Империя (СИ)

Я нутром понял, что сейчас надо выйти, что сейчас свершается какой-то ритуал, которому лучше подчиняться, если я действительно хочу стать тут своим.

Синие глаза из-под кустистых бровей требовательно глянули на меня.

— Доброго дня тебе, сосед.

Ива, выскочившая было за мной следом, сразу же осеклась и остановилась в дверях, дальше не пошла.

— Доброго дня тебе, сосед. — Как эхом, отозвался я.

Мужик помялся.

— Могу я войти? — Спросил он как-то неловко. Показалось, ну как такая громада может быть неловкой, но все же именно такое ощущение у меня возникло, слоник в посудной лавке, осторожно пождавший колонны-ноги и втянувший голову в туловище…

— Проходи, сосед. — Я быстро распахнул калитку. — Проходи, я совсем не знаю обычаев, у нас в таких случаях было принято гостя приглашать в дом.

— Диковинный обычай. — Сказал мужик, зыркнув на меня еще раз. — Только у нас не так, у нас гость сам должен в дом идти. Злые духи не могут войти в чужой дом без приглашения, даже если они примут человеческое обличие.

Я молча посторонился, и здоровенный тип вошел в дом.

Как моя хата не рассыпалась, я не понял. Шаги его, тяжелые и гулкие, вышибли пыль из неплотных стен и из потолка. Ива вывернулась откуда-то из-за моей спины, быстро поставила на стол тарелку с очищенными тановыми стебельками, и так же незаметно куда-то исчезла.

Гость сел важно и степенно, ну а как же иначе-то должен садиться такой вот человек? Сел не на краю, как в моем мире сделал бы любой зашедший человек, чтобы видеть меня, а он сел грудью к столу, да еще и стул подвинул поближе.

Протянул большую руку, толще моей ноги, осторожно и четко, как промышленный робот микросхему, взял тановый стебель, степенно отправил в рот.

— Как живешь, сосед, не надо ли тебе помощи? — Сквозь хруст стебля пробурчал мужик. Любо-дорого посмотреть, как он челюстями работает, прямо как дробильный аппарат!

— Да пока что нет, сосед. — Ответил я. — Вроде забор в порядке, крыша не протекает, на охоту пока что не собираюсь…

— Совсем зря, что не собираешься. Милостью Хайста скоро зима, звери уйдут в свои норы или откочуют от Каменных Зубьев дальше в горы, где найти их будет не так-то просто. Так что надо поторапливаться, как и мои отпрыски. Они на охоту уже ушли… У нас тебе надо про охоту пораньше думать. А женой второй почему до сих пор не обзавелся?

— Да пока что одной-то много! — Широко улыбнулся я. — Да и Ветка перестала совсем заходить, как только креститься отвели, так и не видел я ее с тех пор…

— Видать, кто еще у нее завелся. — Покачал головой сосед. — Ну, это дело ваше, молодое, сегодня один, а завтра уже совсем другой, вам еще думать до думать… Сосед, я зачем зашел — не поможешь мне крышу чинить? А то вчера снова птицы дранку растащили, а сыновья далеко, некому.

— Отчего не помочь, сосед? Сегодня, завтра?

— Лучше завтра. — Быстрая спокойная улыбка мелькнула в бороде Топорища. — Там дел-то на полдня, не больше, а одному никак не управиться.

Работа оказалась простая до невозможности. Надо было просто стоять внизу и подавать Топорищу, работавшему вверху, листы коры деревьев, снятые особым образом так, что ими вполне можно было устилать крышу.

Как только всю кору перепихали наверх, я тоже полез вслед за ней, и стал помогать соседу. Впрочем, помогать — это громко сказано, скорее Топорище показывал мне, как надо правильно делать крышу.

Все дело в том, что доски тут хорошие делать не умели просто. В щели между ними непременно просачивалась вода, как их не подгоняй одна к другой, хоть внахлест клади… Собственно, внахлест и было положено, как рыбья чешуя. Небольшие куски древесины, дранку. Но, чтобы уже совсем свести к минимуму протечки, сверху эти доски покрывали мхом и корой. С деревьев снимали кусками кору, большими такими кусками, распрямляли эти куски и устилали ими крыши. Чуть полежав, мох прирастал к дранке и к коре, и образовывал хорошее покрытие, которое держало воду. Получалось довольно хорошо и прочно, хотя если бывал сильный ветер, то кору эту с крыши рвало будь здоров.

