечно лучший вариант.

  Короткая мысль о парнях, вытащила наружу пласт воспоминаний о всем произошедшем. Все краски мира поблекли. В груди больно заныло и глазах помутнело. Нахлынувшие эмоции затопили сознание волной горечи, и болью от которой захотелось всех убить и все разрушить.

  Прайд мертв! Ее братья, с кем она выросла, с кем делила остатки последней батареи на холодных пустошах Тесеи, с кем она училась добывать огонь из чертового камня, те кто учил как правильно снаряжать тяжелый снайперский комплекс, те кто разделил с ней радость первого полета в персональной летяге, все кто улыбался и радовался ее успехам...все они мертвы. Все они остались короткими воспоминаниями, изуродованные яркими вспышками турелей, испепелённые энергетическим штормом. Они оказали приговоренными презрительной улыбкой одной твари. Чисторожденный ублюдок посчитал их существеннее неудобным для своих планов! Лишними!

  Все просто, одна улыбка и восемнадцать человек превратились в воспоминания. Чувство ненависти и обиды за всю несправедливость произошедшего скрутили ее пополам, и она упала на колени. Горло перехватил спазм и по щекам потекли ручейки слез.

  Щеку обожгла хлесткая пощечина. От еще одной голову мотнуло в другую сторону. За плечи грубо схватили и встряхнули ее как обвисшую тряпку. Сквозь туман охватившей сознание истерики прорвался недовольный окрик:

  - А ну прекратила! Соберись.... Ты же тесейка! Как вы там любите орать... Сила и воля?

  - Путь к победе, - закончила Лума знаменитый слоган боевых прайдов Тесеи.

  Сглотнув соленый привкус с рассечённой губы, девушка глубоко вздохнула и постаралась выровнять дыхание. Действительно. Нельзя расклеиваться при чужаках. Да больно. Да тяжело. Хочется выть и рвать волосы, а лучше глотки врагам и мстить за погибших. За весь прайд...

  - Постойте, но вежь еще был жив мой брат. ...где Санчос?!