Солдат не спрашивай

Дорсайцам даже не пришлось призывать ньюлэндцев сдаться. Солдаты побросали оружие и полезли вверх по обрыву, подняв руки вверх, — сначала поодиночке, потом целыми группами. К тому времени как солнце коснулось западного горизонта, около шести тысяч солдат — как потом выяснилось, более семидесяти процентов ньюлэндской армии — оказались в плену.

Но Клетус, который все еще не пришел в сознание, ничего этого не узнал. На командном пункте в штабе дорсай-ской армии врач-протезист, прилетевший из Бахаллы, закончил осмотр опухшего колена подполковника и выпрямился. Его лицо было мрачным.

— Ну как, доктор? — взволнованно спросил Ичан Хан. — Все будет в порядке, не так ли?

Врач покачал головой, посмотрел на Ичана и сухо сказал:

— Нет, не будет. Ногу придется ампутировать выше колена.

Глава 16

— Протез колена и связок, фактически — протез всей нижней части ноги, — терпеливо объяснял врач, — отличная штука. Через пару месяцев, когда вы привыкнете к нему, вы сможете передвигаться почти так же хорошо, как раньше, до того случая с миной. Конечно, никому не нравится сама идея ампутации, но…

— Меня волнует не сама идея ампутации, — перебил его Клетус. — Меня ждут дела, для которых нужно иметь две ноги из плоти и крови. Я хочу, чтобы это была хирургическая замена.

— Я понимаю, — ответил врач, — Но вы же знаете, что мы провели ряд тестов, — у вас абсолютный уровень отторжения. И все говорит о том, что отторжение это психологического, а не физиологического характера. Если это действительно так, то вам не помогут никакие лекарства. Мы можем пересадить вам ногу, но ваше тело наверняка ее отторгнет.

— Вы уверены, что это психологическое отторжение?

— Согласно вашей истории болезни, вы оказываете удивительно сильное сопротивление гипнозу, даже при воздействии лекарственных препаратов. Такого типа сопротивление встречается почти всегда у людей с психологическим отторжением органов. Но для того чтобы еще раз проверить это, я взял с собой один из новых парагипнотических препаратов. Вы останетесь в сознании, однако ваша воля полностью парализуется. Если вы сможете противиться гипнозу, несмотря на действие этого средства, значит, психиатрия еще не достигла такого уровня подавления воли. Вероятно, это дело генетики. Хотите попробовать?

— Давайте, — согласился Клетус.

Врач прикрепил к предплечью Клетуса над большей артерией прозрачный баллончик с делениями. Он накрыл его своей ладонью, так что большой палец и мизинец оказались по обе стороны от баллончика, а указательным нажал на кнопку аэрозольного шприца.

— Я буду все время спрашивать ваше имя, — предупредил он. — Старайтесь мне его не говорить. Я буду увеличивать дозу до тех пор, пока вы не перестанете отказываться. Готовы?

— Готов, — ответил Клетус.

— Как вас зовут? — спросил врач.

Клетус почувствовал холодное дыхание аэрозоля на коже. Он отрицательно покачал головой.

— Вы скажете мне свое имя? — повторил врач.

Клетус вновь покачал головой. Ощущение холода не

исчезало. К своему удивлению, он не чувствовал ни малейшей легкости, ни каких-либо других признаков того, что лекарство оказывает на него действие.

— Скажите мне свое имя.

— Нет.

— Скажите мне свое имя…

Вопрос повторялся, а Клетус продолжал отказываться. Вдруг как-то внезапно, без предупреждения, комната словно наполнилась белым туманом. Голова закружилась, и это было последнее, что он помнил.

Клетус выплыл из небытия и увидел, что врач наклонился над его кроватью. Баллончик он уже снял.

— Нет, — резюмировал врач и вздохнул. — Вы сопротивлялись до тех пор, пока не потеряли сознание. Бессмысленно даже пытаться делать пересадку.

Клетус задумчиво посмотрел на него:

— В таком случае окажите мне любезность, передайте Мондару, посланнику экзотов, что я хотел бы поговорить с ним.

Врач кивнул и вышел.

В дверях показалась медсестра.

— Подполковник, к вам приехал генерал Трейнор, — сообщила она. — Вы можете принять его?

— Конечно, — ответил Клетус.

