Нетрацы. Тетралогия

– Хорошо. Давай будем исходить из того, что нам нужна система Хохайя. Что мы имеем дальше? Звездные карты этого района, насколько я знаю, к нам попали случайно и только в одном экземпляре. Насколько они верны, мы не знаем. Возможно, это вообще чистая деза. Ты хоть знаешь, сколько там планет в системе? Я уже не спрашиваю, какая конкретно нам нужна.

– Спецы утверждают, что согласно параметрам звезды от двенадцати до пятнадцати. С имеющейся у гаюнов технологией они могут работать от силы на восьми из них. Скажу больше. Я направлял в тот район невидимок. Оба корабля не вернулись.

– Ну и куда наносить удар? При таких данных адмирал ударную группу не пошлет и правильно сделает. Да скорее и ударная группа нам не поможет. Прикрытие планеты, может, целый флот обеспечивает.

– А может наоборот. У пустышки охрана дай бог каждому. А у секретного объекта охранение три‑четыре патруля и все.

– И такое исключать нельзя. Ввяжемся в драку, потеряем корабли и людей, а результат ноль.

– Послушай, Лузгин, я тебя зачем сюда пригласил, чтобы ты тут мне рассказывал, как все плохо? Это я и без тебя знаю.

– Думаю я тут затем, чтобы тебе подсказать, как со всем этим разобраться.

– Ну и что ты придумал?

– Да получилось так, что придумал ты, а я тебе твою мысль озвучу.

– Когда это ты, в высоких кабинетах не бывая, шаркать ножкой научился, подчеркивая, какое умное у тебя командование. Озвучь уж, пожалуйста, мою мудрую мысль, а то у меня что‑то она не озвучивается.

– Да пожалуйста. Сколько хотите, господин генерал. Вы сказали, что аналитики гадают на кофейной гуще. Но мысль озвучить не можете потому, что ее не до конца додумали. Весь вопрос состоит в том, не на чем гадать, хоть на яйцах. Главное, кто гадает.

– И кто же будет гадать? У нас с тобой тоже, что‑то не очень получилось.

– Шаман.

Генерал на секунду задумался.

– Ты имеешь в виду капитана Смирнова?

– Я имею в виду доктора археологии, члена академии наук, профессора Виктора Александровича Смирнова.

– Да. Смирнов, Смирнов, – как бы пробуя на язык ощущения от произносимой фамилии, медленно проговорил Кузьмин. – Этот не любит простых задач. Ему бы что‑нибудь эдакое. – И он покрутил в воздухе полусогнутыми, растопыренными пальцами руки.

– Вот и я так думаю. Почему бы хорошему человеку подарок не сделать, – одобрил жест руководства Лузгин.

– Только, знаешь, на том материале, что у нас есть, я думаю даже Шаман не убедит адмирала направить ударную группу к Хохайе.

– А я уверен, что он никого ни в чем убеждать не будет. Он потребует забросить его в систему. А может, и не потребует, а сам туда отправится.

– Как это сам?

– Не знаю пока, но прецедент такой уже был. Получил как‑то задание и исчез. Через месяц появился с картами и схемами базы на Волке‑7. Он же нетрадиционщик.

– Ты‑то откуда это знаешь?

– Ну для своего управления я кадры откуда ни попадя не беру. Да и держал бы ты меня, если бы я чего‑нибудь эдакого, – полковник повторил жест Кузьмина, – не знал и не умел.

– Ну и где нам этого колдуна искать? – пропустив мимо ушей подначку полковника, спросил Кузьмин.

– Отозвали его в академию месяца четыре назад, по приказу генштаба.

– Думаешь, нам его отдадут?

– А зачем генштаб беспокоить. Я запрос в академию пошлю. Они там сами наверху договорятся.

– Запрос за подписью адмирала сделай.

– Сделаю от адмирала. А вообще им все равно за чьей подписью. Целесообразность и результативность использования нетрадиционщика – вот их главные критерии.

– Давай действуй.

– Уже в пути, – проговорил Лузгин, отодвигая стул и шагая к двери кабинета.

Кузьмин только покачал головой, провожая взглядом широкую спину полковника, а когда дверь за ним закрылась, произнес.

