Закон есть закон

Первым делом я запустил руку под парку и свитер и ощупал бок. Рана оказалась несерьезная – пуля лишь пробила одежду и ободрала кожу. На всякий случай я приложил к ране кусок тряпки, намоченный концентратом синевы (дезинфицирует не хуже спирта, если кто не знает, жаль только, что пить синеву нельзя, но если посмотреть с другой стороны – со стороны детей, матрон и общества трезвости, то это благо). У Кролика имелась при себе аптечка, и он кое-как закрепил мою тряпицу пластырем.

Поскольку упряжку мы упустили, то назад к берегу двинулись пешком. Разумеется, мы заблудились. Я даже не удивился, когда спустя четыре часа мы так и не вышли к поселку. Не вышли мы к нему и через шесть часов. Потом я перестал считать время. Мы просто брели. Было не слишком холодно. Не свет и не тьма, некий сероватый кисель, сквозь который мы шли, не позволял нам ориентироваться в нагромождениях льда. Пеленгатор вроде бы работал – во всяком случае, я следовал его стрелке, и мы послушно двигались на север по подсказке спятившего прибора. По всем расчетам мы должны были уже очутиться на берегу Океана. К счастью для нас, было не слишком холодно, иначе бы мы попросту свалились и замерзли. Дважды мы останавливались передохнуть и разогреть консервы. Синевы у нас оставалось на самом дне баллона – большую ее часть я щедро выплеснул на охотника. Иногда я начинал думать, как это здорово, что мой друг Лоцман. И что это дважды здорово – Лоцманы вообще большая редкость среди заправщиков. Почти все мы умеем поднимать волну – весь вопрос, насколько сильную, – немало умельцев могут ее обсчитать, еще больше разрушить, а вот Охранники и Лоцманы – таланты штучные, и порой случается, отряд для захвата Двойной башни не удается сформировать лишь потому, что не хватает кого-то из этих двоих. А я нашел Лоцмана здесь, на Ледяном континенте, благодаря счастливой случайности. Теперь нам надо лишь добраться до берега, малость поработать, торгуя концентратом, а потом отправляться сколачивать группу…

О том, что у нас осталось всего ничего концентрата, и о том, что я ранен и Лоцман может меня попросту бросить (или пришибить), я тогда не подумал. Я просто знал, что он мой друг.

А потом мы нашли палатку.

Я с первого взгляда понял, что она стоит здесь не день и не два, а годы и годы. И значит, мы заблудились серьезно. И еще я понял, что тот, кто эту палатку поставил, так и не покинул стоянку.

Мы расчищали снег деревянной лопаткой и просто руками, разгребали долго, пока наконец не открылся вход. Можно было, конечно, разрезать палатку, но мы, все еще надеясь добраться до берега, хотели сохранить такую ценность. К тому же найденная палатка была хоть и меньше по размерам нашей, но куда прочней и теплее. Наконец мы забрались внутрь, и Кролик зажег фонарик. Мы нашли то, что ожидали найти, – два замерзших трупа. Один сидел, прислонившись к объемистому титановому бачку для концентрата, второй лежал, скрючившись, в стороне. Одежда на обоих была растерзана. Я поначалу подумал, что их изорвали зубами собственные псы, потом сообразил, что на одежде следы не зубов, а ножа – кто-то резал их одежду в поисках… Ну конечно! Кристаллов. Эти ребята заблудились, но не по дороге к копям, а возвращаясь к берегу. А может, и не заблудились, может, их просто убили – я слышал о бандах, что встречают партии на подходе к береговой полосе.

Кролик разочарованно вздохнул и сказал очередное: «Как плохо!» – он тоже наверняка подумал о возможности найти кристаллы в карманах у мертвецов и о том, что нас опередили. Судя по тому, как занесло снегом палатку, было ясно, что ограбили этих ребят давно. А после сюда никто не наведывался. Первым делом я глянул на индикатор титанового контейнера. Нам повезло – концентрата синевы оставалось пусть и на самом дне, но вполне достаточно, чтобы всю ночь обогревать палатку.

Потом мы выволокли мертвых наружу, включили обогреватель, поели и завалились спать. Спали мы долго, как потом я выяснил – часов пятнадцать. Но в палатке было тепло, мы наелись и, ни секунды не раздумывая, забрались в спальники мертвецов.

