Красная Подать (ЛП)

Женщина что-то говорила. Большую часть ее фраз на высоком готике было не разобрать. Шарр оборвал ее:

— В этом здании есть заключенные-рабочие?

Женщине удалось кивнуть. Шарр продолжил:

— Вы покажете их мне и моему верховному библиарию, когда он прибудет.

Последний раз Шарр говорил с человеком, не являвшимся рабом ордена, почти половину десятилетия тому назад. Женщина перед ним выглядела не старше ребенка. С первого же взгляда ему стало ясно, что остальные члены гарнизона старше, однако они едва ли выглядели более компетентными. Они никак не смогли бы самостоятельно продержаться против изменников до настоящего момента. Захватчики попросту оставили их в живых из милости, не дав об этом знать.

Это означало, что предатели хотели, чтобы Кархародоны высадились здесь.

«Копье пустоты» приземлилось возле «Острого зуба». Два десантно-штурмовых «Громовых ястреба» заняли весь маленький плац. Наружу вслед за Те Кахуранги вышел ударный командир Ари, и они присоединились к Первому и Второму отделениям, собравшимся вокруг Шарра. Исходящий от стоявшей перед ними женщины ужас стал еще более осязаем, когда она увидела облаченного в броню верховного библиария.

— Рад встрече, младший смотритель Ранник, — произнес Те Кахуранги. Женщина побледнела.

— Вам известно мое имя?

— Моему брату известно многое, — сказал Шарр, устав от глупости женщины. — Лучше об этом не расспрашивать. А теперь вы покажете нам ваше тюремное заведение. Я должен осмотреть заключенных.

Женщина, которую Те Кахуранги назвал Ранник, заколебалась, однако ненадолго. Она отперла противовзрывные двери центральной башни и повела их вглубь катакомб. На ходу Шарр велел остальным из собравшихся отделений присоединиться к гарнизону на бастионах, а «Копью пустоты» и «Острому зубу» — снова подняться в воздух. Если их темные братья замышляют в ближайшее время нанести удар, то их не застанут неподготовленными.

Гравилифт спускал их в тюремные подземелья. Сооружения высекли в самом скальном основании Зартака: коридоры были из неровного сырого камня, низкий потолок щетинился сталактитами. Камеры для заключенных были выгрызены в скале и отделены массивными прутьями и решетками из пластали.

Шарр и Те Кахуранги шли по сводчатым коридорам. Ранник следовала за ними, будто ребенок, идущий по пятам за родителями. Какое-то время они молчали, а затем Шарр обратился к своему верховному библиарию:

— Они годятся?

Те Кахуранги издал сухое ворчание, не глядя на магистра роты.

— Они напуганы. На этот мир опустилась пелена страха. На всем лежит печать Мертвой Кожи.

— А когда мы убьем его и изгоним его тьму?

— Сложно сказать. Они истощены, переутомлены. Многие уже искалечены. Мало кто подойдет для рабских палуб, не говоря уже об индоктринации.

— Заберем, что сможем, — сказал Шарр. — Выбирайте в этом месте все, что сможет пойти на пользу ордену.

— Я здесь только ради мальчика, — произнес Те Кахуранги.

— Он для вас настолько ценен?

— Ты не хуже меня знаешь, как трудно отыскать новых инициатов для библиариума. Во Внешней Тьме, где нет обычных средств набора, довольно тяжело обнаружить подходящего юного псайкера. Найти же такого, кто в основном не затронут порчей, практически невозможно. Мои братья-библиарии десятилетиями ждали этого дня. Вот почему я здесь.

— И я вам помогу, — заверил его Шарр. — Насколько позволят мои обязанности.

— Поглядим, насколько это много на самом деле, — сказал Те Кахуранги. Пока они шли, он временами останавливался и вперивал взгляд в какую-нибудь из камер. При виде громадного воина заключенные внутри судорожно хватали воздух или кричали. Все они были созданиями замызганного вида, их серые комбинезоны покрывали наслоения пятен от пота и грязи, а на открытых участках тела застыла сажа. Шарр задался вопросом, выглядел ли он в чем-то похожим на них до своего приема в орден. Находился ли в тех же самых камерах, что и они. Воспоминания об этом были уже давно им утрачены.

— Какова средняя выживаемость у этих негодяев? — спросил он у Ранник, указывая сквозь прутья решеток одной из камер. Заключенные внутри застонали от страха.

