Ключ Эдема

– Разве Натан бен-Исаак не служит султану Нур ад-Дину?

Рут снова улыбнулась, как мать, растроганная первыми шагами своего ребенка.

– Служение человеку, даже если это султан, не может быть целью.

Элиана не могла с этим согласиться. Ее хозяин Басир служил владыке Салах ад-Дину, в этом было и его предназначение. Она сама готова была отдать жизнь за них обоих, неужели этого мало?

– Другое дело, если речь идет о чем-то большем. Если все свои знания и умения прикладывать ради приближения цели, к которой, возможно, дойдут только далекие потомки – вот, что поистине прекрасно.

– До смерти трудиться ради того, что сам не увидишь? – переспросила, посчитав, что неверно истолковала слова. Это звучало бессмысленно.

– Мы сажаем зерна и поливаем ростки, а наши правнуки будут есть плоды из разросшегося сада. Разве наш труд напрасен?

Элиана пожала плечами. Ей было невдомек, какой смысл погибать от голода, ожидая, что когда-нибудь вокруг будет сад. Возможно, Рут имела в виду что-то другое, но объяснить не успела. Послышался стук в дверь, и в комнату вошел Натан бен-Исаак.

– Пойдем со мной, – сказал он и посторонился, приглашая Эмилию выйти из комнаты.

Они спустились по лестнице на первый этаж, а затем, к удивлению девушки, еще ниже: под ковром находился люк, ступени от которого вели далеко вниз. В подземной части дома находилось несколько комнат. Здесь было прохладно, свет шел только от свечи, которую взял с собой старик. Он зажег еще несколько свечей, помогая Элиане осмотреться. На стенах не осталось пустого места, все было исписано языками, которых девушка не знала. Эта письменность больше напоминала рисунки.

– Что это? – спросила она, проводя рукой по вырезанным в камне знакам.

– Это письмена. Они куда древнее тех, что тебе приходилось видеть. Стары, как мир, – Натан бен-Исаак мечтательно улыбнулся, – или почти так же. Я знаю, что ты пришла не с целью остаться. Но я предложу тебе именно это. Знаешь, зачем я здесь?

– Сажаете будущий сад, – Элиана вспомнила слова Рут. – Благородное занятие, но не для меня.

– Конечно, ты хочешь видеть результаты своего труда сейчас, немедленно. Это слабость многих людей. Нетерпение. Но что, если я предложу тебе нечто большее? Забыть о голоде, жить в достатке, и при этом быть полезной. Что скажешь?

Она молчала, внимательно слушая. Сейчас у нее не было выбора: нигде больше ей не будут рады. И какая разница: служить этому старику или другому? Если она не может приносить пользу владыке, ей безразлично, как жить дальше.

Натан бен-Исаак хмыкнул и продолжил:

– Ты веруешь в бога?

Элиана замешкалась, не зная, что сказать, поскольку правда могла бы разгневать ее будущего хозяина. Но старик будто и сам догадался:

– Так даже лучше. Я тоже не верю, ибо знаю, что он есть. Я читал Тору, Библию и Коран. Знаешь ли ты, что все священные писания учат мудрости? Они не говорят: идите, убивайте других людей, отнимайте их жен, истязайте детей, забирайте скот. Нет! Все они говорят о том, как жить в мире и согласии.

– И послушании, – добавила Элиана. Басир часто говорил об этом.

– Верно, – подтвердил Натан бен-Исаак. – Ты стоишь на обрыве. Внизу – камни, сулящие смерть всякому, кто оступится. С тобой несколько детей. Одни – бесцельно бегают, забыв об осторожности, а другие смиренно идут по твоим следам. Участь первых будет ужасной, тогда как вторые безопасно преодолеют тяжелый путь. Вот, о каком послушании идет речь. Порой даже седые люди ведут себя как малые дети. Их нужно направлять, им нужно подсказывать.

– И кто же их пастырь? – спросила Элиана, и высказала догадку, – вы?

– Я, – рассмеялся Натан бен-Исаак. – И многие другие. Не короли и султаны, не епископы или полководцы. Мудрость не терпит публичности. Мы не требуем славы, наша награда – видеть, как процветают воспитанники.

– Пф! – Элиана прошла вдоль стены, остановилась в комнате, где было много пергаментных свитков. – И это – ваша академия? Отсюда вы учите разуму? Не много же учеников вам удалось найти.