Он нажал кнопку, приводящую кровать в сидячее положение. Генерал Трейнор вошел в комнату, остановился рядом с кроватью и посмотрел на Клетуса. Лицо генерала было похоже на каменную маску.

— Садитесь, сэр, — предложил Клетус.

— Я не собираюсь здесь долго задерживаться, — сухо ответил Трейнор.

Он направился к двери, чтобы закрыть ее. Затем снова подошел к Клетусу.

— Я должен вам сказать две вещи, — начал он, — Когда я наконец выломал дверь шкафа с оружием и достал пистолет, чтобы выстрелами сбить с двери петли, был уже воскресный полдень. Я незаметно выбрался из города и, прежде чем поднимать шум, позвонил полковнику Дюплейну. Думаю, вы обрадуетесь, узнав, что никакого шума не будет. Официально я попал в небольшую аварию в пятницу днем недалеко от Бахаллы. Моя машина потеряла управление и врезалась в дерево. От удара я потерял сознание и не мог вылезти из нее. Я выбрался наружу только в воскресенье. И еще: все то, чем вы занимались у Двух Рек, чтобы задержать ньюлэндские войска, делалось по моему приказу — такова официальная версия.

— Спасибо, сэр, — ответил Клетус.

— Не подлизывайтесь! — беззлобно проворчал Трейнор. — Вы знали, что я достаточно умен и не устрою скандала из-за того, что вы убрали меня с дороги, пока не выясню, чем все кончилось. Так что не будем играть в прятки. Вы заперли меня, и никто об этом никогда не узнает. Но вы взяли в плен две трети ньюлэндских вооруженных сил. И я тот, кто поедет в Женеву принимать поздравления. Вот так обстоят дела. Это первое из того, что я хотел вам сказать.

Клетус кивнул.

— Второе, — продолжал генерал. — То, что вы проделали у Двух Рек, вполне можно назвать образцом военного искусства. Я не могу не восхищаться им. Но никто не заставит меня восхищаться вами. Мне не нравится ваша манера работать. Грэйем, вы мне не нужны, и альянсу вы тоже не нужны. Поэтому я предлагаю вам уйти в отставку. Ваше заявление должно лежать на моем столе не позже чем через сорок восемь часов. Возвращайтесь домой и пишите ваши книги. Для этого совсем не обязательно быть военным.

Клетус спокойно посмотрел на него.

— Я уже подал прошение об отставке, — проинформировал он генерала. — Я также отказываюсь от гражданства Земли и уже обратился с просьбой предоставить мне дорсайское гражданство. Она удовлетворена.

Брови Трейнора взлетели вверх. Впервые на его суровом умном лице появилось почти глупое выражение.

— Вы покидаете альянс? — уточнил он, — Навсегда?

— Я эмигрирую, только и всего, — Клетус слабо улыбнулся. — Не волнуйтесь, генерал. Я не более вашего заинтересован в том, чтобы ваше заточение в моем офисе стало достоянием гласности. Мы предположим, что к нам пробрался ньюлэндский шпион, понял, что он в ловушке, и сумел выбраться из нее.

Их глаза встретились. Трейнор покачал головой:

— В любом случае мы больше не увидимся.

Он повернулся и вышел из палаты. Клетус лежал, глядя в потолок, пока не заснул.

Мондар пришел лишь на следующий день, часов в двенадцать. Он извинился за то, что не приехал раньше.

— Записку с вашей просьбой прислали мне обычной почтой, — объяснил он, садясь на стул у кровати Клетуса. — Очевидно, ваш милый доктор не понял срочности дела.

— Это не в его компетенции.

— Думаю, он решил, что я все равно стану уверять вас в невозможности помочь вам, — медленно проговорил Мондар. — Боюсь, что, вероятно, он прав. Я позвонил в госпиталь после того, как получил послание, и поговорил кое с кем из тех, кого знаю. Мне сказали, что ваша проблема почти наверняка заключается в психологическом отторжении любого трансплантируемого вам органа.

— Именно так, — подтвердил Клетус.

— И вы полагаете, я или какой-нибудь экзот, поработав с вами, сможет сделать так, что пересадка здоровых тканей станет вполне реальной?

— А это невозможно? — Клетус пристально посмотрел на своего собеседника.