Путь якудзы

Отдав необходимые распоряжения, старший группы направился к Виктору.

– Вам лучше проследовать с нами, – произнес он.

Голос, идущий из-под шлема, был сильно искажен внешним динамиком бронескафандра, но было вполне понятно, что этот человек настроен весьма решительно.

– А если я откажусь? – на всякий случай осведомился Виктор.

– В таком случае мне приказано вас уничтожить, – прогудел старший, для наглядности недвусмысленно качнув трубой. – К тому же выбор у вас невелик – нацисты не пощадят убийцу фюрера.

С аргументами хозяина трубы было трудно не согласиться. Тем более что по проходам амфитеатра уже бежали эсэсовцы, одетые в такие же костюмы, как и члены группы, только черного цвета.

– Не стрелять! – расслышал Виктор команду обергруппенфюрера, после смерти Граберта оставшегося за главного. – Купол может рухнуть в любой момент! Всех брать живыми!

В воротах, ведущих на арену, все еще дрожало скрученное в тугую спираль белое пламя портала. Так что вход на арену был только один – через широкую трещину в бронированном прозрачном колпаке. Ширины трещины вполне хватало для того, чтобы через образовавшийся разлом прошли плечом к плечу два человека. Однако рискнувший сунуться в него был отличной мишенью для незваных гостей в стальных костюмах.

Эсэсовцы с бега перешли на шаг. Никому не хотелось первому соваться под пули.

– Решайте быстрее, – прогудел старший группы.

– Я согласен, – сказал Виктор, подхватывая с песка оба меча. Одно нажатие на мэнуки [48]– и тело фюрера дернулось в последний раз. Стальной штырь, увлекаемый тонким, почти невидимым тросом, покинул тело Граберта, просвистел по воздуху и со щелчком вернулся в рукоять вакидзаси. Несколько капель крови брызнули на стальной костюм старшего группы. Кровь бессмертного была такой же алой, как и кровь обычного человека.

Группа двинулась к порталу, который стал заметно бледнее.

– Бегом! – прогудел старший. – Беречь оядзи!

– Вперед, трусливые скоты! – заорал обергруппенфюрер, поняв, что добыча может ускользнуть.

Люди в стальных бронекостюмах, подчиняясь команде, взяли Виктора в плотное кольцо и организованно побежали к порталу.

Виктор не сопротивлялся столь навязчивой опеке. Да и стоит ли сопротивляться, когда половина стволов группы смотрит наружу, плюясь огнем в сторону трещины, а вторая половина эдак ненавязчиво направлена тебе в ребра. Скажем так, нет жизненной необходимости кривляться и строить из себя супермена.

Поймав пулю шлемом, упал самый ретивый эсэсовец, сунувшийся в трещину. Черное броневое стекло взорвалось веером осколков, словно электрическая лампочка, по которой ударили молотком.

– Щиты! Где, черт вас побери, щиты?!!

Обергруппенфюрер неистовствовал зря. Эсэсовский спецназ знал свое дело. Слаженно действующий взвод бойцов в черных бронекостюмах, прикрываясь прозрачными щитами, уже просочился в трещину. Нижние края щитов ткнулись в песок, узкие бойницы ощетинились крупнокалиберными стволами со странными продолговатыми насадками на конце.

– Точечный отстрел, – скомандовал взводный.

Двое из отряда, прикрывавшие Виктора, упали.

Одному словно гигантской бритвой снесло голову, второй пытался зажать руками кровавый обрубок ноги, срезанной выше колена.

Оружие эсэсовцев стреляло бесшумно. А трескотня автоматов отряда сопровождения Виктора не причиняла черному спецназу ни малейшего вреда – только слабые огненные вспышки на щитах отмечали попадания разрывных пуль, выпущенных впустую.

Сквозь тускнеющий портал уже можно было различить амфитеатр, все больше заполняемый бойцами в черных бронекостюмах.

– Быстрее!!! Все в портал!!!

Старший группы немного отстал от остальных. Виктор обернулся.