– Я слышу неверие, – старик подошел к ней и указал на свечу. – Что это?

Элиане стало обидно, что ей задают такой глупый вопрос.

– Огонь, господин.

– Держи, – он дал ей в руки кресало, – добудь огонь.

С этими словами он подул и пламя потухло. Элиана осмотрелась. Света от оставшихся свечей хватило, чтобы отыскать на полу комок пыли, состоящий из паутины, ниток и волос. Она несколько раз чиркнула кресалом, высекая искру на этот ком, а едва появился огонек, приложила к нему фитиль свечи.

– Ты потратила совсем мало времени, – похвалил старик. – И если бы жила много, много столетий назад, когда огонь еще не подчинялся нам, люди приняли бы тебя за бога.

– Бог дал людям огонь.

– Мы говорим об одном и том же, но с разных сторон. То, что люди неспособны объяснить, называется чудом. Но если они вдруг обретают знания и понимание сути, теряет ли явление чудесную силу?

Элиана не понимала, к чему клонит старик, но неожиданно для себя включилась в эту словесную игру:

– Огонь более не чудо, и всё же мы не представляем жизни без него.

Тот довольно кивнул, давая понять, что ее мысли движутся в верном направлении.

– Для ребенка непонятно многое, что для взрослого стало обыденностью. Вот почему одни люди – ведут, а другие идут за ними и учатся. Не все одинаковы. Один – прекрасный воин, а другой – поэт, но ни одному, ни другому не стать правителем, а правителю не лечить людей от недугов. Лишь некоторые могут сочетать в себе многие умения. Эти люди должны посвятить свою жизнь познанию, чтобы научить других. И ты – одна из них.

– Я? – удивилась Элиана. – Что вы! Я ничего не умею и не знаю.

– Но не потому, что не способна, а потому, что тебе не позволяли. Здесь, под моим покровительством, ты познаешь рассвет собственного разума. Обучишься языкам, чтобы быть услышанной во многих землях. Ознакомишься с религией – сводом знаний и учений. Овладеешь оружием, ибо свет истины будет нуждаться в твоей защите. Ты больше не рабыня. И потому решай сама, остаешься или уходишь. Держать тебя никто не станет.

Элиана вновь огляделась. В речах старца было много удивительного и непонятного, похоже, он слегка безумен, хоть и не дурак, раз к его советам прислушивается сам Нур ад-Дин. Она услышала главное: ее научат быть сильной и позволят оставаться свободной. Что еще нужно? Больше никто не посмеет обидеть бедную еврейку, не причинит ей боли, не сможет безнаказанно потешаться над ее слабостью. А коль будет судьба благосклонна, так могущество, о котором заикнулся Натан бен-Исаак, позволит ей поквитаться с обидчиками, со всеми, из-за кого ее народ гоним и презираем. Возможность отомстить вскружила ей голову. Вдруг стало так легко и радостно, как от молодого вина.

– Я остаюсь, – сказала она, обернувшись к старику.

Отныне жизнь Элианы изменилась навсегда. Она полагала, что теперь ее обложат книгами со всех сторон и заставят прочесть за одну ночь, но всё было иначе. Натан научил ее способу, как запомнить множество дат и событий, имен и деяний, не тратя время на бесконечное повторение. Он играл с цифрами и буквами, превращал их в образы, а образы в складные истории, которые сами ложились в память, как простые народные песни, что достаточно раз услышать, чтобы повторять день за днем.

Рут уделила целый день для того, чтобы привести волосы Элианы в порядок. Она использовала с десяток разных гребней, от самых редких до частых; обрабатывала непокорные кудри маслами и мыла в теплой воде с глиной. К вечеру девушка с удивлением обнаружила, что ее волосы, вечно жесткие и торчащие во все стороны, теперь напоминают шелк. Затем пришлось пережить неприятную процедуру: Рут при помощи тонкой нити избавила брови Элианы от лишних волос, придавая тем красивую форму.

– Для того, чтобы походить на мужчину, достаточно будет немного затемнить их, – приговаривала Рут. – И подкрасить пушок над губой. Но скоро ты повзрослеешь, и женское в тебе начнет преобладать. Чтобы не прятать это, как недостаток, нужно обратить свое тело в достоинство.