Человек с тысячью лиц

Пальцы миттендианина вначале скользнули по правому плечу, затем снова, более надежно схватили его и уже не отпустили.

Глубоко-глубоко внутри Стивена что-то вскрикнуло.

«Мать, прикосновение, ощущение — это невозможно. У него тысяча лиц. Быстрее, перенеси его!..»

…Дзинь!

Стивен уставился на два бокала пива, упавшие на грязноватый пол бара. Резкий голос бармена сзади вывел его из оцепенения.

— Марк, какого черта, проснись!

Стивен обернулся. Он сделал это автоматически, не думая. В первый момент он не понял, что обращаются к нему. Однако кто такой Марк? Марк…

Подняв глаза, он увидел окно бара, на стекле которого с наружной стороны черными буквами было что-то написано. Изнутри это выглядело так:

УЛГУ АН

Еще через мгновение, переживая нестерпимую раздвоенность и не осознавая до конца, что ему придется теперь всегда откликаться на имя Марк Брем, Стивен повалился на пол.

2

Стивен никогда не находил нужным скрывать свои чувства, ему было на всех наплевать. Поэтому и сейчас он начал орать и орал до тех пор, пока около него не собралась целая толпа. Никто ничего не понимал, для всех припадок официанта был полнейшей неожиданностью. Кто-то с ужасом произнес:

— Он помешался!

Стивен закричал еще громче. Где-то за спинами толпы уже набирали телефонный номер и вызывали полицию, но еще до того, как приехали представители закона, возбужденный баритон (Стивену этот взволнованный голос со всхлипываниями напомнил ослиный крик) вызвал скорую помощь.

Санитарам пришлось попотеть, пока они управились со Стивеном, который выкрикивал свою историю и никак не давал сделать себе инъекцию, отчаянно боясь, что его усыпят. В конце концов два прибывших полисмена справились с ним, и ему ввели снотворное. Стивен еще помнил, как его несли, крепко держа, а потом осторожно положили на носилки в машине.

Ему показалось, что в себя он пришел сразу же. Одного быстрого взгляда вокруг было достаточно, чтобы понять, что он находится в больничной палате. Он быстро нашел и нажал кнопку. До появления сестры Стивен сообразил, что он должен изменить свое поведение: они снова усыпят его, если он будет шуметь.

Стивен рассказал свою историю вначале одной сестре, затем другой, третьей, потом студенту-практиканту, потом доктору, еще одному доктору… Наконец, пришел психиатр. Какие-то слухи дошли до репортера. И вот еще дважды хриплый голос Марка Брема без признаков усталости подробно поведал о том невероятном несчастье, которое постигло Стивена Мастерса на далеком Миттенде.

Позже сестра принесла ему газету. Там была помещена колонка с его рассказом, а рядом — обзор новостей, где сообщалось, в частности, что космическая связь с астронавтами на Миттенде прервалась рано утром (значит, через двенадцать часов после психического срыва, случившегося с Марком Бремом).

Стивен даже не подумал о том, какая судьба могла постичь его спутников, его это совсем не интересовало. Взгляд Стивена скользил ниже по колонке, пока не остановился на том, что он искал:

«Телефонный запрос Ассошиэйтед Пресс в штаб-квартиру Стивена Мастерса-старшего увенчался лишь лаконичным ответом одного из помощников мультимиллиардера: „В данный момент у нас нет комментариев по этому вопросу“.

В данный момент! Подразумевалось, что, возможно, далее что-то последует. Это мгновенно обнадежило Стивена и улучшило его настроение. Всю оставшуюся часть вечера и беспокойную ночь он представлял, как «старушка»

— так он называл мать, которая в свое время была очень красива (да и сейчас еще могла представлять некоторый интерес для мужчин) — теребит «старого хрыча».

Он злорадно подумал: «Уж она-то не даст ему заснуть». Мысленно Стивен увидел, как его мать, обуреваемая страхом и самыми худшими предчувствиями, настаивает, чтобы ни одна, даже самая слабая ниточка, ведущая к спасению ее дорогого сына, не осталась не исследованной.

