Внешний враг. Книга первая. Дальневосточный экспресс (СИ)

Река пламени стекает на дорогу, в ней тонут десятки машин. Спасаются водители и пассажиры. Кто-то выскочил из-за руля и при этом решил забыть о мальчике в детском сиденье. Неподалеку толпа высыпает из автобуса, среди них студент с рюкзаком. Для него, плачущий ребенок в седане, оказался небезразличным. Юноша сообразил, что открыть двери помешает плотный поток спасающихся людей. Длинные ноги легко переносят на багажник, под кроссовками бухтит железо. Прилаживая недюжинные силы, студент топчет заднее окно. На пятую попытку стекло посыпалось в салон, часть осколков угодила за шиворот ребенка. Парень аккуратно выгребает горсть.

– Тише-тише пацан, терпи!

Пальцы нажимают на замки, щелкают фиксаторы. Ремни безопасности отброшены – маленький участник событий на свободе. Студент прижимает ребенка к груди, тот обнимает его словно родного. Топливные баки, будто на сковороде. Запредельная температура приводит к детонации. Подлетают автомобили. Студент с ребенком на руках бежит по крышам транспортных средств. Сзади подпрыгивают, развороченными багажниками, легковушки.

Трамвай завяз в плену пробки, передом смотрит во всепожирающий пожар. Девушка-водитель включает задний ход, замечает студента, нагруженного рюкзаком и ответственностью за начатую жизнь. У него с каждым пройденным барьером улетучиваются силы. Отворяется передняя дверь, девушка подгоняет юношу:

– Садись! Скорее!

Молодость выносит нагрузки, на последнем рывке: с капота на твердую землю, затем на подножку – свободные места ждут слева. Малыша осторожно усажан у окна, студент плюхается рядом. Часто сокращается грудь от легких, жадно хватающих воздух. Еще десятки пассажиров в салоне, верят в надежность трамвая.

Рельсовый транспорт тронулся задним ходом, ледоколом расталкивает машины. Скрежет металла пробегает по бортам. Дышло сцепки врезается в мини-вэн с размаху, вскрывая капот, толчок сбивает с ног пассажиров. К веренице, со звоном разбитых фар, присоединяется универсал, а затем джип, чей кенгурятник выдавил заднее окно. Электродвигатель завыл, колеса шлифуют рельсы, брызжут искры – набранный вес уже не столкнуть. По громкой связи сообщение:

– Все на выход! Не проехать дальше!

Заведомо открытые двери в пользу быстрой эвакуации, через полминуты салон опустел. В это время, эпицентр очередного взрыва выплевывает автомобиль, представительского класса. Весь в огне летит в лоб трамвая. Груда железа втыкается в кабину – задняя стенка орошается кровью девушки-водителя.

Микроавтобус, лишившийся окон и бампера, с закопченным задним номером, стоит рядом с больницей. Сотрудники ООНЛОП передают двух раненых гражданских лиц в руки медиков.

Сотовый орет в кармане камуфляжных брюк, вибратор щекочет бедро. Вызов принят, динамик подносится к уху. Голос начальника дороги из Иркутска:

– Казанок! Что происходит? Почему никто не отвечает?

Под тенью мрачной тучи копоти Виктор доносит не менее мрачную весть:

– Глеб Велорьевич. Вся станция сгорела. Десятки погибших, а возможно и сотни.

– Как!? Почему!?

– Это наверняка, дело рук тех ублюдков, засевших в пассажирском экспрессе! Они знали, что нам понадобится скоростной локомотив. Решили действовать на опережение. Но его уничтожение привело к более серьезным последствиям.

Шеремет выдержал паузу.

– Понятно, возвращайтесь немедленно! Необходимо поискать другие методы решения проблемы.

Начальник дороги хватает микрофон громкой связи, зал центра управления перевозками заполняется его голосом:

– Нацелить оптику спутника на станцию Улановка.

На основном экране появляется видеоизображение с космического «ока». Увеличивается квадратный кусок, отрезанный от республики «Бурятия». Виден город, заслоненный на половину дымом. Черная рана, источающая огонь, зияет на лице земли. Все присутствующие в зале молча встают. Траур на лицах. Кто-то про себя:

– Господи боже.

