Лейтенант Магу

Когда последние дамы покидали офицерскую палату, Алекс перехватил на себе взгляд темных глаз из-под коричневой шляпки. Алисия Кавелина. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Жаль, что ее мама не навестила раненого героя, эту женщину он бы сразу заметил, да и не стала бы она скрываться за другими юбками.

Выждав пока дамы уйдут, Алекс позвал санитара, а тот уже вызвал лекаря.

— Заберите отсюда все это и отнесите другим раненым.

— Дамы обидятся, — заметил Золич.

— А вы им не говорите, они и не узнают. К тому же одному мне все это за неделю не съесть.

Спустя несколько минут палата опустела, остались только цветы.

— Стой!

Алекс остановил санитара, вознамерившегося утащить горшочки со стряпней Аврелии Архиловны.

— Поставь на место. И ложку неси, а то я сейчас слюной захлебнусь.

Уже под вечер из коридора донеслись звуки шагов двух осторожно крадущихся бегемотов. Первым бочком протиснулся в дверь фельдфебель Грушило, за ним так же осторожно пробрался Фелонов, аккуратно притворивший дверь. Судя по не свойственной обоим осторожности и стремлению к бесшумности, в лазарет оба проникли нелегально. От их присутствия в палате сразу стало тесновато.

— Здравия желаем.

Алекс осторожно повернул голову.

— И вам не хворать. Рассказывайте.

— Чего говорить-то?

— Как бой дальше шел и чем закончился.

На первый план вышел непосредственный участник событий Фелонов.

— Только вы упали, так почти сразу и Превин пулю в живот получил. Я кричу «Ложись!», а почитай все уже и так лежат. Потом перестреливаться начали.

Унтер сделал паузу.

— Дальше говори, — потребовал лейтенант.

— А что дальше? Пока мы стреляли, с другой стороны подошла рота второго батальона из Рослава. Бандиты не ожидали, на нас отвлеклись. Наши ударили в штыки. Если кто и ушел из бандитов, то ему крупно повезло. Потом еще на правый берег переправились, но те все утечь успели, только все добро и пленников бросили.

— Из наших кто убит?

— Игнасов, Карагоев…

Унтер назвал семь фамилий. И это только убитые. Плюс одиннадцать раненых, из которых еще трое-четверо могут не выжить, а остальные выбыли из строя на разные сроки. Фактически охотничью команду нужно формировать заново.

— У раненых были?

— Хотели, да лекарь не пустил, ну так мы вид сделали что уходим, а сами сюда.

— Понятно. Как настроение у солдат?

— Пьют, — признался унтер, — а я и не препятствую, после такого боя им нужно.

Фельдфебель сопением поддержал приятеля. Вообще в последнее время эта парочка здорово спелась, несмотря на разницу в возрасте.

— Ну и правильно, — согласился лейтенант. — Что по оружию?

— Тут не извольте беспокоиться, — влез Грушило, — ничего не пропало. Все собрали, до последней винтовочки, последнего тесачка. Трофеев тоже прихватили изрядно. И вот тут еще это.

Воровато оглянувшись, фельдфебель извлек из бездонного кармана своих шаровар лейтенантский «Гранд и Стетсон». В громадной лапе ветерана револьвер выглядел детской игрушкой.

— Пусть тут полежит.

Грушило осторожно просунул «гранд» под подушку.

— А сабельку вашу и портупею я тоже прибрал, сохраню в лучшем виде. Только бинокля того…

— Ну и черт с ним, новый выпишу. Штатских много погибло?

— Много, — насупился Фелонов, — сотни полторы, а может, и две. Кто их считал.

Действительно, чего их считать? Были люди и не стало. Может, и к лучшему, что его ранили, а то пришлось бы весь этот ужас своими глазами увидеть. Заметив изменившееся настроение лейтенанта, оба унтера засобирались.

— Мы, пожалуй, того… Пойдем, а то лекарь увидит, ругаться будет.

— Ступайте.

— До скорого, господин лейтенант.

Алекс выждал несколько минут, давая нелегалам возможность покинуть лазарет незамеченными, после чего, превозмогая боль, набрал воздуха и заорал.

— Санитар! Санитар!

В палату влетел перепуганный седоусый дядька.

— Что случилось?

— Лекаря позови.

Санитар побурчал, но ослушаться не посмел. Через несколько минут в палату вкатился спешно вызванный Золич-Феоб. Лекарь рта не успел раскрыть.

