Звездные войны

Веселые вопли дали понять, что на флагмане уничтожение крейсера видели, подтверждают и очень рады. Затем прорезался голос Акбара:

— Прекратить самодеятельность! Калриссиан, Антиллес, после боя, если уцелеете, пойдете под трибунал!…

Он свирепо замолчал. Но уже через мгновение его голос был по-прежнему бесстрастен:

— Помехи прекратились, но приборы показывают, что щит еще на месте.

— На месте? — ошарашенно переспросил Ландо.

— Боюсь, что да. Видимо, команда генерала Соло не справилась с заданием.

Ландо упрямо мотнул головой. Нет. Не может быть, Хэн не мог его подвести.

Он просто не имеет на это права. Тем более что кореллиане обладают рациональной привычкой творить чудеса по части собственной выживаемости.

Люк был бы рад потерять сознание, чтобы избавиться от боли, но желанное беспамятство все не наступало. Его терзали без причины и повода, принуждали к слабости, высасывающей силы из каждой мышцы, каждой кости, каждой клетки его тела.

— Отец, — прохрипел Скайуокер, корчась под ударами синих молний. — Прошу тебя…

Император улыбнулся восково-желтыми губами.

— Юный дурак, — прошелестел его голос. — Хоть сейчас-то ты понимаешь? Твои детские игры — ничто перед мощью тьмы. За упрямство и глупость нужно платить, юный Скайуокер…

Люк пытался отползти в сторону, но молнии, казалось, били отовсюду.

— Отец, — прошептал он, из последних сил протягивая руку к неподвижному Вейдеру. — Помоги мне…

Ситх смотрел на него долю секунды, потом повернул шлем к бывшему хозяину, как будто хотел что-то сказать. Но промолчал. Казалось, он прислушивается к чему-то, слышному только ему одному.

— Пожалуйста…

— И сейчас ты заплатишь, — голос Императора был полон сожаления и даже печали. — Сейчас, юный Скайуокер, ты умрешь.

Повелитель Тьмы вдруг понял, что пора окончательно восстановить равновесие сторон Силы. Мальчик не станет джедаем. Некому будет провести его по сложным тропинкам истины и передать искусство боя, жизни и мысли. Не одна сотня лет уйдет на то, чтобы воссоздать хоть часть утраченных знаний… Так что осталось выровнять соотношение светлой и темной стороны Силы. И предназначение, которого так боялись погибшие джедаи, будет исполнено.

Равновесие в Галактике будет восстановлено…

Последнее дыхание жизни уходило из тела Люка. Казалось, не могло быть боли сильней, но новые разряды, стекающие с ладоней Императора были ярче, мощнее и вторгались в плоть с еще большей яростью. Скайуокер закричал.

И в то мгновение, когда он был готов сдаться, все прекратилось. Люк не понимал, видит ли он на самом деле то, что происходило на площадке перед шахтой реактора, или бредит, или сошел с ума, потому что в здравом уме он даже предположить не мог, что такое возможно…

Императора резким рывком вознесло куда-то вверх и в сторону. Палпатин дернулся, словно тряпичная кукла, пытаясь и дотянуться до пленника, безвольной грудой скорчившегося на полу, и отбиться от нового — неожиданного — противника. Люк с трудом приподнял голову.

Повелитель Тьмы выпрямился во весь свой гигантский рост, держа Императора над головой с такой легкостью, словно нес младенца. Скайуокер не смог даже пошевелиться. Он чувствовал собственную слабость, одуряющий, сводящий с ума шум в голове, боль в покалеченном запястье, нехватку воздуха в сожженных давным-давно легких. И присутствие кого-то чужого, знакомого и незнакомого одновременно.

Дарт Вейдер пошатнулся, но устоял, шагнул к шахте и швырнул свой груз вниз.

Падая, Император протянул к нему руки, то ли хотел ухватиться за край, то ли наказать взбунтовавшегося ученика. С судорожно искривленных пальцев сорвалась молния и ударила в шлем. Вейдер вновь пошатнулся, навалился на металлические перила, отделяющие его от пропасти.

