С тенью в душе

— Ну, про беллиев я знаю. В смысле, что я — беллий. То есть обитатели магического мира все лишённые магии миры называют одинаково?

Разумеется. Зачем каждому отдавать отдельное название? — демон внимательно следил за выражением моего лица. — И в этом обитатели магических миров от вас не отличаются, не так ли? Это же вы зовёте свою землю — Землёй.

— Да ладно, ладно, не претендую. Да, я из Беллесты, и я беллий. В прошлом. Как будет выглядеть обучение?

— Сперва тебе надо научиться усложнённым методам медитаций. Ты ими не владеешь, как я понимаю. Какими именно приёмами ты пользуешься?

— Да особо никакими. — Я припомнил кое-что, услышанное на эту тему от Сашки, а также опробованное с его стариком-наставником. Понтоваться знаниями не стоит, это факт. Помимо того, лучше представить себя более слабым, чтоб первый напор моего благодетеля оказался похилее. Чтоб у меня были шансы его пережить. А там, глядишь, определю, где у агрессии демона-властителя слабое место, и сумею выжить, а заодно чему-нибудь научиться.

Демон смотрел на меня холодно.

— В самом деле? И каким же способом ты выстраиваешь связь с артефактами?

— Откровенно говоря, затрудняюсь ответить. Само как-то получается.

Он шагнул ко мне и стиснул плечо рукой. Пальцы у него оказались жёсткими, словно древесные корни, а взгляд плющил и корёжил. Мощь его воли в сочетании с физической силой привели в смятение. Омерзительное чувство слабости едва не доконало меня. Вот так открытие — прежде чем противостоять местной шишке, мне надо сначала научиться справляться с самим же собой!

— Не советую мне лгать. Если хочешь принимать от меня знания, изволь научиться откровенности.

— Вот я как раз и учусь.

Наши взгляды встретились. Это был ещё не поединок воль, куда там, но уже становилось не по себе от такого напора. Кажется, я влип слишком глубоко, куда глубже, чем предполагал вначале.

— Ну что ж… Иди, учись. Объяснять тебе основы буду, конечно, не я. — И жестом отпустил меня, как прислугу.

Я был для него ресурсом, не более чем ценным ресурсом. Как индюк или гусь, которого надо основательно откормить к праздничному столу. Единственное, что сейчас меня по-настоящему интересует — как долго меня будут откармливать. И эта же мысль пугала настолько, что иной раз тело и сознание охватывало жуткое оцепенение. Вся эта титаническая махина, весь этот замок был набит от подвалов до крыш существами, которые ждут лишь случая вцепиться мне в горло. На что я могу рассчитывать? На какое чудо? Какую удачу?

Но пока я был жив и даже сыт, имел свой закуток, чтоб передохнуть там, и получал какое-никакое, но обучение. Существа, взявшиеся обучать меня основам медитации и восприятия энергий, с непривычки приводили в трепет ничуть не меньше, чем сам лорд. Это были совершенно одинаковые шипастые твари с крохотными глазками, настолько злобными, что и приближаться-то к ним не хотелось. Но было необходимо. Общались мы с ними по минимуму, но каждое оброненное слово отдавало такой кровожадной злобой, что заставить себя расслабиться в их присутствии воистину было подвигом.

— Ты себя-то не превозноси, — беззвучно веселилась айн. — Пока ты блестящих результатов не показал. И не покажешь, если будешь из себя изображать крысу, загнанную в угол. Расслабься наконец! Пока ты для местных кусок не слишком лакомый. Преждевременно себя хоронишь.

— А когда я созрею по их мнению?

— Ну, хоть основы-то ты предварительно должен освоить. Тогда Хтиль сможет использовать и тебя самого. Например, запихнёт ко мне, будем вместе ему служить.

— Размечталась.

— Хе, а ты размечтался, что обставишь опытного демона-мага, который, в отличие от тебя, уже сумел пройти тяжелейший путь к власти? Какой же ты наивный…

— Наивный не наивный, а побрыкаюсь.

— Брыкайся, брыкайся… Но медитациям придётся учиться. Твоё же счастье, что Хтиль брезгует сразу за тебя браться. Хоть подольше проживёшь.