А утром, когда я вылез из палатки, то увидел, что в бирюзовом небе у самого горизонта висит солнце. Белая мгла истаяла. Я проверил пеленгатор. Теперь, когда вовсю светило солнце, проклятый прибор больше не врал, как все предыдущие дни. И если судить по цепочке следов, нам попросту придется возвращаться – накануне мы шли строго на юг.

На всякий случай я еще раз обыскал ограбленные трупы – в карманах ничего не было, да и не могло быть, потому что грабители их попросту вспороли ножами. На телах было несколько ран. Ребята не заблудились – их убили. Документы, если таковые и были, исчезли. Я вернулся в палатку, стал обыскивать пол, спальники и мешки. Кролик принялся мне помогать. Нашли мы немного: еще один пеленгатор – надеюсь, этот не будет барахлить, когда вновь опустится белая мгла, – старое и плохо работающее кресало, немного сухарей, пакет сушеной рыбы и запасные постромки для нарт, две пары темных защитных очков. И еще я нашел кристалл. Разумеется, я не понял, что кристалл дефектный. А тогда, увидев камень размером с лесной орех, сочащийся слабым изумрудным светом, я завизжал от радости. Кролик кинулся ко мне и остолбенел.

Я вновь перерыл все вещи убитых и обнаружил там пустой футляр-ловушку черного дерева для кристалла. Потом срочно откачал в свою бутыль синеву из контейнера и спрятал там футляр. После чего мы распихали находки по карманам и рюкзакам, свернули палатку, впряглись в наши нарты и заспешили по старой лыжне. Отмечу особо, что Кролик даже не попробовал отобрать у меня кристалл. То есть уже много времени спустя я подумал, что это событие выдающееся. А тогда я был наивным парнем и просто предложил ему на обратной дороге, что мы будем сообща использовать кристалл. Ведь мы оба были силовиками, а на Альбе Магне – заправщиками.

Он согласился. Теперь главной нашей заботой было избежать встречи с грабителями. Разумеется, нам это не удалось.

Нельзя сказать, что нам совсем не повезло. Мы заметили мчавшуюся навстречу упряжку издалека – день-то был солнечный, снег искрился, мы нацепили защитные очки.

Кролик углядел их первым и остановился.

– Нас встречают.

Огнестрельного оружия у нас не было – пистолет охотника искорежила пылающая синева, в палатке мы ничего не нашли. Имелись только ножи – но с ножами не попрешь против ружей. Можно было бы испробовать во второй раз фокус с синевой. Но в нартах сидели как минимум двое. К тому же вслед за упряжкой бежали еще трое. Всех угостить синей сметаной из контейнера я при всем желании не мог – концентрата оставалось на донышке.

И тогда я сказал:

– Задействую кристалл.

Кролик дернулся. Я не видел его глаз за защитными очками, но готов был поставить тысячу золотых, которых у меня, разумеется, не было, что в этот момент в них был ужас.

Взять под контроль кристалл с наскока начинающему силовику – дело совершенно немыслимое. То есть мыслимое, но безумное. Девять шансов из десяти, что все кончится плохо. Но один шанс из десяти – это лучше, чем ни одного. Посему я второпях принялся потрошить контейнер, а потом открыл футляр и вытряхнул кристалл на ладонь. Мой браслет заправщика обожгло будто огнем.

Я накрыл кристалл ладонью. Теперь и второй браслет запылал. А потом я стал разводить руки, создавая защитный барьер. Сделал я это очень даже вовремя – седок в нартах уже взял нас на мушку.

Ну а то, что произошло потом, предсказать не мог бы никто – даже самый опытный силовик. Первым делом оба седока свалились с нарт, собаки рванули в разные стороны, лыжники, наоборот, повернули навстречу друг другу, и все трое столкнулись лбами в одной точке. Меня ударило в грудь, будто лошадь лягнула ледяным копытом. Правда, я не знаю, как лягаются лошади, но думаю, что именно так. Воздух выбило из груди весь без остатка. Пролетев метра три, я рухнул в сугроб. При этом я уронил кристалл, а тем временем Кролика опрокинуло на спину и проволокло по снегу метров десять.