— С момента их прибытия? — отозвалась Ранник на своем ломаном высоком готике. — От девяти до десяти месяцев по стандарту Терры.

Так быстро не умирают даже на рабских койках в Кочевом Хищническом Флоте, — подумалось Шарру. И все же лучше это, чем ничего.

— Вы знаете, где находится мальчик? — спросил он у Те Кахуранги по внутреннему воксу.

— Приблизительно, — сказал верховный библиарий. — Он до определенного предела впустил меня в свой разум, хотя напряжение и велико. Проследил его варп-присутствие до подсекции в основной тюремной шахте. Это на другом конце полушария. На поверхности в джунглях есть несколько точек входа, которые я мог бы использовать.

— Предатели позволили нам сюда добраться, — произнес Шарр. — От всего этого места просто разит западней.

— И все же у вас нет времени, магистр роты, — ответил Те Кахуранги. — Каху не потерпит никаких задержек Сбора, а я должен добраться до мальчика. С каждым мигом Мертвая Кожа все ближе к нему. Пока что мне удавалось заставлять его продолжать двигаться, но это все, что я в силах сделать на расстоянии. Я должен отправиться лично и забрать его.

— Тогда так и поступайте, — сказал Шарр. — Берите Ари и инициатов из Десятой роты на борт «Копья пустоты» и отправляйтесь со всей поспешностью. Да направит ваш путь Отец Пустоты.

Те Кахуранги склонил голову.

— А что в это время будете делать вы?

— Мы начнем с зачистки еретиков, — произнес магистр роты. — Когда искореним их, сможем забирать заключенных тюрьмы и отправлять их на орбиту.

Те Кахуранги остановился, оглядывая шероховатый коридор с камерами и массивные тюремные двери. Его шлем качнулся, развернувшись к Шарру. Покрытые тонкими надписями синие пластины и черные линзы были непроницаемы.

— Магистр роты, вы помните это место?

Шарр на мгновение замер, осматривая мрачные туннели Зартака, а затем ответил:

— Нет, Бледный Кочевник. Оно для меня ничего не значит.

Те Кахуранги покачал головой.

— Ты лжешь, Бейл Шарр.

Ворфекс присел на краю линии джунглей и оскалил клыки. Воздух над небольшим фортом участка вибирировал от визга двигателей и движения тяжелых десантно-штурмовых кораблей. Лоялисты развертывали на поверхности все больше своих сил — Ворфекс насчитал почти полную роту.

Его Коготь рапторов спустился с «Имперской истины» по приказу Кулла вскоре после того, как Ворфекс выбросил лишившуюся чувств имперку в спасательную капсулу, и как раз успел избежать гибели вместе с кораблем, уничтоженного вновь прибывшим флотом лоялистов. С тех пор они следили за участком с кромки джунглей, словно едва заметные хищники, кружащие вокруг загнанной добычи. Порой они обозначали свое присутствие, стреляя через открытое пространство и изводя имперцев малыми дозами страха.

Ворфекс только начал обдумывать, не устроить ли — вопреки приказам — небольшую вылазку поубивать, как ауспик засек приближение авиации. Все вдруг снова приняло интересный оборот. Будь проклят Кулл, но он оказался прав — на Зартак прибывали лояльные Адептус Астартес. Ворфекс не узнавал их серо-черную расцветку, но от вида эмблемы хищника по генетически усовершенствованным жилам Повелителя Ночи пробежала дрожь возбуждения.

Из убийства и грабежа жатва превратилась в возможность доказать, что VIII Легион — все еще самые смертоносные убийцы-охотники в Галактике. А еще это был идеальный для него расклад, чтобы взять в свои руки управление группировкой.

Лоялисты уже оповестили о своем присутствии, взяв на абордаж и уничтожив «Имперскую истину». Когда это произошло, челнок с Когтем рапторов Ворфекса еще спускался с орбиты. Он наблюдал на зернистых изображениях с кормового пикт-транслятора, как тюремный корабль сминается и разламывается на части под обстрелом прибывшего флота имперцев. Бескожий Отец придет в ярость от того, что пропитанный смертью звездолет разбили, когда он был так близок к завершению его преображения в собственное искореженное болью варп-гнездышко. Ворфекса это не заботило. Он презирал хитрости Темных Богов почти столь же сильно, как ненавидел немощных имперских шавок. В Галактике существовала лишь одна воля, которой он повиновался, и она была его собственной.