С самого начала, когда он собрался в экспедицию, мать была сама не своя. Если говорить правду, он так донимал всех близких фокусами и капризами…

Она его вытащит отсюда… С этим убеждением Стивен наконец заснул. Разбудили его медсестра — молодая блондинка — и санитар, ворвавшиеся, запыхавшись, в палату для того, чтобы перевести его в отдельную комнату для интервью с двумя психиатрами и… с самим господином Мастерсом!

Его собирались перенести, но Стивен выпрыгнул из койки и, опираясь на сопротивлявшуюся блондинку и санитара, переместился в большую, ярко освещенную комнату с одной кроватью. Через несколько минут растворилась дверь и…

«Странно, — подумал Стивен, — он не изменился»… Хотя что странного было в том, что органы чувств Марка Брема воспроизвели в точности того Мастерса-старшего, которого знал Стивен? Для Стивена это была новая мысль. Впрочем, все люди выглядят, примерно, одинаково.

Стивен вновь повторил свою историю, но на этот раз спокойно. Впервые за все эти часы он действительно думал о том, что говорит.

Он даже увлекся. Рассказ помог ему высветить в памяти те детали, которые вначале ускользнули от его внимания. Теперь, в процессе рассказа, он сам стал понимать много больше.

Неожиданно что-то снизошло на Стивена. Поток сознания в его мозгу превратился в ревущую реку. Внутри него бушевало, он не мог контролировать свои мысли и память, и лишь малая часть его «я» сохранилась, благодаря чему он видел себя со стороны.

«Я уже наполовину чокнулся». Раньше это ему и в голову не приходило.

Возбуждение спало так же быстро, как и пришло. Он старался держать себя в руках, чтобы такое не повторилось. Еще несколько минут Стивен отвечал на вопросы.

Потом вновь стало скучно. Лежа на спине, Стивен отдыхал, затем перекатился на бок и с вызовом уставился на Мастерса-старшего.

— Отец, зачем ты привел сюда этих умников?

В Стивене закипала злость, и он накручивал себя все больше:

— Какого черта, уведи этих крыс!

Мультимиллиардер поднялся:

— Вы закончили, господа? — с достоинством осведомился он.

Врачи переглянулись и кивнули. Один из них сказал:

— В целом все понятно.

Другой начал анализировать:

— Явный случай параноидальной галлюцинации. Вы заметили появление этой мгновенной враждебности, мнимый перенос сознания? Я, вместе с тем, не думаю, что он опасен.

Стивен прорычал со злобой:

— Чистый идиотизм.

Старшему Мастерсу он сказал:

— И ты хочешь позволить этим пузырям выступить в прессе?

Отец был невозмутим:

— Они составят отчет, а помещать его в газетах или нет, я решу сам.

Стивен смягчился:

— Покажи его хотя бы вначале старушке, а?

Папа-Мастерс не ответил. Он подошел к двери, открыл ее и, уже выходя, остановился. Все замерли. Не поворачивая головы, он произнес:

— Я предлагаю вам покинуть больницу, когда вы почувствуете себя лучше, и возобновить вашу деятельность официанта в баре. Не стройте никаких иллюзий. Ваша история — фантастика. Всего хорошего.

И вышел, а вслед за ним и оба врача. Стивен остался лежать с презрительной усмешкой на лице. Однако заявление Мастерса произвело на него пугающее впечатление. Что-то в голосе этого старого лунатика… Неужели он и в самом деле так думает?

Оставшаяся часть дня тянулась долго. Его отвезли в прежнюю палату, где на других трех кроватях лежали какие-то малоинтересные для Стивена типы. Со Стивеном проделывали какие-то процедуры, он понял, что специальных инструкций относительно него не получено. Настроение его ухудшилось.

Пришла ночь. Вот уже пора спать. А он все еще Марк Брем и все в том же состоянии.

Один.

Стивен свернулся калачиком в темноте, как бы стремясь оградить себя от окружающего. Он лежал, чувствуя себя отвратительно. Беспросветно… Тело Марка Брема — тяжелое, стареющее — казалось ему уродливым и чужим.

Размышления привели его к мысли о том, что с ним обращаются как с сумасшедшим. Нужно быть осторожным, а то его запрут в каталажку.