Последнее, что он увидел перед тем, как его поглотило белое пламя портала, – это яркая вспышка выстрела из трубы старшего группы и круглый заряд, похожий на шаровую молнию, летящий к основанию прозрачного бронеколпака арены.

Часть третья

Огонь изнутри

Нью Йорк, 7 января 1943 года, 23 часа 30 минут, отель «Нью-Йоркер»

Тусклый ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, почти не давал света. Он лишь чуть разбавлял непроглядную темень, заполнявшую комнату. Причудливые тени корчились на стенах, словно живые, протягивая уродливые черные отростки к тому, кто неподвижно лежал на кровати. Казалось, еще немного – и погаснет ночник. И тогда настанет их время.

Время ночных теней.

Но слабый огонек, дрожащий в стеклянной колбе, все еще жил. А тот, кому он был обязан своей жизнью, умирал.

За стеной послышался чей-то смех. Там сейчас, наверно, развязывали полосатые чулки, в которые добропорядочные американцы прячут рождественские подарки для своих близких. Там славили волхвов, ангелов, Деву Марию, Санта Клауса и Соединенные Штаты, до которых не докатился и едва ли докатится огненный вал, бушующий на востоке.

По пергаментной щеке умирающего старика скатилась слеза. Многострадальная земля его далекой родины стонала под подошвами гитлеровцев, и вряд ли кто из его родственников и знакомых этой ночью мог столь же беззаботно радоваться празднику…

Дверные петли еле слышно скрипнули.

Ну конечно… В такую ночь кто-нибудь непременно ввалится в его номер с куском рождественского пудинга или стаканом бренди. И, увидев высохшего старика на кровати, смущенно пробормочет извинения и поспешит ретироваться.

Тени прыгнули в стороны, потревоженные светом, льющимся из коридора. В проеме возник силуэт человеческой фигуры, держащей в руках плоский предмет, смахивающий на поднос. Возник – и исчез, аккуратно прикрыв дверь за собой и почти слившись с ночными тенями.

В слабом свете ночника старик смог разглядеть лишь то, что посетитель был облачен в белый халат, и в руках у него действительно был поднос. Из тех, что вечно таскают с собой сестры милосердия и молодые врачи-практиканты.

– По-моему, на табличке, что висит на дверной ручке снаружи, ясно написано: «Не входить ни при каких обстоятельствах», – прохрипел старик.

Возможно, в другое время он был бы более вежливым. Но не сейчас, когда потревоженные было тени на стенах за спиной посетителя вернулись, снова стали объемными и… живыми. У каждого живущего на земле раз в жизни приходит понимание, что очередная тень, попавшаяся ему на глаза, не просто тень, а что-то другое.

Не принадлежащее этому миру.

И пришедшее из иного мира именно за ним…

Посетитель молча присел на край кровати, поставил на одеяло поднос и, подняв на уровень глаз снаряженный шприц, осторожно стравил лишний воздух. На кончике иглы возникла капля, сверкающая неправдоподобно ярко.

– Вы мой новый доктор?

– Можно и так сказать, – произнес посетитель, вводя иглу в безвольную высохшую руку, перевитую набухшими старческими венами. Голос у ночного гостя был тусклым и бесцветным, похожим на равнодушный стрекот арифмометра.

Даже если бы старик и хотел убрать руку, сил на это у него уже не было.

– Кто вы? – устало спросил он.

Человек в белом халате извлек иглу из вены и аккуратно положил пустой шприц на поднос, в то же углубление на салфетке, где он лежал до этого.

Слишком аккуратно для американца.

Накрыв шприц второй салфеткой, посетитель повернулся.

Ночник осветил его лицо.

Нет, этот человек не мог быть американцем. Продолговатый череп, русые, короткостриженые волосы и пронзительно-голубые глаза. Холодные, словно вечные льды Антарктики.

– Позвольте представиться, господин Теслов, – сказал посетитель. – Бригаденфюрер Ганс Каммлер. Начальник управленческой группы «С» Главного экономического управления Охранных Отрядов.