Интересно, а почему дранку не клали внутри крыши, на кору со мхом? *

/* чтобы сырость не скапливалась между крышей и слоем дранки. Так вода вроде стекает, а так — будет застаиваться/

Я сразу же спросил об этом Топорище.

Тот хмыкнул.

— Так меня учил делать еще мой дед, а его учил делать так его дед. Разве они могли делать так долго что-то неправильное? Дом же стоит.

Я быстро со всем согласился. Обычаи так обычаи, дед так дед…

Оказалось, что покрывать крышу корой — это целая наука, надо все делать осторожно и тщательно… Кору к доскам прижимали маленькими колышками из сталь-дерева, да еще и промазывали клеем, чтобы она быстрее прилегала ко мху. Клей пах хорошо, хвоей и еще чем-то таким приятным, хотя и запах был чересчур острый. Все очень просто — смазываешь кору клеем, равномерно, потом прижимаешь к крыше, и закрепляешь колышками, на которые тоже капаешь немножко клея, а потом еще прижимаешь краями другой коры. Вот и все, готово. Теперь можно иметь хоть какую-то надежду, что зимой и осенью в доме будет тепло и сухо.

Пластика и листового металла тут, понятно, еще не знали… А как бы здорово было бы покрыть все это дело не сушеной корой, а обычными пластиковыми листами, и соединить их не клеем, а нормальной сваркой. Тогда бы точно было сухо надолго, а так…

Управились мы не скоро, уже первый звезды показались на небе, когда Топорище придирчиво положил последнюю полоску коры, смахнул специальной кисточкой остатки клея, и провел широченной лопатообразной ладонью по крыше.

— Управились, милостью Хайста. Пошли вниз, сосед. Нам поесть надо, оглодал, поди? Да не смотри ты к дому, путь твоя отдохнет седни, у меня поужинаешь… А твоей отдохнуть надо, она весь день по дому бегала, что ей теперь-то? Пусть поспит, пусть. Моя ей сказала, что тебя у нас покормят. Ты уж нас не обижай…

Голос у Топорища был такой же глубокий, как будто звучал он из шахты. Но вот идея мне совсем не понравилась. Обычаи, все тут стоит на обычаях… Зачем Топорищу моя помощь в таком деле, как поправка крыши? Что у него, другого народа нету?

Чует мое сердце, что это всего лишь какая-то проверка, как я живу, как себя веду и кто я такой вообще есть на белом свете, что за чудо Господь сподобил быть их соседом? И сейчас проверка продолжается, и я совершенно к ней не готов… Вот нарушу сейчас какой-то не такой обычай, и что тогда? Собираться и сваливать отсюда, а может, еще и с боем пробираться? В здешнем лесу, совсем его не зная, а за спиной — охотники, которые в этих местах родились?

Но не отказываться же, в самом-то деле?

Стол нам накрыли в доме, и причем за стол село не так уж много народу. Все жены Топорища заняли место за самым дальним углом, дети — которые мальчики — поближе к нам, но несколько мест остались не занятыми. Наверное, это места тех сыновей, кто сейчас на той дальней охоте.

Ели тут тоже степенно, не торопясь. Я во всем старался подражать хозяевам, не торопился, так, самую малость. И присматривался, и напрягал все свои театральные способности, чтобы не выделиться, чтобы быть таким же, как они.

Как-то раз нам в Академии прокрутили короткие ролики общения с дикими цивилизациями, когда они еще оставались на Земле. И там какой-то упертый путешественник рассуждал на тему — что надо делать, чтобы тебя не слопали сразу. И было там такое интересное рассуждение. «Ведите себя так, как бы повел себя ребенок. Вас и примут за ущербного разумом, или за большого такого ребенка. Дикие культуры очень редко жестоки, и вас научат, скажут, как надо поступать, но не убьют». Не помню, что там дальше с путешественником этим случилось, может, забрался куда-то в джунгли, где его и слопали вечно голодные дикари. Но совет в общем-то дельный.

Я так себя и вел. Смотрел по сторонам, улыбался, ел. Младшая жена Топорища, женщина чуть старше меня, с каким-то грустным и усталым лицом, подкладывала нам из большой глиняной тарелки каши, мальчишки ели жадно, Топорище — не торопясь, женская часть — как-то робко. Ветки видно не было. Я уже поймал несколько взглядов на меня, и причем крайне заинтересованных.