Указание Шеремета заканчивает минуту молчания:

– С запада и с востока направить ближайшие пожарные расчеты. Свяжитесь с МЧС в Улан-Удэ, пусть помогут. Восстановительные поезда должны быть наготове. Привлечь бригады всех служб с соседних дистанций. После тушения пожара необходимо восстановить движение поездов по главным путям в течение суток. Все пассажирские и грузовые поезда направлять по северной ветке. Выполняйте.

Сирена слышна в каждом уголке города «Улан-Удэ». Проблесковые маячки синими гирляндами растянулись по улицам. Белеют кареты скорой помощи, краснеют колонны пожарных машин – все съезжаются к очагу.

Первый пожарный расчет прибыл к жилому объекту – многоквартирный дом с глубоким ожогом в двадцать этажей. Огонь жрет стены комнат, потрескивает мебель, мерцают люстры сквозь непроглядный дым, хлопают лампы. В доме ни один лифт не работает, поэтому лестницы заполнены хозяевами квартир и сотрудниками офисов. Документы и деньги, предусмотрительно вынесенные из квартир, теснятся в папках, сумочках, борсетках, рюкзаках. Густой «туман» заполнил первый этаж. Превозмогая резь в глазах, жильцы, находясь на лестнице, вглядываются в коридор, ведущий к двери с надписью «выход». Ковровая дорожка сокращается наступающим пламенем. Лопается застекление картин, горящие рамы падают со стен. Для первых спасающихся понятно, что дальше пожар не пропустит, но натиск сзади заставляет спуститься на ступень ниже.

– Назад! Назад, вашу мать!

Паника подпитывает давку, от чего пятки повели счет ступеней вниз. Крики становятся истошней.

– Стойте вы уже! Стойте, вы, наконец!

Страх перед смертью ускоряет с ней встречу. Только единицы смогли трезво оценить обстановку – несколько человек бегут против толпы, вверх по лестнице, к ближайшему окну.

Тем временем, пожарники размотали рукава. Стволы направлены, запускаются насосы. Водители поддают газ, ревут машины. Струя пены попадает в балконы и окна, откуда пожар показывает языки. Сошлись в поединке огонь и вода. Жидкое одеяло перекрывает доступ кислорода.

Спецмашина разгоняет участников движения не сиреной, а размерами. Четыре рулевых колеса синхронно поворачивают вправо. Красного цвета «Ураган» паркуется поперек дороги и тротуара. В кузове заработал привод. Четыре огромных гарпуна показались на свет. Делит их по парам резиновое полотно, собранное в гармошку. Механизм, разгоняющими рельсами, прицеливается под окна третьего этажа. Спусковое устройство резко ослабляет пружины. Стальной удар. Стрелы отправляются в цель, за ними расправляется резиновое полотно. Громко пробивается стена. Электропривода на стрелах практически синхронно расширяют наконечники, от чего вспучивается внешняя бетонная панель. В комнатах трещат от деформации пластиковые окна, отстреливает плинтус, трещины поползут до потолка. От заполнения воздухом резиновые полотна утолщаются, сглаживаются морщины. Постепенно бесформенное изделие превращается в эвакуационный трап от окон до самой земли. По двум спасательным горкам жильцы спешно соскальзывают на улицу, не оставляя шансов огню забрать еще одну жизнь.

На военном аэродроме, на окраине города, ревет тревога. Экипаж «белых птиц», одетый в комбинезоны, часто стуча армейскими ботинками по бетонным плитам, направляются к рабочим местам: за штурвал и не только. Пожарный «Урал» из-под пятидесятиметрового крыла рычит двигателем, гудит насосом. По рукаву, в резервуар самолета, доливается двадцать первая тысяча литров. Еще столько же, уже на борту. Один работник запирает крышки заливных горловин, другой отбрасывает тормозные башмаки от шасси. Наземный транспорт отъезжает подальше. Командир экипажа, находясь в кресле, докладывает:

– Борт двести один. Готов к взлету.

Командир другого самолета почти повторяет:

– Борт двести два. Готов к взлету.

Диспетчер из башни управления:

– Борт двести один. Взлет разрешен.

Сила тяги, из сопл, выдавливает четыре тепловых шлейфа. Поехал самолет. Чуть приспущенные катки буквально переливаются через швы между бетонными плитами. Переднее шасси выруливает на полосу взлета. Ручник останавливает движение. Громче свистят турбины. С места рывок. После короткого разгона – земля прощай.