Черный хищник

Они продолжали разговор, но Гросвенор уже не слушал. Он смотрел туда, где последний раз видел огромного кота. Зверь исчез. Гросвенор выругался про себя, злясь, что на момент отвлекся. Оглядываясь по сторонам, он пролетел на своем маленьком катере над всей территорией. Однако там царило слишком большое оживление, слишком много было развалин, слишком много строений. Он приземлился и по очереди спросил нескольких встретившихся ему техников. Большинство из них припоминало, что «кот тут пробегал». Недовольный Гросвенор снова сел в свой катер и полетел над городом.

Керр перебегал от группы к группе, полный нервной энергии, беспокойный от голода. Вдруг он увидел перед собой маленький вездеход. Когда вездеход подъехал к нему и остановился, затрещала кинокамера — делались съемки. Чуть подальше, на скалистом холме, заработала бурильная установка. Керр видел все, как в тумане. Всем телом он рвался в погоню за человеком, который пошел один. Внезапно Керр почувствовал, что больше не может выдержать. Густая слюна выступила на его морде. Ему казалось, что в данный момент никто не обращает на него внимания, и он помчался вперед большими плавными прыжками. Он забыл обо всем, кроме своей цели, будто какая-то волшебная щетка очистила его мозг от всех воспоминаний. Он мчался по заброшенным улицам, через провалы, зияющие в разрушенных от старости стенах, и через длинные коридоры в обветшавших домах. Потом он сбавил темп, почуяв добычу. Наконец Керр остановился и выглянул из-за груды камней. Человек стоял около чего-то, что когда-то могло быть окном, и светил в темноту лучом фонарика. Фонарик щелкнул и погас. Атлетически сложенный человек отошел быстрым шагом, внимательно осматриваясь по сторонам. Керру не понравилась эта бдительность. Она означала молниеносную реакцию на опасность и предвещала хлопоты. Когда человек исчез за углом, Керр тихо, но быстро выскользнул из своего укрытия. Как тень он промчался вдоль длинного ряда домов. На углу он молниеносно свернул, пересек открытое пространство и на брюхе вполз в полумрак между угловым домом и огромной кучей обломков. Теперь он видел перед собой улицу как ущелье с высокими склонами из обломков и камней. Он лежал, притаившись у самого узкого выхода из ущелья.

В решающий момент он слишком поторопился. Едва человек приблизился, засаду выдал град падающих камней. Человек поднял голову и посмотрел вверх. Изменившись в лице, он схватился за оружие. Керр вытянул лапу и одним ударом смял шлем скафандра. Металл треснул, хлынула кровь. Человек согнулся пополам. Еще мгновение ноги, кости и мускулы как-то удерживали его в вертикальном положении. А потом он рухнул на землю. Конвульсивным движением Керр прыгнул на добычу. Он быстро разорвал когтями металл, хрустнули кости. Керр погрузил морду в теплое человеческое тело и начал жадно глотать кровь. Минуты три пребывал он в упоении, когда вдруг что-то темное мелькнуло перед его глазами. Он поднял голову и увидел, что со стороны солнца, склоняющегося к горизонту, летит маленький корабль. Керр на мгновение замер, а потом ловко спрятался среди обломков. Когда он снова выглянул, кораблик медленно удалялся, по делал круг, так что мог вернуться. Доведенный почти до бешенства прерванным пиршеством, Керр оставил свою добычу и побежал назад к космическому кораблю. Он мчался как зверь, убегающий от опасности, и замедлил темп лишь когда увидел группу работающих людей. Он осторожно подошел к ним, но они были так заняты, что он мог пройти мимо почти не замеченным.

Гросвенор искал Керра, все больше беспокоясь. Город оказался слишком большим. В огромном количестве руин мест, где можно спрятаться, было больше, чем он думал раньше. Наконец он направился назад к кораблю и с облегчением увидел, что зверь лениво лежит на скале и греется на солнце. Он осторожно остановил катер на небольшой высоте позади Керра. Гросвенор все еще наблюдал за ним с этой позиции, когда через двадцать минут услышал по радио сообщение, от которого кровь застыла в жилах: одна из групп, исследовавших город, обнаружила растерзанный труп доктора Джарвея из отдела химии. Гросвенор записал координаты и полетел на место происшествия. Почти сразу же он узнал, что директор Мортон не прибудет на место происшествия, лишь дал команду доставить тело на корабль.