Не в силах подняться на ноги, Люк на четвереньках подполз к отцу. Вейдер лежал неподвижно, только дыхание — неровное, со всхлипами — говорило, что он еще жив. Онемевшие пальцы соскользнули с гладких пластин доспеха, тогда Люк мертвой хваткой вцепился в тяжелый плащ Повелителя Тьмы и оттащил Вейдера подальше от бездны, где — далеко в глубине — билось ослепительноголубое пламя.

Операторы на Зеленой луне следили за ходом сражения уже без особого интереса и просто держали пари, сколько еще продержатся нелепые диверсанты, больше всего напоминающие детские игрушки, со своими копьями и дубинками против самоходок и лазерных пушек. Кто-то вспомнил, что их заверили, будто местное население примитивно, недоразвито и абсолютно безвредно. Кто-то пообещал оторвать знатоку голову при встрече. Завязался ленивый спор.

Время от времени изображение на большом экране подергивалось, покрываясь полосами помех. Очевидно, безобидные местные жители все-таки добрались до второй антенны. После очередной порции хрипа, хруста и зигзагов на экране нарисовалась потная физиономия водителя самоходки.

— Задание выполнено, майор. Мятежники пытаются уйти дальше в лес. Нам нужны солдаты, чтобы продолжить преследование, — доложил водитель.

В бункере весело приветствовали сообщение. Собственно, никто не сомневался в исходе боя, но за недолгое пребывание на базе Дарт Вейдер ясно дал понять всему штатному составу, что с ними может случиться крайняя неприятность, если дефлекторный щит дрогнет хоть на секунду.

— Открыть вход, — приказал старший смены, облегченно переводя дух. — Первые три отделения — на выход.

Тяжелая бронированная дверь покатилась в сторону. Штурмовики деловито промаршировали наружу…и были встречены низкорослыми пушистыми воинами. Малыши с ног до головы были испачканы в крови и копоти и могли разорвать в клочья любого, кто захочет с ними спорить. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений в недружелюбном отношении, прямо перед входом в бункер стоял Ютани с тяжелым противотанковым ружьем наперевес. Остальные десантники занимали не менее выгодные позиции и злы были не меньше союзников.

Штурмовики сдались без боя. Хэн махнул рукой. Пока Чубакка отбирал у имперцев бластеры, десантники под руководством подрывника Джанкина минировали бункер.

Лейю к финальному этапу сражения не допустили. Ее устроили в относительном комфорте и безопасности в зарослях неподалеку, где она и кипела от злости и желания принять участие в общих действиях. Но Хэн оставил при ней майора Дерлина, питавшего к принцессе большое уважение, и горячего и исполнительного врача Делевара со строгим приказом пресекать любые попытки Лейи сдвинуться с места.

Зато ей было хорошо видно, как пленных отогнали подальше от бункера, как из прохода опрометью выскочили Хэн и Чубакка. Кореллианин что-то кричал на бегу. Все бросились в укрытия.

Земля вздрогнула. Лейя и ее охранники находились довольно далеко, но привставшего майора все равно сбило с ног пригнувшей кусты взрывной волной.

— Я вижу, — ликовал Калриссиан. — Мы пошли. Ударная группа, все корабли, следуйте за мной!

Ай да Хэн! Аи да ситхов сын! Я же говорил: у него не может не получиться!

Теперь наша очередь.

Они прошли сквозь рой перехватчиков, словно нагретый нож сквозь масло.

Имперцы брызнули в разные стороны, они никак не могли решить, что важнее — гоняться за шальными повстанцами или идти на помощь «Исполнителю», который брали в клещи три кореллианских канонерки.

— Не вступайте в бой, пока не доберемся до места, — предупредил Ведж пилотов.

Никто не нуждался в предупреждении, но жизнь тут же внесла коррективы:

— Эскадрилья плохих дядей на…

— Синее звено, — перебил не в меру активного пилота Калриссиан, — займитесь ими.