– Ох, распустил я вас. Когда‑нибудь огребу по полной. – И улыбнувшись своим мыслям, потянулся к закрытой папке с бумагами.

Глава 2

– Ну, с прибытием, – радостно произнес Лузгин, когда в его кабинет без стука и обычного армейского «разрешите», вошел одетый в парадный мундир Смирнов.

Полковник обошел стол и, подойдя к прибывшему, крепко пожал ему руку.

В управлении не водилось чинопочитания. Значимость человека определялась не количеством звезд на погонах, которые в большинстве своем не носили, обходясь обычными комбинезонами, а способностями выживать и сложностью проведенных операций. Последнее было, как всегда, строго засекречено, но каким‑то непостижимым образом подробности становились достоянием посвященных.

Лузгин уже отошел от гостя и хотел предложить ему сесть, когда его мозг, как огнем, обожгла простая, но очень тревожная мысль.

– Послушай, а как ты попал в управление и в мой кабинет, – стоя спиной к гостю и стараясь говорить спокойно, спросил он у Смирнова, по‑прежнему стоящего рядом с дверью.

Порядок появления прикомандированных в управлении строго соблюдался. На вновь прибывшего заказывался пропуск, и при его появлении он сопровождался охраной до инициатора вызова, подтверждавшего обоснованность явки и лицо фигуранта.

– Да я как‑то говорил вам, Сергей Иванович, что охрана у нас слабовата, – пожал плечами Шаман.

– Виктор, ты свои фокусы брось, – проговорил Лузгин, поворачивая голову. – Ребят не подставляй. Теперь все равно разборки не избежать. Начнут выяснять, как и кто в управление попал. Так и гаюнов недолго дождаться.

– Так они уже здесь, товарищ полковник, – произнес Смирнов, и на его месте появился громадный гаюн в форме штурмовика, поднимающий на уровень глаз автоматический пистолет пятьдесят шестого калибра.

Лузгин держал себя в хорошей физической форме. Нельзя командовать бандой суперменов и не быть одним из них. Рефлексы, почти ежедневно нарабатываемые на тренажерах, не подвели. В штурмовика, смахнутый рукой со стола, полетел коммуникатор, а тело полковника в прыжке рыбкой уже скрывалось за массивным письменным столом. Шаман на два шага сместился в сторону, чтобы не получить пулю, и этот маневр спас ему жизнь. Над столом появился ствол бластера, и ударивший из него луч пробил штурмовика насквозь. В кабинете установилась полная тишина. Через две секунды тело полковника выкатилось из‑за стола и замерло в положении стрельбы с колена. Ствол бластера, смещая сектор прицеливания, обежал помещение. В кабинете запахло горелым пластиком. Тлела декоративная облицовка бронированной двери.

Зафиксировав спокойную позу и лицо Смирнова и не найдя противника, Лузгин поднялся с колена, засовывая оружие в кобуру.

Легкая улыбка, тронувшая губы капитана, сняла напряжение, но одновременно разозлила полковника.

– Капитан Смирнов, – раздраженно проговорил он, – получите пять суток карцера.

– Разрешите выполнять. – Шаман вытянулся, его лицо приняло серьезное, сосредоточенное выражение.

– Я тебе дам выполнять, – отходя от минутного гнева, ответил Лузгин. – Вернешься с задания, еще пять добавлю, вот тогда все и отсидишь, а теперь садись, разговор у нас долгий.

Полковник прошел за свой стол и стал устраиваться в кресле, не поднимая взгляда на Смирнова, по‑прежнему остающегося на месте.

– Тебе, что, особое приглашение нужно, – спросил Лузгин, подняв глаза и видя, что его приказание не выполнено.

– Хочу вас поблагодарить, господин полковник, – стоя навытяжку и не двигаясь, ответил Смирнов.

– За что?

– За десять суток карцера. После выполнения задания хочется отоспаться и полежать. Вот вы мне этот отдых и подарили.

Начальник управления уже отошел от сыгранной с ним шутки офицера.

– Садись, – проговорил он. – Пока вернешься, я что‑нибудь пострашнее придумаю. Ничем вас не испугаешь.