Я в раздражении заткнул её мысленным жестом, похожим на пощёчину. Да, надо было браться за себя, ведь для чего вообще мне пришлось идти на всё это? Ради обучения. Так что надо вырывать своё из рук невольных учителей, пока есть возможность. Может, оно и к лучшему, что от шипастых наставников так сквозит злобой. Чужая беспричинная ненависть вызвала во мне приступ ярости, а там и до обострения наглости недалеко. Врождённым даром такого рода я не обладал, но в бытность мою типа бизнесменом успел обучиться его ловко имитировать.

И теперь погружался в зыбкое состояние странствий по просторам магического метамира с таким зарядом самоуверенности, что хватило бы, наверное, на десяток шипастых чужаков. Задачу мне объясняли словно бы с презрением (а может, как раз и с ним, родимым), свысока и потому очень туманно. Ну и чёрт с вами. Сашкин учитель кое-что рассказывал мне, и сам Сашка тоже. Первые дни я выезжал на старых знаниях и тех выводах, которые мог сделать из скудных высокомерных обмолвок. И продолжал выполнять данные мне задания даже тогда, когда и суть-то задания понять было затруднительно.

Я уверился, что, несмотря на демонстративное безразличие, за мной наблюдают очень пристально, когда манера общения со мной резко сменилась чуть ли не до прямо противоположной. Нет, шипастые чудики не стали вести себя вежливо или хотя бы с намёком на вежливость, но очень жёстко и последовательно стали требовать, чтоб я выполнял их рекомендации с точностью до шага. И это стало для меня знаком первого этапа настоящей подготовки меня к использованию. Сочли годным, значит, к «праздничному столу», и «откармливают» по науке.

Чёрта с два.

Эти многоступенчатые медитации оказались для меня чем-то совершенно новым. Прежние, спокойные и прямолинейные, отличались от новых так же, как спокойная прогулка пешком разнится от стометровки на мировой рекорд. Сквозь частокол ощущений я прорывался с боем, чаще всего не способен был справиться с самим же собой — сознание упорно противилось этому шагу и как могло увиливало. От айн мне не сразу удалось получить ответ. Однако она заверила, что подобная ситуация нормальна, особенно для уроженца немагического мира. Мне казалось, будто бывшая демоница здорово веселится, наблюдая мои мучения. Однако отвечала она охотно и своим ответом, пожалуй, успокоила.

Бездны, разверзавшиеся передо мной, будили дремлющий инстинкт самосохранения, и неважно было, куда именно летела моя душа по ощущениям — вниз или вверх. Переживаемые ощущения были подобны тем, которые испытываешь, во сне срываясь с обрыва. Накатывающий в мгновение ока воздух перепелёнывает горло, не давая вдохнуть, и тогда просыпаешься с бьющимся у нёба сердцем.

Но здесь-то проснуться не удавалось. Надо было справляться и с движением сквозь сферы умозрительного, и с собственной паникой. Даже не столько справиться, сколько привыкнуть.

— Запомни, — проскрипел мне один из шипастых; второй на заднем плане усиленно кивал головой, увенчанной десятком причудливых наростов, — не лезь в ту степь ни в коем случае! Двигайся только в направлении, которое тебе указано.

Вот и ещё одна забота — определить, почему мне дано такое указание. Причин может быть две. Либо мои «наставники» действительно заботятся о моей сохранности (всё-таки ценное имущество, хозяину надо передать с рук на руки в идеальном состоянии), либо не желают, чтоб я лишнему обучился. Самому на свой страх и риск соваться? Придётся, если не смогу выяснить наверняка, что такое опасное или важное меня там ждёт.

Очевидно, кто именно может разом развеять мои сомнения. Однако пожелает ли?

— Разумеется, они будут ограничивать твоё развитие, а чего ты хотел? — удивилась айн. — Строго в тех рамках, которые устраивают Хтиля.

— Ладно, значит, ты считаешь, что мне нужно плевать на рекомендации и лезть всюду, куда только можно?

— И так тоже не скажу. Ты им нужен целый. Проявляя излишнюю инициативу, ты рискуешь головой.

— Хорошо, готов слушать твои советы.

— Советы? Детка… Я с удовольствием увидела бы твою голову на колу! Послушала бы твои предсмертные вопли…