Там уже были друзья Джарвея, внешне спокойные, но в позах чувствовалось напряжение. Гросвенор с ужасом посмотрел на клочья мяса у залитого кровью скафандра, в горле у него что-то сжалось. Он услышал голос Кента:

— Хотелось ему одному ходить, черт побери!

Слова эти были сказаны охрипшим голосом. Гросвенор вспомнил, что Кент и его главный ассистент Джарвей были сердечными друзьями. Кто-то еще, похоже, отозвался на спецволне отдела химии, так как Кент ответил:

— Да, надо сделать вскрытие.

Значит, многого не удастся услышать, подумал Гросвенор. Он быстро коснулся комбинезона одного из стоящих рядом химиков и спросил:

— Разрешите, я послушаю с вашей помощью?

— Пожалуйста.

Держась пальцами за плечо химика, он услышал, как кто-то говорит дрожащим голосом:

— Самое худшее в том, что это убийство кажется совершенно бессмысленным.

На общей волне отозвался Смит, биолог. Он выглядел более угрюмо, чем остальные:

— Может быть, этот напавший хотел сожрать Джарвея, но обнаружил, что это мясо для него непригодно. Наш котик тоже ведь не хотел есть ничего, что мы ему давали… — Он замолчал, а потом медленно спросил: — А это, случайно, не он? Большой, сильный, вполне мог бы это сделать своими лапами.

Его перебил директор Мортон, слушавший разговор с корабля:

— Вероятно, не ты один так подумал. В конце концов, он единственное пока живое существо, которое мы здесь увидели. Но, естественно, мы не можем убить его только на основании подозрений.

— Впрочем, — сказал кто-то, — я ни на миг не терял его из виду.

Прежде чем Гросвенор успел что-то сказать, на общей волне послышался голос Зиделя, психолога:

— Мортон, я разговаривал с несколькими людьми, и сперва они говорили, что ни на мгновение не теряли зверя из виду. А потом признавали, что он мог на несколько минут удалиться. Я тоже мог бы сказать, что он все время был поблизости. А когда начинаю задумываться, обнаруживаю, что в некоторые моменты, может даже в течение ряда минут, нигде его не видел.

Гросвенор вздохнул. То, что он хотел сказать, уже сказал Зидель.

Тишину нарушил Кент, с ожесточением заявив:

— А я говорю, что незачем рисковать. Подозрения вполне достаточно, чтобы уничтожить эту бестию прежде, чем она наделает больших неприятностей.

— Мистер Корита, вы здесь поблизости? — спросил Мортон.

— Около тела, директор.

— Вы ходили по окрестностям с Кранесси и Ван Хорном. Как по-вашему, этот зверь может быть потомком расы, господствовавшей на планете?

— Директор, во всем этом кроется какая-то тайна, — медленно ответил высокий японец. — Посмотрите все на эту прекрасную линию крыш на фоне неба. Обратите внимание на очертание зданий. Эти существа, хотя и построили огромный город, любили природу. Строения не только красивы. Они сами по себе украшения. Вот эквиваленты дорической колонны, египетской пирамиды и готического собора, как бы вырастающие из этих скал, прекрасные в своей целесообразности. Если этот мертвый, покинутый мир можно считать матерью-землей, то когда-то ее обитатели наверняка ее очень любили. Судя по машинам, они были математики, но прежде всего это были художники. Они не строили геометрически распланированных метрополий. Здесь мы видим настроение какой-то вдохновенной веры в торжество духа. О глубоком, радостном волнении говорит кривизна улиц и бульваров, неровные ряды домов. Это не была цивилизация, клонящаяся к закату, это была молодая, крепкая, сильная культура, верившая в свое великое будущее. И в этот период наступил ее конец. Я утверждаю, что эта культура распалась внезапно в период наибольшего расцвета. Социологическим последствием такой катастрофы вполне могло бы быть полное падение морали, возврат к полуживотному существованию без каких-либо идеалов. И полное безразличие к смерти. Если этот… если наш зверь — потомок такой расы, то это должно быть хитрое, коварное создание, убийца, который хладнокровно перегрызает горло своему же собрату.