Смерть или слава

— Отлично, — похвалил я, с усилием перехватывая командную инициативу. — И по ходу дела выясните, какие еще таланты есть в нашем распоряжении. Большинству этих бедняг чертовски не помешало бы посетить медика, но я не думаю, что нам настолько повезет.

Тайбер коротко, отрывисто кивнул, и я продолжил свою мысль:

— Нашими основными задачами, кроме снабжения, будет обеспечение транспортом и обороной. Проверьте, есть ли у кого-нибудь базовые навыки ведения боя или, на худой конец, хотя бы охотничьи, или что-то вроде, и вооружите их. Переговорите с Юргеном насчет запасных лазганов, которые у нас с собой, а нехватку восполните, если таковая возникнет, из орочьего оружия. Если окажется, что у нас достаточно доходяг со способностями, чтобы организовать приличную оборону, разделите их на отряды и поставьте во главе каждого одного из своих солдат. И нам, честно говоря, совершенно не помешал бы кто-нибудь, кто знал бы, как поддерживать эти кучи металлолома на ходу.

Я бросил взгляд на полудюжину, или около того, грузовиков и багги, которые нам достались, выстроенных грубым кольцом, образующим всю возможную в данный момент оборону, и покачал головой:

— Но это уж будет просто чудом.

— То есть именно тем, что Омниссия, как известно, иногда ниспосылает нам, — вмешался в разговор незнакомый голос, и я, немного повернув голову, увидел молодую женщину, остановившуюся в нескольких шагах от Тайбера.

Ее черты заострились от голода, как и у прочих несчастных, которых мы спасли, но глаза были живыми и искрились юмором в мерцающем свете горящего города. Этот же свет окрашивал в бледно-оранжевые тона ее волосы и фигуру, которые, как выяснилось позже при свете дня, оказались весьма привлекательными, а также поблескивал на ее перепачканном и рваном одеянии и выпущенной поверх него цепочке с символом в виде шестерни.

Хотя мы никогда не встречались ранее, что-то в ее чертах было знакомое, и когда я сделал шаг вперед, протягивая ей руку, то осознал, что у нее есть определенное сходство с нашим сержантом.

— Технопровидец Фелиция Тайбер, к вашим услугам.

— Тайбер? — вопросительно повторил я, поднимая бровь в сторону сержанта, в то время как пожимал протянутую ею в ответ руку.

Она оказалась более холодной на ощупь, чем мне ожидалось, и мозолистой от обращения с инструментами, но я мог точно сказать, что плоть у нее своя собственная. Впрочем, техножрецы и не склонны бросаться в эту их полную замену органов аугметическими примочками прежде, чем достигнут гораздо большего, чем у нее, уровня в иерархии. Тайбер же в ответ поглядел несколько смущенно, хотя красноватый свет пылающего ада вдалеке не позволил мне сказать точно, покраснел он при этом или нет. Наконец он откашлялся:

— Моя сестра.

— Понятно, — произнес я, начиная подозревать, что твердое его намерение спасти гражданских было вызвано отнюдь не только излишне буквальной трактовкой моих приказов. Впрочем, доказать что-либо в связи с этим мне не удалось бы, а он сам был мне нужен для того, чтобы удерживать в повиновении солдат, так что я решил не заострять на этом внимания, вместо этого снова обернувшись к молодой женщине. — Похоже, нам обоим есть за что благодарить вашего брата.

— Я бы сказала, что тут мы еще поглядим, — откликнулась она с тенью улыбки на лице. — Мне прежде всего нужно поглядеть на эти машины.

Она обернулась, оглядывая ближайшую, и на мгновение будто глубоко задумалась. У этого конкретного грузовика на борту был нарисован желтый череп.

— У этого что-то не в порядке с трансмиссией.

— Вы можете это определить прямо отсюда? — спросил я, раздумывая, не были ли ее глаза аугметикой, хотя выглядели они вполне настоящими.

Те немногие техножрецы, которых я встречал тогда (и большинство тех, которые мне попадались потом, если уж на то пошло), предпочитали, чтобы их улучшения были очевидны, а не похожи на те настоящие органы, которые замещали; очевидно, они испытывали ощущение, что чем менее человечно выглядели, тем ближе оказывались к своему Богу-Машине.