— Мне нужен писарь, — решительно потребовал Алекс.

— Вы капризничаете, как барышня, лейтенант, пока я…

— Мне нужен писарь, — повторил лейтенант, добавив в голос фирменные нотки семейства Магу, — немедленно.

Лекарь, видя решительный настрой офицера, спросил только.

— Зачем?

— Я буду диктовать, он — записывать. Содержание вас не касается.

— Хорошо, — сдался Золич, — я попробую кого-нибудь найти.

До обеда следующего дня Алекса никто не беспокоил. Он уже гадал, пришлют ему добрые женщины еще что-нибудь вкусненькое или опять придется довольствоваться пресной размазней, как его отвлек шум множества шагов в коридоре. Дверь распахнулась.

— А вот и наш герой!

Те же и генерал-майор Быстраго. «Те же» — это Вернов, Кавелин и штабные офицеры, выполняли роль массовки, солировал начальник дивизии.

— А ведь вы были против, полковник, а я оказался прав. Прав! Трижды прав! Где бы мы все были сейчас, если бы не лейтенант Магу и его охотники? Первым догнал, задержал, обеспечил, ранение получил, в конце концов. Это — «Владислав» с мечами! И слышать ничего не желаю, полковник! Подполковник Кавелин, готовьте представление.

Странно, еще полгода назад лейтенант и мечтать не мог о такой высокой награде, да еще и с мечами, а сейчас он лежал и испытывал только одно желание — чтобы генерал, наконец-то, заткнулся. Дождавшись паузы в излияниях начальника дивизии, лейтенант вклинился.

— Господин генерал-майор, разрешите обратиться.

Быстраго повернулся к раненому и озарился благожелательной гримасой.

— Разрешаю!

— Как командир охотничьей команды, могу я ходатайствовать о награждении нижних чинов, участвовавших в бою.

— Да, да, конечно, — спохватился генерал, — солдатиков забывать не следует. Кавелин составьте списки…

Алекс выбрал момент, и пока генерал набирал воздух для очередной тирады, успел вставить.

— По охотничьей команде все представления уже подготовлены, и вчера были переданы в канцелярию.

— Вот, — обрадовался генерал, — учитесь господа офицеры! Лейтенант Магу едва в сознание пришел после ранения, рукой шевельнуть еще не может, а представления подчиненных к наградам уже готовы!

Быстраго повернулся к начальнику штаба.

— Немедленно пошлите кого-нибудь за списками. Надеюсь, вы успели их завизировать?

— Прошу прощения, господин генерал-майор, но я еще не…

Вообще-то подставлять Кавелина под начальственный гнев Алекс не планировал. С писарем они закончили вчера поздно, и тот, уходя домой, отнес списки в канцелярию полка, где уже никого не было. А утром приехал Быстраго. Неудивительно, что Кавелин эти представления в глаза не видел. Да и непонятно, зачем начальнику дивизии эти бумаги потребовались немедленно. Тем не менее, получилось неплохо. Генерал облил подполковника ледяным взглядом.

— Я был о вас лучшего мнения, подполковник. У вас есть час, чтобы все оформить, как следует. Я должен увезти бумаги с собой.

Кавелин налился красным, как спелый помидор, вид его рожи просто ласкал взгляд лейтенанта, но в планы Быстраго не входило долго развлекать Алекса.

— Ступайте, подполковник.

— Есть!

Кавелин развернулся, брякнув саблей, сделал всего два шага и уже был почти в дверях, когда начальник дивизии бросил ему в спину.

— И о представлении лейтенанта Магу ненароком не забудьте.

Начальник штаба вздрогнул, но с шага не сбился. Алекс поздравил себя с обретением нового врага. Генерал уедет, а Кавелин останется. Надо будет держать ухо востро.

Через несколько минут распрощался и генерал. Пожелал скорейшего выздоровления, не забыл передать привет отцу и был таков. Следом палату покинула свита, забрав с собой запах ваксы, мужского пота и разнообразных дешевых одеколонов. Алекс устроил голову на подушке, закрыл глаза и приготовился к одиночеству до обеда. Ему вдруг захотелось в общую палату к солдатам и унтерам, там хоть малость повеселее, но потом он вспомнил, что где-то там сейчас умирает унтер-офицер Превин. И не он один. А может, он уже умер. Сменить палату сразу же расхотелось.