Фелиция покачала головой:

— Я на нем ехала. И моя задница до сих пор не отошла. — Из-под складок ее одеяния появился механодендрит и выудил из моего кармана запасную плитку сухпайка (о которой сам я к тому времени совершенно забыл). Она ухмыльнулась, разворачивая угощение своими настоящими руками, и принялась со смаком его уплетать. — Сколько у нас времени, прежде чем нужно будет отправляться?

Я пожал плечами, захваченный врасплох этой маленькой пантомимой:

— Полагаю, до рассвета, — и бросил взгляд на Тайбера.

Он согласно кивнул и пояснил:

— Это около шести часов.

— Ну, тогда лучше бы мне начинать. — Фелиция радостно помахала нам рукой и припустила вниз по склону бархана в каскадах отблескивающего красным песка. — Где-то там должны быть инструменты.

— Спросите у Юргена, — лишь оставалось посоветовать мне ей вслед. Если кто-то и мог найти все, что ей было необходимо, так это он. Затем я снова обернулся к Тайберу. — Ваша сестра — она не совсем типичный техножрец, не так ли? — медленно спросил я.

Сержант слегка смутился:

— Она любит возиться с разными штуковинами. И всегда любила — так мы поняли, что у нее такое призвание. Она обычно проводила все свободное время в храме Механикус, медитируя на части машин. — Выражение его лица смягчилось, когда он вспомнил более счастливые времена, и мне пришлось напомнить себе, что они, вероятно, были единственными выжившими из всей семьи. — Мы очень гордились ею, когда она дала священные обеты. Но в семинарии у нее не все шло гладко.

— Сложно в это поверить, — выразил я удивление.

Обычно мне не приходилось жаловаться на неспособность определить тип личности человека, возможно, потому, что постоянное сокрытие своего собственного сделало меня неплохим знатоком характеров вообще, и мне определенно показалось, что Фелиция за любое дело, которое брала на себя, принималась со всей душой. Это, как оказалось, и было ее проблемой.

Тайбер покачал головой:

— Она так и не смогла толком разобраться в теологической части, а это весьма серьезный недостаток, если хочешь преуспеть среди Механикус. Так что они просто сказали ей остановиться на том, чтобы всю жизнь оставаться технопровидцем.

— Есть занятия и похуже, чем быть хорошим технопровидцем, — произнес я. — Гвардия без них не прожила бы.

— Знаю. — Тайбер с сожалением покачал головой. — Да и она, кажется, была довольна. Просто немного жаль, вот и все.

— Мы все служим Императору в меру своих возможностей, — процитировал я так, будто это было какое-то глубокое откровение, а не фраза, которую я однажды обнаружил в печенье с сюрпризом, [59] но Тайбер кивнул.

— Ну, тогда мне пора, пожалуй, организовать пару отрядов ополчения, — заключил он.

К моему смутному удивлению, я сумел после этого разговора даже перехватить несколько часов сна, а проснувшись, обнаружить, что орки еще не вырезали всех до единого под покровом ночи, да и в целом все выглядело несколько более организованным, чем вчера. Юрген впихнул мне кружку рекафа и подогретый бутерброд с солониной из мяса грокса, и я с благодарностью умял эту горячую закуску. Солнце едва поднималось над горизонтом, и в пустынном воздухе все еще чувствовалась свежесть ночи.

— Они вас ждут, сэр, — проинформировал мой помощник, как будто я должен был иметь хоть малейшее понятие, о чем он говорит, так что я просто кивнул, потягивая горький напиток и согревая руки о кружку, и отозвался:

— Отлично. Кто и зачем?

К счастью, это было не первое утро, когда мой помощник наблюдал меня в совершеннейшей дезориентации, иногда усиленной похмельем, так что он воспринял мою очевидную непонятливость в привычном ключе. Я принял из его рук вторую чашку рекафа и попытался смахнуть паутину, застилающую все уголки моего сознания.

— Сержант Тайбер, — уточнил Юрген. — С отчетом об организации обороны. Леди-техножрец. Хочет поговорить относительно машин. Одна, похоже, доездилась, и она хочет разобрать ее на детали. И еще пара гражданских — полагают, что могут быть полезны, и вызвались помочь.